Он снова вспомнил своих ненавистных жертв.

Три недели назад был Рольски.

Затем Фрейзер.

Потом Уортинг.

Он снял их всех очень искусно, пули вошли им в головы так чисто, что они сами не поняли, что их подстрелили.

Сегодня будет Бартон.

Волк наблюдал, как Бартон идёт по неосвещённой тропе. Хотя изображение в приборе ночного видения было нечётким и шумным, цель было видно достаточно хорошо, чтобы он мог осуществить задуманное.

Но он не мог застрелить сегодняшнюю добычу – ещё рано.

Он недостаточно далеко. Кто-то может вычислить его местоположение, хоть он и поставил на свою снайперскую винтовку М110 пламегаситель. Но он не допустит ошибку дилетанта, недооценивая солдат на этой базе.

Не сводя прицела с Бартона, волк наслаждался ощущением М110 в руках. Теперь армия перешла к использованию Хеклер и Кох G28 в качестве стандартной снайперской винтовки. Хотя волк знал, что G28 легче и компактней, он всё же предпочитал М110 – она точней, хотя её дуло длинней и его сложней спрятать.

В магазине было двадцать патронов, но он собирался использовать лишь один.

Он убьёт Бартона одним выстрелом – или не убьёт вовсе.

Он чувствовал энергию стаи, как будто она наблюдала за ним, поддерживала его.

Он видел, как Бартон, наконец, дошёл до месте назначения – одного из уличных теннисных кортов базы. Когда он ступил на корт и стал доставать своё снаряжение, его поприветствовали другие игроки.

Теперь, когда Бартон оказался в ярко освещённом месте, волку больше не требовался прибор ночного видения. Он отсоединил его и дневным прицелом навёл оружие точно на голову Бартона. Изображение больше не было зернистым, оно стало чётким и ярким.

Бартон был примерно в ста метрах от него.

На этом расстоянии волк мог рассчитывать на точность винтовки вплоть до пары сантиметров.

Попадёт ли он – зависело только от него.

А он знал, что попадёт.

«Лёгкое нажатие на курок», – подумал он.

Это всё, что ему сейчас нужно.

Волк наслаждался, растягивая удовольствие.

В этих секундах перед спуском курка было что-то почти религиозное – он ждал от себя выстрела, ждал решения нажать спусковой крючок пальцем. В этот момент жизнь и смерть, как ни странно, не зависели от него. Необратимое действие будет совершено в одно мгновение.

Это будет его решение – но в то же время вовсе не его решение.

Так чьё же тогда?

Он представлял, что есть зверь, настоящий волк, прячущийся в нём, безжалостное создание, которое на самом деле ответственно за это роковое движение.

Зверь был одновременно его другом и врагом. И он любил его странной любовью, которую можно ощущать лишь к смертному врагу. Внутренний зверь вызывал в нём стремление к совершенству, заставлял его держать планку.

Волк лежал, ожидая действия от зверя.

Но зверь ничего не делал.

Почему?

«Что-то не так», – подумал он.

Он тут же понял, что именно: вид цели на освещённом теннисном корте слишком чёткий.

Ему почти не придётся стараться.

Это не вызов.

Это не стоит настоящего волка.

Кроме того, после прошлого убийства прошло слишком мало времени. Он специально решил делать перерывы, чтобы всколыхнуть тревогу и неуверенность в людях, которых презирал. Убив Бартона сейчас, он нарушит ритм и сбавит психологический эффект своей работы.

Он улыбнулся от этой мысли. Поднявшись на ноги, он пошёл обратно тем же путём, что и пришёл.

Он чувствовал, что поступил правильно, оставив жертву нетронутой.

Никто не знал, когда произойдёт следующий удар.

Даже он сам.

Было ещё темно, когда самолёт Райли взлетел. Но даже несмотря на смену часового пояса она знала, что к тому времени, когда она окажется в Сан-Диего, будет уже день. Ей придётся провести в воздухе больше пяти часов, а она уже устала. К тому времени, когда завтра она присоединится к Биллу и Люси в расследовании, она должна быть полностью работоспособна. Её ждёт серьёзная работа, так что неплохо бы к ней подготовиться.

«Надо поспать», – подумала Райли. Женщина, сидящая напротив неё, уже дремала.

Райли откинула голову и закрыла глаза. Но вместо того, чтобы заснуть, она поняла, что вспоминает пьесу Джилли.

Она улыбнулась, вспомнив, как Персефона в лице Джилли ударила Аида по голове и ушла из Царства мёртвых на своих правилах.

При воспоминании о том, как она нашла Джилли, у Райли заболело сердце. Она оказалась ночью на парковке фур в Фениксе. Как раз в это время Джилли бросила свою печальную жизнь дома с отцом, который вечно её поколачивал, и забралась в кабину припаркованной фуры, полная решимости продать своё тело водителю, когда он вернётся.

Райли вздрогнула.

Что стало бы с Джилли, если бы она не встретила её той ночью?

Друзья и коллеги часто говорили Райли, как хорошо она поступила, взяв Джилли к себе.

Так почему ей до сих пор не по себе? Почему вместо радости она испытывает отчаяние?

Потому, что в мире бесконечное количество других Джилли, и только у единиц из них жизнь стала нормальной.

Райли не могла помочь им всем, как и не могла избавить мир от всех маньяков и убийц.

«Все мои попытки тщетны», – думала она.

Она открыла глаза и выглянула в окно. Самолёт уже оставил позади столичные огни, снаружи было не видно ни зги.

Глядя в чёрную ночь, она думала о своём сегодняшнем совещании с Биллом, Люси и Мередитом и о том, как мало она знает о новом деле. Мередит сказал, что профессиональный снайпер застрелил с далёкой дистанции трёх жертв.

Что это говорит об убийце?

Являются ли убийства забавой для него?

Или у него кровавая миссия?

Одно казалось несомненным: убийца знает, что делает, и делает это хорошо.

Дело будет непростым.

Тут веки Райли потяжелели.

«Может быть, мне всё-так удастся поспать», – подумала она. Она снова откинула голову и закрыла глаза.

Райли смотрела на тысячи Райли, стоящих друг рядом с другом вплоть до горизонта, где они становились всё меньше и меньше и постепенно исчезали.

Она слегка повернулась; то же сделали все остальные Райли.

Она подняла руку; остальные подняли тоже.

Протянув руку, она коснулась стеклянной поверхности.

«Я в лабиринте зеркал», – поняла Райли.

Но как она здесь оказалась? И как ей выбраться отсюда?

Она услышала крик:

– Райли!

То был женский голос и он был ей знаком.

– Я здесь! – крикнула в ответ Райли. – Где ты?

– Я тоже здесь.

Райли вдруг увидела её.

Она стояла прямо перед ней, теряясь во множестве отражений.

То была стройная, привлекательная молодая женщина в платье, которое вышло из моды много десятилетий назад.

Райли сразу поняла, кто это.

– Мама! – ошеломлённо прошептала она.

Она с удивлением поняла, что говорит голосом маленькой девочки.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Райли.

– Я пришла попрощаться, – с улыбкой сказала мама.

Райли старалась понять, что она имеет в виду.

А потом вспомнила…

Маму застрелили на глазах Райли в кондитерском магазине, когда Райли было всего шесть лет.

Но сейчас мама стояла перед ней и выглядела точно так же, как тогда, когда она последний раз видела её.

– Куда ты уходишь, мама? – спросила Райли. – Почему ты уходишь?

Мама улыбнулась и коснулась стекла между ними.

– Благодаря тебе я обрела покой. Теперь я могу двигаться дальше.

Постепенно Райли начала понимать.

Не так давно она выследила убийцу своей матери – им оказался жалкий старик-бродяга, живший под мостом.

Райли оставила его там, осознав, что жизнь уже достаточно наказала его за совершённое преступление.