- Представьте, что это шар, - Светлана надела шапку на руку. - А внутри будет ещё один шар. Есть у кого ещё одна шапка?
Ворча, Марат достал из подсумка ещё одну шапку. Светлана сложила их вместе одна в другую и снова продемонстрировала на руке.
- Вот два слоя. Они не пересекаются, правильно? И переход из одного слоя в другой практически невозможен. Тем не менее, - Светлана достала откуда-то крючок и вытянула петлю из нижней шапки в верхнюю, - получается проход, то есть петля. Они в этой точке совмещены. Поэтому ощущение ‘дует’. Возможно, если это не брак, а задумка, то есть ещё где-то переход с петлёй. Возможно, пеший. А кто здесь живёт, неизвестно. Замок, который занял Саримат, давно брошен, хотя у самого прохода. Заметили?
- Ну да, выглядит брошенным, - согласился Марат.
- Ну вот, возможно, эти места давно покинуты. Пока в лабораториях не удавалось не то что самим вытянуть эту петлю, найти-то не получалось. Известна пара мест, но там с той стороны пройти не удавалось. Что будем делать с проходом, пока плохо представляю…
- Ага, значит, наша ‘мисс всё умею’ здесь прокололась, - усмехнулся Марат. - Тот, кто придумал эту дурную теорию, ненормальный.
- Почему ненормальный? Он был…
- Он объяснял научную теорию на шапках? По-моему, ему уже пора того… Башку подлечить, - Марат показал пальцем на макушку, где и стоило, по его мнению, лечить.
- Вообще-то в исследовательском обществе он объяснял всё на пространственной иллюзии научным языком, - пояснила Светлана. - А на шапках он нам объяснял в столовой за обедом. Один из самых упорных исследователей. Хотела ему отнести то, что мне выдала Руфь про замок Саримата. Он бы очень обрадовался…
- Если мы продолжим рассуждать о научных теориях и шапках, к нам придут наши разлагающиеся приятели и свернут нам шею.
- Кстати, где он взял столько трупов? - задумалась Светлана. - Марат, вы не запомнили, во что они одеты, если хоть что-то сохранилось?
- Сходи, погляди, - Марат показал назад, но заметив в лице Светланы заинтересованность, пошёл на попятную. - Нет, не надо, лучше валим отсюда, и побыстрее.
С этим все согласились, в том числе и Светлана. Она сказала не всю правду. Она не просто не любила магию мёртвых, она её не переносила.
***
Вроде воздух чистый и свежий, окно открыто, но пол вместе со стулом так и норовят куда-то поехать, лишив Светлану всякой опоры. В одной руке блокнот, где лишь одинокие неровные три строчки, в другой - карандаш. Пальцы на карандаше сжаты до предела, но всё равно он норовит выскользнуть. Она сидит, откинувшись на спинку, и пытается сосредоточиться на речи учителя. В этот раз вполне удачно.
- … Во времена запрета на магию некромантия была запрещена вместе с остальными видами. Но и в Марибу некроманты не особенно спешили, потому что у этих мест был для них существенный недостаток. Подходящих для их экспериментов трупов у переселенцев было недостаточно. Пришли они уже во время эпидемии чумы, поскольку тогда уж материала хватало.
Зрение сейчас не особенно надёжно. Выражения лица учителя не разглядишь. Но и то, что всё удаётся хорошо запомнить, - достижение. Точнее, лекцию она уже знает… Не особенно приятно слушать про смерти, но куда неприятнее встретить трупака. Ну и втрое неприятнее от него не суметь защититься.
- Но и тогда некромантам были не особенно рады. Сами понимаете. Поднятые с чумного кладбища трупы чуть не запустили эпидемию снова, когда её лекари уже смогли остановить. На некромантов начались гонения. Прекратились они лишь спустя пятьдесят лет. И то учёт трупов на их эксперименты очень строгий до сих пор. Должно было быть либо завещание, либо чтобы в течение полугода не явились родственники. При этом осмотры не должны выявить никаких заразных болезней. Сами понимаете…
Звук, возвещающий, что в аудитории есть ещё по крайней мере один не переносящий некромантии. Правда, не так, как Светлана. В первый раз её стошнило прямо на пороге. Страдальца уже выводили. Славик привстал. Светлана с трудом поборола желание вцепиться в его руку, чтобы её здесь одну не оставлял. К счастью, помощь никому не понадобилась, и Славик плюхнулся на место.
- Наш Копуша - один из завещанных, - продолжал учитель.
Светлана глубоко вдохнула и попыталась сфокусироваться на Копуше. Энергию некромантии она чувствовала за версту. Склизкая, холодная и удушливая, как будто сдавливающая грудную клетку. И в этот раз вполне терпимо, потому что не выворачивает желудок и нет липкого холода в ногах и руках, сообщающих о скорой потере сознания.
- Звали человека, завещавшего своё тело, Халид. Он был одним из сильнейших некромантов. Говорят, его мертвецы даже могли писать. Хотя образцов не сохранилось. В конце своей жизни он завещал своё тело на изучение возвращения из мира мёртвых. Он сказал: ‘Либо верните мою душу в моё тело. Либо докажите, что это невозможно’. Пока всё происходящее говорит о том, что это невозможно. Тело целое, не тронуто гниением. Его хорошо законсервировали. Даже суставы не утратили подвижности. Только вот мозг пришлось держать отдельно. Его поддерживать не получается. Мы слишком мало знаем про мозг. Душу вернуть - тем более.
- Это ужасно, - сказал кто-то. Славик наклонился посмотреть, кто это был. Хмыкнул и покосился на Светлану. Она сделала знак карандашом. Она была с этим согласна. Ужасно. Но раз кто-то этим занимается, то всё равно надо знать.
- Этический вопрос мы рассмотрим в конце лекции.
- А почему он тогда Копуша, а не Халид? - этот вопрос задают каждый раз.
- Потому что Халида тут нет, - учитель развёл руками. - Ни капли его души, ни капли его уникального мышления. Это просто Копуша. Он немногим живее скелета в кабинете анатомии. Копуша, поздоровайся.
Копуша, не меняя выражения лица, поднял руку и поболтал ей в воздухе. Нет, выглядел он не противно. Если переключиться на зрение, то очень бледный мужик, смотрящий всё время вниз с деревянным выражением лица. Ещё он не моргал, и напрягала его абсолютная неподвижность. Это энергия от него невыносима. Для Светланы точно.
- Кто-то может заставить его говорить. Но это не мой уровень некромантии. По истории вопросы есть?
- А сейчас некромантия запрещена? - этот вопрос задают тоже всегда.
- В принципе, нет. Есть много ограничений. Но это тема следующей лекции. Сейчас перейдём к распознанию некромантии. Большинство из нас в той или иной степени чувствительно к жизни. Нечувствительные совсем встречаются редко. Таких вроде сегодня нет. Многим надо научиться отделять простую тревогу от энергии некромантии. Некоторым определение даётся очень легко. Вот, например, если бы мы с Копушей пришли в Лекарскую Академию, то там бы точно уложили пол-аудитории. Лекари отрабатывают чувствительность к жизни, она им соверзшенно необходима в их деле. Порой они способны удержать жизнь в человеке на последнем издыхании. И они чувствуют, когда жизнь уходит из человека.
Светлана сглотнула и отогнала от себя неприятные воспоминания. Ещё их сейчас не хватало!
- Вследствие чего противоположная энергия, энергия мёртвых, некромантия для них становится очень неприятной. Даже невыносимой. Захотите узнать, как именно они это воспринимают, вам расскажут те, кого сейчас вывели. Есть определённый врожденный уровень чувствительности к жизни. У некоторых он очень высокий. В Службе Безопасности на поисково-спасательных работах таким цены нет. А вот с некромантией они совсем не дружат. Здесь есть человек с пятой степенью чувствительности. Светлана?
Славик взял её за кисть и поболтал ей в воздухе, ехидно улыбаясь. У Светланы почти получилась приветливое выражение лица.
- Сидит пятый раз, учится выносить энергию мёртвых, - пояснил учитель.
Не совсем так, конечно, но Светлана не в силах сейчас что-то говорить, а Славик клятвенно обещал на этой лекции молчать. В блокноте нарисовалась ещё одна корявая строчка.
- Ну вот, ты теперь выглядишь немного лучше Копуши, - заметил Славик. Светлана сидела за столиком в углу веранды, что примыкала к столовой. Ветер играл с прядками её волос. Пелена перед глазами пропала, но ощущение опустошённости и усталости ещё осталось. Славик только что принёс чашку, кружку и большой заварочный чайник и плюхнулся на второй стул. - Ну как, пришли нужные мысли? Что-то опробовала? Или твой вариант по-прежнему - глухой кокон и анабиоз?
