Саид вытер пот со лба.

- А кто тебе сказал, что я собираюсь разводиться? И что заберу Валида?

- Никто не сказал. Но говорю же, я ни в чем не была уверена. Ты хоть представляешь, сколько тут таких случаев? Не забывай:  я в чужой стране, слабо знаю ваш язык и совершенно не ориентируюсь в законах. В такой ситуации можно рассчитывать только на порядочность мужа... А если у него роман с другой женщиной? Я понятия не имела, что происходит в твоей голове – ты со мной даже не разговаривал. Я страшно боялась, вдруг ты подашь на развод и заберешь ребенка.

- Я же тебе объяснил, что не хочу разводиться.

- Да, знаю. Но ты мог и передумать. Саид, я сама не могла терпеть то, как мы жили в последнее время. У меня не выдерживали нервы. Ты весь день проводил на работе, не видел нас с Валидом, да и не хотел видеть. Клал деньги на тумбочку, и на этом все.  Мне было плохо, я очень хотела наладить отношения, почувствовать, что ты меня еще любишь. А тебя и так все устраивало. Может, ты бы со мной и не развелся – но я сама не хотела сохранять такой брак.

- Ты хотела развестись?

- Не знаю. Я хотела быть уверенной, что мой сын останется со мной. И что мы сможем уехать из Египта.

- Проблема в Египте?

-  И в нем тоже. Если честно, ничего хорошего я здесь не видела.  Пока замужем – можно жить, можно терпеть. А одной мне здесь точно делать нечего. Египет не стал мне второй родиной. Я не смогла полюбить ни страну, ни людей. Уж прости. Вы хорошие, но...

- Странные? – подсказал Саид.

- Чужие. Просто чужие.

- А тебе не приходило в голову, что Валид и мой ребенок? Был мой ребенок... – добавил муж глухо.

- Приходило. Ты прав, я вела себя как эгоистка. Я считала несправедливым, что мы с тобой в неравных условиях. В Египте суд всегда примет твою сторону. Единственное, что могу сказать в свое оправдание – я бы не запрещала тебе видеться с Валидом.

- В России? – уточнил Саид.

- В России, - подтвердила я. – Может быть, когда-нибудь я бы не побоялась привезти ребенка в Египет. Но для этого мне требовалось быть уверенной, что ты не преподнесешь никаких сюрпризов. Как раз уверенности мне очень не хватало.

- Я не идеален. Но я его отец! Был отцом...

- Саид, ты понятия не имел, с какого боку подойти к ребенку, сколько раз он спит, что ест. Я не хочу с тобой ругаться. Знаю, у вас так принято:  вся домашняя работа и все заботы о ребенке лежат на женщине. Я с этим не согласна, но вас не перевоспитать. А в случае развода ребенку лучше остаться с матерью.

- И ты считаешь, что была права? Что имела право увозить его без моего ведома?

- Нет. Прости. Я ошибалась. Мне следовало поговорить с тобой, все выяснить и попробовать договориться. Но я боялась... и не думала, что все так закончится, даже предположить не могла... Прости меня, пожалуйста, - я снова разрыдалась.

Саид неподвижно сидел в кресле и смотрел в пол. Он не сделал попытки  меня утешить.

- А как же твое поведение в последние месяцы? Я видел, что ты изменилась. Ты приняла Ислам, стала меньше ссориться со мной, подружилась с моими родными... Когда я уезжал в Каир, то мечтал, что у нас все наладится... Я был в этом почти уверен...

- Прости. Знаю, что ты не ожидал такого поворота.  Наверное, мы упустили последний шанс все исправить, когда два дня назад ты снова отказался отпустить Валида в Россию.

- Ты бы уехала и не вернулась?

- Не знаю, - честно призналась я. – Если бы я увидела, что ты изменился и снова стал мне доверять...  Сейчас уже нет смысла рассуждать о том, как все могло сложиться. А мое поведение, - я вздохнула и решилась облегчить душу, признавшись во всем, - мое поведение было притворством.  Я была готова пойти на любые меры, только чтобы ты мне поверил.

- А религия? – уточнил Саид.

- И религия тоже. Ты вправе меня презирать. Я действительно много читала и со многим согласна в Исламе. Но первой причиной, почему я стала это делать, было желание помириться с тобой ради возможности увезти Валида в Россию.

- Не может быть, - Саид смотрел на меня, как на прокаженную.

- Ты еще не все знаешь, - я решила идти до конца. – Я уже пыталась вывезти Валида - два месяца назад, когда ты был в Индонезии. Меня не выпустили, потому что  ты занес ребенка в стоп-лист, и он не смог покинуть Египет без твоего согласия.  Вот тогда я окончательно поняла, что ты мне не веришь, и решила  вырваться любой ценой.

Саид казался ошеломленным. Он молча встал и подошел к окну.

- Прости, - повторила я. – Не суди меня очень строго. Я уже наказана.

- Мы оба наказаны. Я тоже виноват. Не думал, что тебе так плохо. Наши женщины не очень страдают, если муж на работе. У них есть дети, родственники, домашние дела.

- Я – не ваша женщина, Саид. И у меня здесь никого. Сначала был муж, потом появился ребенок, но ты стал чужим.  Теперь и Валида нет. Я все потеряла, и ничего уже не исправить. – Я закрыла лицо руками.

Саид пересел на диван. Сначала он взял мои руки в свои ладони и заглянул мне в глаза. Я заметила на его пальце обручальное кольцо, а на лице – слезы. Никогда за три года совместной жизни я не видела мужа плачущим. Поколебавшись немного, он обнял меня за плечи.

- Спасибо тебе, Саид. Я думала, ты меня убьешь.

- Я хотел. Очень хотел, особенно вчера ночью, когда ты позвонила. И потом, когда ехал в больницу, и когда мне сказали про Валида. А сейчас... какая разница? Я могу тебя убить, могу написать заявление в полицию, чтобы ты села в тюрьму. Но я не хочу. Ничто не может быть хуже, чем смерть нашего ребенка. Ты сделала много ошибок, Аня. И много грехов. Но не мне тебя судить. Мы оба наказаны.

- Мы оба наказаны, - эхом повторила я. – Ты прав, тюрьма меня уже не испугает.

- Один мой друг когда-то сказал, что ни одна женщина не уйдет от хорошего мужа и от хорошей жизни. Думаю, он прав. Ты не мечтала об этом, когда переехала ко мне из России. Ты часто бывала неправа, но и я не сделал все, что должен был сделать. Я понял это сегодня ночью, когда сидел в больнице. Меня не отпустили домой, сделали какой-то укол и заставили остаться там. Я сидел, вспоминал нашу жизнь: все, что у нас было хорошего и плохого, нашего сына, - муж отвернулся, но я заметила, по его щеке покатилась слеза. – Я не хочу мстить. Пусть Аллах тебя судит.

Этим же днем мы поехали в морг.  Не знаю, почему для меня было так важно  увидеть Валида, но я чувствовала, что до похорон должна во что бы то ни стало посмотреть на него еще раз. В сгущающихся сумерках мы долго колесили по каким-то трущобам, в дороге хранили молчание. Морг оказался обшарпанным  темным помещением  на окраине города. Пока Саид объяснялся с санитаром, я крепко держала маму за руку и смотрела в пол. Несмотря на все попытки крепиться, мне стало плохо уже при виде каталки с телом, покрытым простыней.

- Почему она грязная? – закричала я.

- Что? – не понял Саид.

- Простыня! Ты не видишь, она грязная? Господи, неужели нельзя найти чистое белье?

- Аня, у тебя истерика. Успокойся. Валид умер, для него нет никакой разницы.

Я продолжала захлебываться слезами, ощущая полную беспомощность. Происходящее казалось мне страшно несправедливым. Мой сын – русский, но он никогда не видел России. Он жил и умер в Египте, а теперь лежит в каком-то грязном морге под грязной простыней, и никто не понимает, почему это важно, а я не могу ничего объяснить.

Санитар обеспокоенно спросил что-то у Саида.

- Я в порядке. Покажите тело.

Первое, что бросилось мне в глаза – Валида переодели. На нем была светлая одежда, слишком холодная для зимы, но, по крайней мере, она выглядела новой и чистой. Мне показалось, что Валиду холодно, и захотелось укрыть сына одеялом, как я делала это сотни раз за его недолгую жизнь.

Глаза Валида были закрыты, лицо выглядело спокойным. Можно подумать, он просто заснул. Я осторожно дотронулась до его ладони – она оказалась ледяной. Меня затрясло. Саид что-то отрывисто крикнул, санитар тут же накинул простыню и укатил тело сына. Я кричала и пыталась вырваться из маминых рук.