— Я буду рада, если он правда захочет приехать, но передай ему, пожалуйста, чтобы он не приезжал.

— Всё, окей.

— Ты не знаешь случайно, сколько мне здесь лежать?

— В общем, такое дело, что, по сути, ты должна здесь четыре дня быть. Минимум. Но, как ты понимаешь, это слишком долго для проекта. Договорились на три дня. И во вторник утром тебя вернут в башню. Но организаторы клятвенно обещают дать тебе ещё день отдыха там. Ото всех тренировок и танцев. Потому что твоё долгое отсутствие может и тебе навредить. Нужно быть на виду у людей, чтобы за тебя голосовали.

— Да мне плевать на эти рейтинги, честно говоря.

— Пока тебе на них плевать, мы с ребятами позаботимся, чтобы тебя не выкинули из шоу. Не волнуйся насчёт этого. Отдыхай.

Я улыбаюсь и не могу перестать его благодарить.

— Ой, забыл, — восклицает он и приоткрывает дверь. — Ну я и дурак.

Берёт откуда-то из коридора чёрный рюкзак и достаёт мой блокнот и пенал с маркерами.

— Поставил на лавочку рюкзак, пока вазу брал у медсестры. Это тоже тебе.

Вытаскивает ещё пижаму и какие-то мои вещи. Точно, я же была в концертном костюме, когда меня сюда привезли. Забыла и об этом тоже.

— Вау, я тебе уже говорила «спасибо»?

— Примерно тысячу раз?

— Не заметила. Спасибо.

Олегу нельзя долго сидеть у меня, поэтому вскоре он уходит, обещая, что завтра ко мне обязательно кто-нибудь придёт. Он, Софа, Серёжа или все вместе. Весь оставшийся день я лежу, сливаясь с белой палатой и становясь объектом наблюдения медсестёр. Мне измеряют температуру, давление, помогают присаживаться. Засыпаю с еле заметной болью в районе шва и чувством голода.

6 мая, воскресенье, больница

С жадностью зачерпываю ложками жидкую кашу из глубокой тарелки, и мне кажется, что я никогда ещё не была настолько голодна, как сейчас. Пью много воды и кефира. Неплохая такая диета, хочу сказать.

После обеда (бульон заходит на ура) ко мне приходят Софа и Серёжа. Я рада видеть знакомые лица на фоне этих белых стен. Пиэлси останавливает взгляд на букете и вопросительно смотрит на меня.

— Это от Олега, — говорю ему.

— Окей.

Софа беспокойно смотрит на меня и расспрашивает обо всём, что со мной здесь происходило, а Серёжа старается ругать меня не через каждую её реплику, а хотя бы через две. Улыбаюсь его невероятной заботе. Понимаю вдруг, что так вели бы себя мои родители: обеспокоенно-взволнованно.

Ребята рассказывают, что зрители будут знать о том, где я сейчас нахожусь и что со мной случилось. Меня ведь не будет весь понедельник в башне, а смысла выдумывать какое-то оправдание нет. И я рада тому, что хотя бы эта часть проекта остаётся без тайн и интриг.

Когда ребята собираются уходить, прошу Серёжу остаться на пару минут.

— Можешь мне, пожалуйста, телефон дать? Мне нужно родителям позвонить.

Он вдруг резко тянется рукой к джинсам и закатывает глаза.

— Забыл, блин. Хотел батарейку вытаскивать из микрофона. Ну и рефлексы, жесть. Держи, — говорит он и протягивает мне телефон. — Буду за дверью.

Набираю знакомый номер, выкладываю всё настолько быстро, насколько могу, потому что знаю, что сейчас начнутся мамины причитания длинною в вечность. Понимаю и молча принимаю. Отдаю телефон Серёже и благодарю. Радуюсь, что вокруг так много хороших людей.

7 мая, понедельник, больница

Лежу на кровати со стаканом киселя и своим блокнотом. Провожу рукой по рваной линии, оставшейся от рисунка Максима. Надеюсь, Олег не перерывал всю мою сумку, чтобы найти этот блокнот. Потому что есть ещё тот, который разорвёт мне душу. Тот, где рисунков десять. И они все посвящены Свободе. Придётся как-то незаметно сжечь тот альбом прямо в окружении камер и ребят.

Я чувствую себя намного лучше, и мне уже хочется вернуться обратно, хоть тут и нет этих камер, шума и нежелательных встреч. Зато в моей палате есть небольшой телевизор, который я решаю включить, чтобы устроить себе внеплановый просмотр нашего увлекательного шоу.

Вижу заставку. Смотрю первые пятнадцать минут, почти не шевелясь. Потом показывают момент реалити, который на самом деле происходил в пятницу. Прикидываю, что, значит, тот разговор Свободы с Майер мог проходить в воскресенье, после нашего свидания, когда я уснула. Мы выпили. И он, видимо, решился. Пропускаю какие-то экранные разговоры мимо ушей, от злости сжимаю в руке стакан и отставляю его на всякий случай.

«Мы с Крис вообще, вот так вот подходим» — вещает Максим на интервью и пальцами показывает два звенья цепочки.

Выключаю телевизор и утыкаюсь головой в подушку, оставляя прикроватный свет включённым.

8 мая, вторник, больница, день выписки

Сижу на кровати рядом с уже собранной сумкой и ем кашу. Мне сказали, что за мной должны заехать и помочь добраться до башни. На часах восемь часов утра — мы должны успеть вернуться до официального подъёма, чтобы я начала полноценный день вместе с остальными ребятами.

В палату заходит Олег и лучезарно улыбается мне.

— Ты сидишь! И ешь кашу! О, нет!

Придерживаю живот свободной рукой, потому что смеяться вдоволь мне тоже пока нельзя. Олег садится рядом со мной.

— Это не так плохо, как ты говорил. Попробуй, — говорю я и подношу ложку к его рту.

— Да она выглядит только более-менее, а на вкус, я уверен, полная гадость. — Он морщится, и на этой фразе в палату заходит медсестра. — Ой, извините. Каша очень даже ничего.

— Олег, нас выгонят сейчас, точно говорю.

— По-моему, мы этого и добиваемся, — отвечает он, подмигивает и встаёт с кровати.

Я отдаю девушке пустую тарелку и беру свои кроссовки.

— Ну, всё, пора, — говорит Олег и, держа мою сумку, открывает передо мной дверь. Мысленно прощаюсь со своей белой палатой.

***

По привычке дохожу до своего круга, вижу свою пустую кровать. Максим спит, укутанный с головы до ног в одеяло. Разворачиваюсь и киваю Олегу в сторону второго круга.

— У меня неожиданный переезд, — шёпотом говорю ему.

Я быстро переодеваюсь, умываюсь и ложусь под одеяло. Минут через пятнадцать звучит общий будильник. Присаживаюсь на кровати и иду в ванную.

***

Сижу в окружении ребят за столом и жую свою личную порцию печёных яблок. Моя новая диета разрешает их есть. И тут даже не на что жаловаться, потому что приготовлены они отменно. Серёжа, как главный мой телохранитель, сидит рядом и отвечает на ряд поступающих ко мне вопросов. Иногда, когда он не находит ответа, говорит, чтобы от меня уже наконец отстали.

В основном, я лежу. Читаю, рисую, сплю. Днём приходит врач, чтобы сделать мне перевязку. Потом я опять валяюсь на кровати, иногда встаю, чтобы прогуляться по периметру спальни. После обеда ко мне подходит Олег.

— У вас там в «Мальфе» разбор номеров на концерт.

— Ой, спасибо, что сказал, — отвечаю я и встаю с кровати. Он придерживает меня за плечи. — Олег, ну я же уже сама могу.

— Так, всё. Пошли. Я теперь тебя не могу оставить просто так одну.

Мы заходим в репетиционный зал, где уже сидят ребята из моей команды и Даня, который сегодня будет раздавать нам задачи на концерт. Максим поднимает глаза и видит, что мы с Олегом заходим к ним.

— Освободите место, пожалуйста, ребят, — просит Олег и усаживает меня на диван.

— Спасибо, — говорю ему и обнимаю. — Ты меня и заберёшь тоже?

Говорю последнюю фразу ему на ухо, но так, чтобы рядом сидящий Свобода услышал каждое моё слово.

— Конечно, Крис, — отвечает он и уходит.

Чувствую, как Максим напрягается. Я не реагирую и не смотрю на него.

Даня начинает объявлять номера и первым делом загадочно смотрит на нас со Свободой. Сразу всё понимаю, и уже начинаю морально готовиться к самой тяжёлой неделе на проекте.

— Макс, Кристина, у вас «Девочка с каре».

========== Глава 11. Максим ==========

Четвёртая неделя

8 мая, вторник, один беспокойный день из жизни Максима Свободы

Поднимаю взгляд на дверь и вижу, как Олег заводит её в репетиционную. Держит свои руки на её талии, как будто ему можно. Тихо прошу Софу подвинуться, когда тот просит освободить Кристине место. Она аккуратно садится рядом со мной и обвивает его шею в знак благодарности. Что он такого ей сделал, из-за чего ей теперь нужно быть настолько любезной? Шепчет ему на ухо так, как будто вообще не старается говорить тише. А меня сводит с ума её тёплый убаюкивающий голос.