Бесплодная, она завидовала сестре и даже дерзнула сказать Иакову:

– Дай мне детей, а если не так, я умираю (Быт. 30, 1).

Эти слова рассердили Иакова. Но гнев этот свидетельствует о любви к женщине, которую он видел страждущей, однако не мог утешить.

В то время как Рахиль ждала брака, ее старшей сестре, Лии, казалось, в этом было отказано навсегда…

– Разве я Бог, Который не дал тебе плода чрева? (Быт. 30, 2), – говорило горечью Иаков.

Подобно неплодной Сарре, Рахиль соединила с мужем служанку. Она думала, что почувствует себя матерью, держа на руках сына своей рабы.

– Пусть она родит на колени мои, чтобы и я имела детей от нее (Быт. 30, 3), – говорила Рахиль.

Служанка Валла родила одного за другим двух сыновей.

В восторге Рахиль восклицала:

– Борьбою сильною боролась я с сестрою моею и превозмогла» (Быт. 30, 8).

Наконец Господь услышал молитву Рахили, желание ее исполнилось, она родила сына Иосифа и произнесла с облегчением:

– Снял Бог позор мой (Быт. 30, 23).

Прежде чем родился Иосиф, Иаков уже отслужил тестю семь лет за Рахиль. В радости возвращения на родину одно смущало сына Исаака. Прощен ли он Исавом? Исав жил тогда в стране Сеир. Иаков направлялся туда. Вперед себя он послал многочисленные стада, предназначенные в подарок брату.

Вдали показались четыреста человек и во главе их Исав. Иаков боялся его нападения, но сам пошел навстречу Исаву и поклонился семь раз. Исав же, подбегая к брату, бросился ему в объятия и заплакал. Слуги Иакова, затем жены с детьми приветствовали поклонами вождя пустыни. Теперь благородство Исава и раскаяние Иакова установили между двумя братьями союз более крепкий, чем союз крови, – союз любви.

Рахиль ожидала вторых родов. Но вместе с этой радостью Иакова ждало горе. Рахиль почувствовала, что ее жизнь окончится с рождением ребенка. С кроткой скорбью она принимала новое материнство, утешение в ее предсмертных страданиях.

«Бенони», то есть Сын скорби, – едва могла проговорить она – и умерла.

Иаков похоронил женщину, которую любил так, что отдал за ее выкуп четырнадцать лет жизни. Он поставил памятник на могиле своей подруги. Потомки Рахили ходили на поклонение ее гробу.

Позднее, когда народные бедствия поразили израильтян, не Лия, мать шести их племен, олицетворяла для них отечество. Это была Рахиль, тень которой они представляли выходящей из могилы, оплакивающей своих детей и молящейся за них (Иер. 31, 15–17).

Чем она заслужила такое почтение потомков сыновей ее соперницы? Неужели она больше, чем Сарра и Ревекка, почитала Господа и служила Ему? Или, подобно матери своего мужа, употребляла гибкость своего ума на благо людей? Нет. Но она имела обольстительную прелесть красоты, она была страстно любима; ревнивая, она проявляла больше скорби, чем гнева. Она умерла молодой, она без горечи оплакала жизнь, а умирая, произнесла одно из тех слов, трогательное красноречие которых говорит о чувствительной душе. Одним словом, она была истинной женщиной!

Рахиль имела обольстительную прелесть красоты, она была страстно любима… <…>

…она была истинной женщиной!

Иаков не сохранил за своим последним сыном имя, которое дала ему, умирая, Рахиль; он назвал его Вениамином – Сыном десницы. Но самым дорогим утешением для Иакова был старший сын Рахили – Иосиф.

Землю Ханаанскую поразил голод. Сыновья Иакова пошли искать хлеб в Египет, с ним оставался только Вениамин. Из Египта из десяти братьев возвратились лишь девять. Их брат, Иосиф, который спас египтян от голода, пожелал видеть Вениамина и велел детям Иакова непременно привести его. Он потребовал у них оставить заложника, которым и стал один из братьев, Симеон.

Иаков не хотел отправлять в опасное путешествие Вениамина, предмет своей последней любви, который ему оставила его дорогая спутница. Но голод усиливался. Иаков уступил, и Вениамин с братьями отправился в Египет.

Это было последнее испытание Иакова. Когда возвратились его одиннадцать сыновей, он узнал, что жив и двенадцатый, Иосиф, которого он считал умершим. Иаков узнал, что, проданный братьями в рабство, Иосиф их простил, что он хочет обнять отца и что фараон ожидает всю его семью, посылая за ней царские колесницы.

…проданный братьями в рабство, Иосиф их простил…

Гербранд ван ден Экхоут. «Иосиф и братья», 1657 г.

Семнадцать лет прожили израильтяне в земле Гесем, которую Иосиф именем фараона отдал им в собственность. Когда Иакову пришло время умереть, он благословил сыновей и напомнил им о своем желании быть похороненным в стране отцов. Авраам, Сарра, Исаак и Лия ждали его в пещере Махпеле, неподалеку от Мамврийской рощи.

Племя Авраама выросло в Египте в целый народ. Его племя не только не смешалось со своими властителями, но в чужой стране еще больше обособилось, еще резче выказало самобытность.

Фараон, встревоженный тем, что «народ сынов Израилевых многочислен», что он сильнее египтян, подвергал евреев изнурительным работам. Их принуждали воздвигать громадные постройки, которые и в наши дни рассказывают историю их притеснителей. Руками евреев, среди прочего, воздвигнуты две мощные крепости – Пифон и Рамзее, пирамиды и каналы.

Число сынов Израилевых непрерывно возрастало. И вот жреческое пророчество дает знать царю, что среди евреев родится человек, с помощью которого они отомстят притеснителям.

Фараон повелел повивальным бабкам:

– Когда вы будете повивать у евреек, наблюдайте при родах: если будет сын, умерщвляйте его, а если дочь, пусть живет.

Но повивальные бабки боялись Бога и не делали так, как говорил им царь Египетский, и оставляли детей в живых (Исх. 1, 16–17).

Библия представляет нам самых обычных женщин и даже называет их имена – Шифра и Фуа, которые в простоте своих добрых сердец поступали по совести и не думали, что тем самым сберегают народ, в котором родится Искупитель. Библия просто и емко говорит нам – они боялись Бога. Эти женщины, больше боявшиеся совершить тяжкий грех, чем гнева фараона, делали свое дело, помогая людям появляться на свет, а не сходить в могилу. За это Господь давал им блага.

«За сие Бог делал добро повивальным бабкам, а народ умножался и весьма усиливался. И так как повивальные бабки боялись Бога, то Он устроял домы их» (Исх. 1, 20–21).

Однако фараон не успокаивался. «Тогда фараон всему народу своему повелел, говоря: всякого новорожденного [у евреев] сына бросайте в реку, а всякую дочь оставляйте в живых» (Исх. 1, 22).

…Дочь фараона, купаясь в реке, заметила корзину, плавающую среди тростника. Она послала служанку, и та принесла корзину. Дочь фараона открыла плавающую колыбель, и ее глазам предстал младенец. Он плакал.

Глядя на малыша, она сказала:

– Это из еврейских детей (Исх. 2, 6).

Дочь фараона открыла плавающую колыбель, и ее глазам предстал плачущий младенец.

Лоуренс Альма-Тадема. «Обретение Моисея», 1904–1905 гг.

Сестра младенца, которая наблюдала за плавающей колыбелью, подошла к дочери фараона:

– Не сходить ли мне и не позвать ли к тебе кормилицу из евреек, чтобы она вскормила тебе младенца?