Весь оставшейся день был занят подготовкой к предстоящему путешествию.

  Выехали рано утром. Лойт оседлал двух коней, привязал провизию по обеим сторонам седла. Ролион не захотел набирать много, он из книг знал: лучше ехать быстрее, чем плестись. Да к тому же слова Валена и Гайтана о преследовании не давали ему покоя.

   Они выехали из деревни, когда петухи еще не начали орать. Мир вокруг начинал просыпаться.

  Виктор потихоньку привыкал: он легенда, он освободит мир.

   После изнурительных тренировок все тело болело, будто его били палками. Поправив снаряжение на коне, Виктор запрыгнул в седло. Получилось так легко, будто этим занимался всю жизнь, а не несколько дней. Окрыленный чувством правоты, Виктор тронул коня в сторону долины.

   Утро задалось прекрасное. Пока солнце поднималось, они успели спуститься под листву деревьев и теперь ехали в их тени. Лошади, обрадованные сменой мха на траву, медлили, стараясь выхватить ее. Потеплевший воздух заставил снять куртки, одетые перед выездом. Тропинка немного расширилась, пропуская путников вперед, стараясь не задевать их ветками. Хребты не были такими высокими как в начале пути.

   Лойт молчал всю дорогу, чему-то улыбаясь, старался так же держаться в седле, как Ролион.

   Полуденный зной переждали под кронами деревьев, перекусив из припасов. Ролиона стала преследовать мысль, что он уже был на этой земле, сражался с драконами и горгульями. Его захватила идея о предназначении. Из дальних уголков памяти вырвались совсем уже странные картинки. Словно он бьется со смертельными монстрами, спасая землю от темных сил. Или сражается верхом на пегасе с крылатым драконом. Почему-то повеяло грустью при воспоминаниях про то славное боевое время.

   Когда показались очертания первых строений, солнце клонилось к горизонту. К постоялому двору они подъезжали уже затемно. Молодой человек, наверно, сын хозяина подбежал к ним, помог привязать коней. Из открытой двери трактира пахнуло брагой, потом вперемешку с дымом из открытого очага и едой. В трактире было шумно, постояльцы обсуждали последние новости, стараясь перекричать собеседника, произнося тосты и чокаясь кружками.

  Ролиону и Лойту нашли местечко в стороне от общего гуляния. Лойт побежал на кухню делать заказ, а Ролион уселся на массивный, тяжелый табурет и стал осматриваться. Народ оказался разный: от торговцев – их Ролион сразу узнал по манере разговаривать, – вояк, возвращающихся из походов, рассказывающих о подвигах, и простолюдинов – одни ехали на ярмарку в город, другие – с нее. Их приезд так и остался для большинства посетителей не замеченным.

   Вернувшийся Лойт гордо сказал:

– Я заказал миску мяса и бобов, квасу для себя и тебе – вина.

– Ладно, молодец, – похвалил Ролион светившегося от счастья мальчишку.

  Запах принесенной еды защекотал в носу, Лойт сразу накинулся на бобы, оставив Ролиону мясо и вино. Обратив внимание на терпкое вино, Ролион сразу вспомнил, как еще студентами пили вино из пакетов и уверяли, что купили не подделку. В голове слегка зашумело. Звуки смешались, сложившись в общий гул.

  Постояльцы то входили, то выходили из трактира. Мысли текли, как будто в теле все жидкости загустели. Усталость навалилась тёплой волной.

   Ролион посмотрел на Лойта жадно уплетающий свои бобы.

– А чего вдруг имя решил поменять?

– Мне нравится, да и отец как-то сам шутил, что родился с запиской, мол, назовите меня так. Вот они немного и изменили имя.

– Интересная история про рождение с запиской, – заметил Ролион.

– У меня еще и медальон есть, никто толком из родных сказать не хотел. Отец только махал рукой, когда я начинал спрашивать, и злился, если не успокаивался. Мама только плакала, если я затевал с ней об этом разговор. Плохо, что он не открывается, а то бы я сам, наверно, догадался.

– О чем догадался?

– Ну, не знаю, мол, откуда он, – пожал плечами мальчик.

– Первый раз слышу, чтобы в медальонах записки оставляют, – заметил Ролион.

– Несколько раз мне странный сон снился. Я видел красивую женщину, которая наклоняется ко мне и что-то шепчет. Сколько раз просил отца растолковать сон, а он не мог, хотя другим без труда это делал.

– Так обстановку вокруг женщины видел? – поинтересовался Ролион.

– Нет, все как будто в тумане, а лицо почему-то отчетливо.

   Вдруг гул разом прекратился, заставив Ролиона оторваться от еды. В дверь пыталась пройти странная группа в составе юноши, одетого в дорогой дорожный наряд, и пожилой дамы да старика. Воцарилась тишина. Все провожали незнакомцев взглядами. Их разместили в том же углу, что и Ролиона с Лойтом. Завсегдатаи трактира старались во время разговора бросить взгляд на гостей. Но через время разговоры возобновились словно ни в чём ни бывало.

   Ролион постарался незаметно рассмотреть новых посетителей. Старик был крепкий для своих лет, в нем угадывалась былая мощь и выучка, но тягаться даже со слабым разбойником он бы не смог. Камзол был скроен и сшит ладно, как будто старик родился в нем, но одежда уже истерлась от времени и стирок.

  Старик направился на кухню заказать ужин и ночлег.

   Дама тоже выглядела успешно и никак не походила ни на торговок с ярмарок, ни на кухарок, даже на уличных девок, которые здесь крутились. Она морщила нос, поглядывая вокруг.

   Третий член этой странной группы тоже отличался от окружающих дорогим нарядом, но утратившим блеск и мощь. Юноша был постарше Лойта лет на пять-семь, но лицо его имело еще женские черты. Волосы русые, туго перетянутые лентой, как носят большинство мужчин, промышляющих разбоем на дорогах. Руки подросток прятал под столом, когда старик принес немного мяса и бобов, Ролион обратил внимания что они девичьи.

   Размышления прервал стук входной двери. Все, как один, направили взор на входящих, и воцарилась звенящая тишина. Трое в черных плащах посмотрели на постояльцев. Разодетый в дорогой кафтан с металлической бляхой сделал шаг вперед и попросил всех предъявить дорожные грамоты. В помещении послышались недовольные ворчания и возня в поисках документов.

   Ролион пристально следил за продвижением стражи от посетителя к посетителю. Многие возмущались, бурча под нос, но неохотно лезли в карманы, доставая верительные грамоты. Старик замер, переглядываясь с дамой. Лойт делал какие-то непонятные знаки, указывая на мешок Ролиона, который стоял под столом. Один из стражников посмотрел в их сторону, тронул за камзол другого, что-то шепнул третьему, и те направились к Ролиону. Лойт втянул голову, напрягся, готовый дать стрекача. Ролион обратил внимание на то, как молодой человек, тоже посматривающий на вошедших, положил руку на эфес клинка. Стражники шли, уверенно, забыв, казалось об остальных посетителях. Ролион тоже опустил руку на клинок.

– Смотрите там повнимательнее, а то правитель с вас всю шкуру спустит, – произнес старший стражник.

  Он не мог видеть, как молодой человек подставил ногу. Запнувшись, стражник полетел, сбивая все на своем пути. Его товарищ достал какой-то предмет сунул в рот, но подать сигнал тревоги не успел, один из посетителей обрушил стул на его голову. Падая, стражник, издал легкое кряканье, перед тем как его бесчувственное тело рухнуло на пол. Но этого было достаточно, потому что дверь трактира резко открылась, в нее влетело с десяток вооруженных стражников, готовых отражать нападение. Посетители тоже вскочили, доставая припрятанное оружие. Началась потасовка. Несколько стражников ринулось к вооруженным посетителям, указывая в сторону упавших.

   Старик тоже вскочил, обнажая меч. Лойт ловко нырнул под стол, собирая пожитки. Дама отстранила юношу, закрывая его своим телом. Ролион резко опрокинул стол, когда стражники поравнялись с ним, внося неразбериху, достал меч. Старик первый сделал выпад и один стражник получил смертельную рану, но противостоять остальным хорошо обученным войнам старик не мог. Ролион также вступил в схватку, нанося и отражая удары, которые успел выучить. Молодой человек, начавший потасовку, тоже принимал участия, искусно владея мечом. Силы были не равны, стражники все забегали в распахнутую дверь. Казалось, им нет числа. Старик, пропуская удар, получил серьезную рану. Он отлетел в сторону, зажимая бок, из которого текла кровь. Дама бросилась к нему, оттащила в сторону. Ролион принял нападавших на себя, отвлекая стражников от старика. Молодой человек пробился к ним.