— Это ненадолго. Всё будет хорошо, — отвечаю ей и поглаживаю её шею рукой, замечая покрасневшие от ударов костяшки.

Крепко целую и отдаю в руки организаторов, которые обещают в целости и сохранности довести её до башни. Мне остаётся только надеяться на то, что всё будет хорошо, хоть я и с такой уверенностью ей об этом заявляю. Мне бы самому поверить в это «хорошо».

Комментарий к Глава 18. Максим

Я как будто сама с Максимом и Крис переживаю их историю и каждый раз, когда у них всё идёт не очень хорошо, тоже волнуюсь. Воспринимаю как личную трагедию.

А как вам глава?

========== Глава 19 ==========

26 мая, суббота, башня

Вернувшись с концерта, мы все договариваемся оставить друг друга наедине хотя бы на час. Я хватаю свой альбом и иду на балкон, потому что мне разрешили туда выходить. Потому что мне не хочется находиться в этой квартире.

Открываю балконную дверь, понимая, что сюда больше никто не зайдёт. Ни Максим, ни Серёжа. Никто не выйдет и не достанет зажигалку, держа между губами сигарету. Не выпустит в открытое окно серый дым, который тут же смешается с воздухом. Никто из оставшихся ребят не курит. И это к лучшему.

Устраиваюсь на лавочке в полулежащем положении и продолжительное время просто смотрю, как голубое небо Москвы захватывают ярко-розовые краски. Город живёт и демонстративно дышит бетонными лёгкими, пока я наблюдаю за ним. До тех пор, пока ко мне на балкон не заходит Женя Майер.

— Вот ты где! — восклицает она, присаживаясь на корточки около меня. Кто бы мог подумать, что такая девушка, как она, вообще умеет так сидеть?

— Ты меня искала? — спрашиваю её, потому что не понимаю, чем вызвала такой интерес к себе.

— Да, Кристина. Ты как себя чувствуешь?

— Нормально. Тебе что-то нужно, Жень?

Она как-то даже искренне улыбается и кладёт руки мне на бедро, как будто готовится к долгому рассказу. Надеюсь, это не так. У меня нет желания болтать с ней.

— Я понимаю, что мы с тобой никогда не были подругами. Да и не будем, наверное. Но я понимаю, что ты чувствуешь после того дня. Просто со мной было то же самое. Хотел меня один такой же ублюдок. Но это неважно. Хочу, чтобы ты знала, что, несмотря на степень, насколько там всё зашло, ты имеешь право переживать. Я понимаю, что это тяжело. Но ты не одна, Кристина.

Я чувствую тепло её рук и смотрю ей в глаза, видя там невероятную тоску. Всё вокруг какое-то тёплое и оранжевое из-за этого уходящего на ночь солнца. Женины распущенные кудри красиво лежат на её плечах и сплетаются с солнечными лучами. Она вообще сейчас какая-то необычайно прекрасная, и это меня почему-то успокаивает. Эта красота вокруг не даёт мне даже удивиться по-человечески — я нахожусь под каким-то эстетическим гипнозом.

— Мне очень жаль, что с тобой это произошло, — говорю ей.

— Кто бы мог подумать, что у Жени Майер могут быть проблемы, да?

— Но ведь сильная и несокрушимая Женя, которая ничего не боится — это образ?

— Конечно.

— Наверное, все это понимают?

— Даже если и понимают, мне так проще. Так меня сложнее ранить — за этой маской. Я привыкла к этому.

У меня неожиданно возникает чувство доверия к Жене, потому что только она может понять, что я чувствую. Никто из ребят, ни Максим или Серёжа, ни эта женщина-психолог, которая воображает из себя профессионала. Только она — девушка с таким же пережитым и пронесённым через своё нутро горем.

— Я понимаю, что ты злишься, — начинает она. — Из-за Максима. Но я ничего не знала про вас. Да и он, наверное, не понимал, что творит.

— Проехали.

— Я устала так сидеть, — смеётся она и присаживается на лавочку, аккуратно отодвинув мои ноги. — Знаешь, ты классная девочка. Правда. Мне жалко, что я стала причиной твоих страданий.

— Он уже сделал кучу всего, чтобы я не воспринимала тот случай, как что-то значительное. Так что, правда, проехали.

— Хорошо. Тогда, может быть, пойдём и выпьем вина?

— Что? — сразу спрашиваю я и вспоминаю, как Максим иногда пил вино здесь прямо под камерами, а у меня получилось достать бутылку коньяка, поэтому особых проблем с этим могло и у Жени не возникнуть.

— Нам сегодня разрешили расслабиться и принесли в дар немного вина. Всё-таки финал, последняя неделя, чёрт бы её побрал.

— Ну, я даже не знаю. Только если немножко.

— Давай, пошли, — говорит она и встаёт, зовя меня за собой. А почему бы мне не отдохнуть сегодня? Хотя бы раз.

— Хорошо, — отвечаю я ей, и мы возвращаемся в нашу квартиру.

Женя ведёт меня в кухню и кивает на маленький круглый столик, за которым мы очень редко обедаем. Я сажусь на диван и вижу, что на барной стойке красуется несколько кувшинов с красной и прозрачно-жёлтой жидкостями.

— Предпочитаю красное вино. Не против? — спрашивает она, наливая в бокалы именно красную жидкость.

— Нет, не против.

— Тогда держи, — говорит она и протягивает мне бокал. — Я сейчас ещё ребят позову.

Женя уходит в спальню, а я делаю первый глоток. Вино оказывается неожиданно очень вкусным — с нотками ягод. Напоминает обычный сок. Моё подсознание, быть может, ведётся на отсутствие привычной бутылки? Но я делаю ещё один глоток и понимаю — хорошее вино.

Общая зона начинает заполняться остальными ребятами, которых всего шесть вместе со мной. Даже не верится. От выпитого вина мне не хочется думать о прошлом, я здесь и сейчас. И мне хочется быть счастливой и немного пьяной.

— Давайте выпьем за то, что мы все выжили, — предлагает Назима и смеётся. — Ещё неделя, одна неделя. И мы все просто выйдем в эту дверь. И как бы нам не хотелось отсюда свалить — я буду помнить каждого из вас.

Мы звонко чокаемся, направляя бокалы в центр. Делая очередной глоток, замечаю, что Дэни с Софой пьют апельсиновый сок, а не вино. Скука. Допиваю оставшееся в бокале и наливаю себе сама.

Для нашего удовольствия нам даже включают музыку, которая льётся звонкими нотами из динамиков по всей площади помещения. Свет становится приятно-приглушённым, из-за чего у меня даже начинает кружиться голова. А может, от вина. Но я не обращаю на это внимания.

— Кристина, я так рада, что у тебя получилось расслабиться, — говорит Женя, сидя около меня на диване. Она стала ещё улыбчивее и задорнее от выпитого.

— Спасибо за вино! — выкрикиваю вдруг я и высоко поднимаю бокал.

— Какая ты прелестная, даже жалко, что Максим не сможет тебя полюбить в ответ.

— Что значит — не сможет полюбить в ответ?

— Да не слушай ты её, — вмешивается в разговор Софа. — Она пьяная уже, Крис.

— Соф, я сама разберусь, — кидаю ей и не отвожу взгляда от Жени.

— Не хочу я, конечно, тебя пугать, но всем же всегда было видно, какой он. Он Свобода. И это не просто псевдоним. У него не было долгих отношений, он такой непостоянный.

— Можно ведь быть свободным, любя кого-то? Да? — спрашиваю её.

— Я не отрицаю этого. Но я — это не он.

Олег, выпив совсем уж немного, начинает громко шутить, а Назима с Софой, которых уже перестал волновать наш с Женей разговор, смеются над каждой его глупой шуткой. Играет музыка. Я стараюсь сконцентрироваться только на словах Жени и из-за волнения не перестаю опустошать бокал маленькими глотками.

— Почему ты так думаешь? — спрашиваю её, заглядывая в большие блестящие глаза.

— Он говорил, что не хочет привязываться ни к кому здесь, потому что закрытое пространство может сыграть злую шутку. Будет думать, что влюбился, а потом выйдет из башни и поймёт, что это не так. И девушке придётся страдать от этого, от расставания и тому подобного. Поэтому он рассматривает только секс. В его словах есть правда, Кристина. Мы здесь как будто в копии нашей нормальной жизни. И то, что ты чувствуешь здесь, может оказаться иллюзией. Раз — и через неделю это всё исчезнет.

Я выпиваю ещё один бокал и откидываюсь на спинку дивана. Мне не нужно верить ей — но я, конечно, это делаю. Её слова ничего не меняют, но мне становится так противно от него. От того, что он никогда не бывает со мной честен до конца и считает маленькой девочкой, которая ещё не доросла до его ума. Малявка, которая не поймёт его чувств. Почему-то Женя говорит со мной, как со взрослой. Может, стоило делать то же самое, невероятно взрослый мужчина Максим Дмитриевич? Раз так вышло — смотрите свою малявку на всех экранах страны.