…Всегда есть тот, кому ты нужен,

Упрямый, гордый, полный боли,

Кто молча примет твою душу

В свои горячие ладони…

И не напомнит в час печали,

Когда в тоске завоет ветер -

«За тех, кого мы приручаем,

Всегда, всегда, всегда в ответе…»

Год спустя…

POV Эдвард

Зима обрушилась на Нью-Йорк внезапно: всего за одну ночь город, как истинный денди, сменил свою тончайшую снежную шаль на пушистую белоснежную шубу, бережно укрывшую его от наступивших морозов.

Детвора, уже предчувствуя скорое рождество и кучу подарков от Санта-Клауса, резвилась на улице, закидывала друг друга снежками и валялась в сугробах, наполняя колючий морозный воздух своим восторженным визгом.

Взрослые, время от времени поскальзываясь на обледеневшем асфальте, все также спешили по своим скучным делам, не замечая, как под ногами уютно хрустит снег и как грациозно кружатся в воздухе пушистые снежинки, будто исполняя причудливый танец.

Распахнув настежь окно и перевесившись через подоконник, я наблюдал за суетливой жизнью, кипящей в самом сердце Нью-Йорка, на Таймс-сквер: тепло одетые люди, напоминающие мне стаю пингвинов, вязнут в сугробах, обгоняя друг друга, плотная «пробка» автомобилей, образовавшаяся из-за снежных заносов, пестрой лентой едва движется по Бродвею под оглушительную какофонию клаксонов и грязные ругательства таксистов…

Внезапное желание сбежать туда, где можно будет по-настоящему насладиться этой снежной сказкой, подаренной нам волшебницей-природой, заставило меня захлопнуть окно и выудить из кармана брюк мобильный телефон.

Набрав по памяти номер Эммета и услышав в трубке его неизменное «слушаю», я без лишних предисловий сообщил брату о том, что мы все вместе едем на уикенд в загородный дом.

Я честно выслушал его ответную речь про то, какие на дорогах «пробки», а за городом сугробы, наверняка, по колено, и если этой ночью пройдет такой же снегопад, как прошлой, то нас завалит с головкой, и придется куковать там до весны и тому подобные оправдания.

- Не беспокойся, к родителям за ключами от дома я заеду сам, - многозначительно произнес я, когда красноречие Эммета, наконец, иссякло.

- Весомый аргумент, - немного посопев в трубку, протянул он.

- Собирайтесь, мы заедем за вами часа через два, - победно улыбнувшись, я нажал кнопку отбоя.

За прошедший год нашим карикатурно-семейным отношениям с Карлайлом и Эсми наступил конец. Узнав о нашем с Беллой романе, родители окончательно разочаровались во мне, а затем и в Эммете, принявшем мою сторону на, так называемом, «семейном совете» и осмелившимся впервые в жизни высказать им все, что он о них думает. Но даже тогда скандала не вышло: сохраняя гробовое молчание, Карлайл распахнул перед нами входную дверь и указал на нее пальцем.

Окончательно оправившись после ранения, на прежнюю работу я так и не вернулся, устроившись в другую частную клинику, чего отец, скорее всего, не простит мне уже никогда. С тех пор наше общение с родителями ограничивалось дежурными телефонными звонками по праздникам и личными встречами лишь из крайней необходимости - это позволило и мне, и Эммету вздохнуть с заметным облегчением. Мы с братом так и не смогли разобраться, расстраивает ли нынешнее положение вещей Карлайла и Эсми, или же, напротив, они рады сократить до минимума общение со своими «непутевыми сыновьями».

Стараясь не думать о предстоящей встрече с родителями, я открыл шкаф и достал из-под стопки свитеров одну очень важную вещицу, лежавшую там со вчерашнего дня.

- Эти выходные станут совершенно особенными, - прошептал я, крепко сжимая ее в руке.

Снег весело искрился на солнце россыпью мелких бриллиантов. Стоявший в окружении заиндевевшего сада дом, с сизой струйкой дыма, поднимающейся из каминной трубы, казался красочной иллюстрацией к рождественской сказке о Санта-Клаусе и маленьких эльфах.

Одевшись теплее некуда, мы всей гурьбой вышли на задний двор, чтобы слепить снеговика. Для быстроты процесса было решено разделиться на две команды: я и Белла стали ответственными за основание снеговика, а Эммет с детьми - за его туловище, но мальчишки быстро переключились на игру в снежки, так что моему братцу пришлось пыхтеть в гордом одиночестве.

- Фух, давай немного передохнем, - устало выдохнула Белла, останавливаясь и убирая с лица длинные пряди волос, выбившиеся из-под забавной шапки с огромным помпоном. - Кажется, я сегодня засну прежде, чем доберусь до кровати. Обещай, что не допустишь этого.

- Я буду очень стараться, - мои губы растянулись в плотоядной улыбке.

- Эй, я не это имела в виду, дурачок! - рассмеялась Белла, шутливо ткнув кулаком мне в живот. - В понедельник у меня важный экзамен, и мне нужно готовиться.

- Вы и так все знаете, коллега, - нависая над ней, прошептал я.

- Не называй меня так до тех пор, пока я не получу диплом, - нахмурилась Белз.

- Остался один месяц, всего лишь месяц! - на распев проговорил я.

- Кончай филонить! - пробасил Эммет, запустив в меня комком снега.

Пытаясь увернуться от «снаряда», я потерял равновесие и, к всеобщему веселью, рухнул в ближайший сугроб.

- Давай же, поднимайся, - посмеиваясь, Белла протянула мне руку.

Ухватившись за нее, я с силой дернул девушку на себя, и в следующее мгновение она уже лежала в сугробе рядом со мной.

- Ах, так! - возмущенно воскликнула Белз, ловко засовывая мне за шиворот пригоршню снега.

К нашей с Беллой возне быстро присоединились дети, которые, издав победоносный клич, со всего разбегу повалились на нас - я оказался погребен под горой чьих-то коленок и локтей, ощутимо врезавшихся мне под ребра.

- Эй, вы, куча-мала! - возмутился мой брат. - Может, мне все-таки кто-нибудь поможет?!

Дети немного побаивались Эммета, так что в следующую минуту уже катали снежный ком вместе с ним, причем с тройным усердием.

Поднявшись на ноги, я выдернул Беллу из сугроба и поставил рядом с собой. Ее щеки раскраснелись от мороза, смешная шапка слетела с головы, и в растрепанных волосах запутались хлопья снега. Я убрал от лица Белз несколько прядей, отливавших на солнце медью, тем самым открыв ее маленькие ушки, чуть-чуть оттопыренные, что делало Изабеллу особенно очаровательной. Белз, стоявшая посреди этого заснеженного царства, напоминала мне сейчас прекрасного рождественского эльфа.

Решив больше не ждать до вечера, я попросил любимую закрыть глаза. Когда она, не удивляясь и не задавая никаких вопросов, выполнила мою просьбу, я расстегнул свою куртку и достал из внутреннего кармана маленькую бархатную коробочку, внутри которой лежало сделанное на заказ колечко из белого золота с россыпью бриллиантов.

- А теперь дай мне руку, - выдохнул я.

Я перевернул доверчиво протянутую мне руку ладонью кверху и стянул с нее белую вязаную варежку с примерзшими комочками снега. Пушистые снежинки, медленно парившие в воздухе, опускались на теплую ладошку Беллы, тут же превращаясь в крохотные капельки воды. Не удержавшись, я поцеловал шелковистую кожу, ощутив на своих губах влагу растаявшей снежинки.

Снова перевернув ладонь Изабеллы, дрожавшими от волнения пальцами я надел на ее безымянный пальчик кольцо, едва не уронив его в снег.

- Белла, любимая, выходи за меня, - произнес я, стараясь вложить в эти слова всю ту любовь и нежность, что испытывал к единственной девушке на свете, заставлявшей мое сердце петь от счастья каждый раз, кода я встречался взглядом с шоколадными омутами ее глаз.

- Ох, Эдвард, - выдохнула Белла, переводя изумленный взгляд с меня на кольцо и обратно. - Это так… я просто… ох… - голос любимой дрожал, а грудь высоко вздымалась.

- Мальчики и девочки, пойдемте пить какао с печеньем! - выйдя на крыльцо, позвала Розали, перекрикивая детский смех.

- А печенье шоколадное? - с самым серьезным видом уточнил Брендан.

- Конечно, шоколадное, - весело подмигнула ему Роуз, любовно погладив свой заметно округлившийся живот.

- Я все еще жду твоего ответа, - начиная понемногу нервничать, напомнил я Белле, когда мы остались одни посреди заснеженного двора.