– И я бы не поменял. И стихотворение точка в точку. Смотрю, в нашу организацию и молодёжь причалила. Так может, кто хочет в армию? Не рядовыми, а пополнить офицерские ряды. Поднимите руки. И я, по возможности, помогу. Да, тишина. И только мёртвые с косами стоят. Это шутка из фильма. Видно, у нас сегодня другая профессиональная нацеленность. Я как-то спросил десятиклассника: «О какой профессии ты мечтаешь, когда окончишь школу?» И он ответил: «Мечтаю стать поваром». Я сначала даже не поверил. Но лицо серьёзное, глаза устремлены в эту мечту, да так, что он даже облизнулся. И тогда я ему поверил, хотя внутри себя понимал, что наверняка такая мечта от постоянного недоедания. Жалко, конечно, когда Что меняешь на Ничто.

– Коллеги, что-то мы затрагиваем не оптимистичные темы. А мы должны быть и бодрячками. И в бодром состоянии замечать не только плохое, но и наоборот. Вот и давайте оглянемся вокруг, да и заприметим то, что за нашими проблемными делами не замечали.

– Образно говоря, расширим глаза души, – снова прервал выступающего Перебивалкин. – Расширим и сразу увидим, сколько много у нас всего хорошего и всего прекрасного.

– Ну, раз ты всё так хорошо видишь, то расширь и нам глаза. Что же ты увидел такого необычного, что всё только хорошее?

– Нет проблем. Слушайте. Например, утром проснулся сам по себе, а не разбудили мотоциклисты.

Или не оглушила скорая помощь, которую сегодня так часто используют как такси. Уже хорошо. Второе – в магазине купил свежий продукт и не подорвал здоровье. Опять хорошо. Мало того – донёс домой. По дороге не отобрали – сказочное везение.

– А ты ходи в магазины – пока светло. А днём вообще почти безопасно.

– Потом сходил в детский сад, чтобы расплатиться за ребёнка, и не обобрали, как в прошлый месяц. Превосходно. Решил пройти всю Москву пешком и вышел во Владивостоке. Чем не праздник? Москва растёт. Народу всё больше и больше. Вроде в Москве детей рожают не один раз в девять месяцев, а девять раз в один месяц. Зато нескучно. Есть с кем потарахтеть.

– И достаточно. Оптимизма даже с избытком. С такими мы действительно дадим стране угля. И крупного, и много.

– Спасибо. Тронут. Думаю, с пессимизмом мы расправились прямо-таки мастерски.

– Ошибаетесь. И это я, Невезухин. И вот мой пессимизм. Вот скажите, для чего мы дружим с Турцией? Не от турков ли мы такие затурканные?

– Да нет. Это кто кого. Смотришь, и они начнут ныть, что связались с нами. А в результате одни портки купил, а на другие не хватает.

– И всё?

– Нет. В те страны, с которыми мы пока не воюем, а только обнимаемся, не нужно направлять наших слишком упитанных депутатов. Их обнимают, а довести дело до конца не получается. Руки коротки. А у нас – как выросли в 90-годы, так и остаются очень даже длиннющими. Только более законспирированы. Поэтому во всём на первом месте мы. Но всё равно они не верят – наверное, специально отрастили животы, чтоб создавать нам неудобства.

– А ещё?

– Да много чего. Но если я начну перечислять всё, то мы останемся и без обеда, да и без ужина. Но это всё, как говорят, мелочи жизни. А у меня есть главный пессимизм. И вот о чём…

– Извини. Чувствую, это надолго, а мне нужна только одна минута, чтобы озвучить вопрос о мотоциклистах.

– Хорошо. Засекаю время.

– Не возражаю. Итак. Почему жители так часто жалуются на нарушение покоя мотоциклистами? Отвечаю – потому что, с одной стороны, липовые специалисты озвучивают по телевидению липовые возражения. Мол, мотоцикл – это тоже вид транспорта, поэтому его запретить нельзя. А если копнуть поглубже, что получается? А то, что некоторые мотоциклисты снимают выхлопную трубу или что-то в этом роде. Как они говорят – для усиления мощности. Но это уже нарушение установленных правил. И нужно к таким ездокам принимать меры. Ведь рёв такой, что, кажется, его слышат и на Луне. На самом деле причина в другом. Надо засветиться, а затем – чтобы тебя раздули до восхваления. И ты уже не ты. Личность. А какая она – неважно. Это сегодня болезнь всей страны… и в первую очередь молодёжи. Но у меня есть и чудаковатый стариковский пример.

– Неужели этой болезнью болеют и люди постарше? И даже старики?

– Представь, да. Но думаю, что это единичные примеры. А может, и нет. Как говорится – поживём, посмотрим. Вот в руках у меня заявление такого возрастного чудака: «Меняю старость на молодость». И в этом есть много чего такого, чего нет в молодости…

– Интересно, интересно. Даже не подумаешь.

– И вот он перечисляет стариковские преимущества – ходить на работу не нужно, выслушивать на этой самой работе дебилов-начальников тоже не нужно, не нужно перепрятывать деньги от воров или от жены. Их просто нет. И пошло-поехало. А смысл в том, что и он, видно, заболел болезнью современной молодости. Подайте известность, причём сиюминутную.

– А может, жена умерла. Живёт один. Тоска. А тут написал и, смотришь, наткнётся на журналиста. Тот протащит его на телепередачу. А там и заметит его клёвая бабушка. И есть с кем посудачить, да и кушать что попало больше не будет. Да, интересные люди в наше интересное время.

– А теперь я прошу слова. Я, Неравнодушный Иван.

– Иван, конечно, конечно.

– Правда, не знаю, как вы воспримете то, что я вам расскажу. В смысле расскажу и предложу. Может, положительно, а может, и наоборот. И начнёте ехидную гимнастику пальца у виска. Ваше дело. Но послушайте.

– Ну, если языком ты накрутишь ещё два километра вступления, то слушать не будем. Дуй напрямую.

– Дую и туда, где и как можно продлить жизнь человека до бесконечности. И что за шум? Прошу не перебивать. Впрочем, позволяю, но только Перебивалкину. Его всё равно не остановишь.

– Ты ещё не сказал, а мы уже предчувствуем, что снова начнёшь возню про колдунов и магов. Но мы это уже проходили. А что-то новенькое можешь?

– Да нет. Я о правительстве, по-моему, Москвы… или страны – точно не помню. Если до него довести эту идею, то оно сразу в неё и вцепится. Эта идея имеет право на перспективу.

– А короче?

– Короче так короче. Правительство приняло мудрое решение выплачивать дополнительные к пенсиям деньги тем, кому исполнился 101 год.

– Извини, это я, Перебивалкин. И ты прав, когда рассматриваются такие бесценные вопросы, меня действительно не остановишь. А ты что, не знаешь, что такое же решение принято и по отношению к тем гражданам, кто лично здоровался за руку с Барклаем де Толи и Багратионом?

– Теперь знаю. Спасибо за такую эрудицию. Так вот исполнился 101 год, а дальше – сколько не живи, больше ни копейки. А я хочу своим предложением внести во вседержавную помощь ещё и продление жизни.

– Так об этом на телеканалах нам тарахтят каждый день. А толк? Потарахтели и разошлись, а завтра снова сошлись и по новой. То есть много движений, но мало достижений. А кроме этого – несут что попало. Сел на козу – ты уже на экране. Упал с козы – и у твоих ног уже все телеканалы. Смотреть-то нечего. А моя тема достойная, неожиданная и, выражаясь молодёжным языком, долгоиграющая. Вот я и предлагаю правительству несколько изменить своё решение в пользу долголетия. А именно – платить тем, кто доковылял до 101 года, раз в году 101 рубль. Кто достиг 102 лет, платить 102 рубля; 103 лет – 103 рубля. И по нарастающей. Появится тяга заработать побольше, а значит, и жить подольше. В конце концов мы станем бессмертными. Ну как?

– Здорово. В смысле, наверное, вчера здорово поддал.

– Так это самое рабочее состояние. Мысли прут и прут, а хмель вышел – и мысли испарились. А что?

– А то, что это сколько же денег надо израсходовать? Желающих ого-го – не пересчитать. По 50 копеек на нос – ещё куда ни шло. А по рублю – даже голова заболела. Ты тут не засланный казачок от Америки? Те нас пытаются раздеть и разуть. И ты туда же. На лапу-то сколько дали?

– Мне приятно, что вы по вопросу бдительности подошвы на лету отрываете, но с моей стороны опасности для нашей страны нет. Понимаете – нет. Вас что, снова считалка подводит? Сколько у нас граждан, которые дотянули до 101 года? Да единицы. Раз, два и обчёлся. Правда, до хрена и даже больше тех, кто лично за руку здоровался с вождями прошлого и даже позапрошлого века. А среди них много таких, кто является тем вождям братом, или дядей, или кумом, или сватом. А многими и многими вождями они являются сами. Не веришь? Сгоняй, спроси. Я дам адрес.