– Что вы делаете, зачем вы бьёте мою внучку? – Лейла, пытаясь защитить Лену, оторвала её из рук воспитательницы и, обняв, встала между ними.

– А ты кто такая? Аферистка, ты хочешь похитить ребёнка? Пошла бы ты подальше отсюда! – Клаша-палач во весь голос стала кричать на Лейлу.

– Я её бабушка. Кто вам дал право бить мою внучку? – возмущённо ответила Лейла.

– Какая ты бабушка? Знаем мы таких бабушек. У неё нет никаких бабушек, дедушек. Она подкидыш. Если ты в самом деле её бабушка, где ты была до сих пор? Я знаю, ты аферистка и намерена увести её и использовать в своих корыстных целях.

Публика, отдыхающая в парке, услышав, что кто-то хочет похитить ребёнка, начала собираться вокруг этой тройки, чтобы посмотреть этот интересный, на их взгляд, бесплатный спектакль.

– Товарищ милиционер, помогите арестовать эту аферистку, – крикнула Клавдия, обращаясь к мимо идущему стражу порядка.

Возмущённая толпа также поддержала Клашу: «На вид вроде бы порядочная, а чем занимается – продаёт наших детей на органы!»

– Участковый милиции, капитан Корень, – представился он. – Объясните, пожалуйста, что здесь происходит, из-за чего вы здесь скандалите?

– Я воспитательница здешнего детдома, – сказала Клавдия. – Вот эта аферистка хочет похитить нашу воспитанницу. Вот такие проходимки наших детей уводят и продают на органы или сдают в притон мужчинам для сексуальных утех.

– Я вас знаю, вы работаете в детдоме. А вы кто такая? – обратился участковый к Лейле: – Гражданка, предъявите ваши документы.

Лейла, несколько минут порывшись в сумке, тяжело вздохнув, сказала: – Извините, товарищ милиционер, но мои документы украли на вокзале.

– Так, с вами всё ясно. Идёмте в отделение, там выясним, кто вы такая и с какой целью вы незнакомую девочку угощаете мороженым, шоколадкой.

В отделении милиции капитан Корень, составив акт, дал на подпись сначала Клавдии, потом – Лейле Рашидовне. Там было написано: «Неизвестная, без документов, гражданка в корыстных целях в парке отдыха воспитанницу детдома Сакирко Елену угощала всякими сладостями и склоняла к побегу из детдома».

– Вы можете идти, – сказал капитан, обращаясь к Клавдии и Лене.

– А вы, гражданка, до выяснения личности посидите к камере предварительного заключения.

Лейла Рашидовна изо всех сил старалась объяснить милиционеру, что она одиннадцать лет назад оставила свою внучку в доме младенца, и вот сейчас нашла её и хочет забрать к себе. Но страж порядка даже и слушать не стал её бессвязные слова.

– Так вы к тому же ещё совершили преступление, оставив новорождённого ребёнка на улице? Вы совершили уголовное преступление, и вам за это придётся отвечать перед законом.

Лена, двумя тоненькими ручонками крепко обняв свою бабушку за шею, рыдая, умоляла:

– Бабушка родная, не отдавай меня Клаше, она меня будет бить, посадит в карцер, там мыши, тараканы, я их боюсь.

– Товарищ милиционер, ради бога, отпустите нас с бабушкой. Это моя бабушка. Она приехала за мной. Не хочу я в детдом, хочу уехать с бабушкой на мою родину.

– Ты, уродина, я тебе покажу, как убегать из детдома. Товарищ милиционер, эту аферистку посадите в камеру. В прошлом месяце вот так же похитили одну нашу воспитанницу и до сих пор её не нашли. Теперь я знаю, это её рук дело. На этом они деньги делают. Если на этом деле не поставить крест, то они и дальше будут похищать наших детей. Так что ни в коем случае её отсюда не выпускайте!

Клавдия, схватив ручку девочки, резко дёрнула, и Лена, потеряв равновесие, плашмя упала лицом вниз на пол.

– Бабушка, защити меня от Клаши, она меня убьёт, – запричитала побледневшая девочка.

Лейла Рашидовна кинулась было помогать Лене встать на ноги, но милиционер её опередил: крепко схватив её за руки, изо всех сил упирающуюся женщину потащил в сторону и, открыв дверь, затолкнул в камеру предварительного заключения.

Тем временем Клаша-палач, схватив за шкирку худенькую, маленькую Лену в полуобморочном состоянии, уволокла из отделения милиции в карцер.

Лейла Рашидовна через решётку камеры, протянув руки в сторону уходящей внучки, причитала: «О Аллах Великий, за что ты меня так жестоко наказал? У меня в жизни, кроме моей внучки, никого не осталось. После долгих лет я её нашла, и ты меня с ней разлучаешь. Скажи, ради всех святых, как мне дальше жить? Не хочу я дальше жить. Накажи меня лучше, забери к себе».

Для Лены этот драматичный эпизод жизни, где её отлучили от родной бабушки, на всю жизнь оставил глубокий незаживающий, кровоточащий шрам на душе. Со временем эта встреча с родной бабушкой ей стала казаться неправдоподобным сном, какой частенько снится детдомовским, да и многим другим обездоленным детям чуть ли не каждый день.

Когда Лене было шестнадцать лет, в детдом, где она воспитывалась, на работу заместителем директора по трудовому воспитанию поступил высокого роста, молодой красивый парень с хищным, каким-то завораживающим взглядом по имени Арвид Харакис.

Он одним своим взглядом раздевал молоденьких детдомовских девочек. Ему особенно нравилась не по годам развитая, с большой грудью, красивая девочка по имени Виола, которую звали Атаманшей. Таких в народе называют «кровь с молоком». Виола всех держала в страхе, так как могла жестоко избить любую из них. Её даже и многие мальчишки побаивались. Одним словом, красавчик Арвид на Атаманшу положил глаз и осторожно, чтобы не привлечь внимания посторонних, соблюдая конспирацию, начал к ней подбивать клинья, так как по правилам внутреннего распорядка детского дома это строго запрещалось.

Виола и сама была не против покрутить роман с таким крутым мачо. Да чего говорить про красавицу Виолу, в него были влюблены все сопливые первоклашки. Арвид, как-то улучив момент, назначил Атаманше свидание ночью в своём кабинете. Узнав, где она спит, обещал в полночь, когда все будут спать, прийти за ней. Атаманша в знак согласия кивнула головой.

В тот день Виола со своей правой рукой Настей, показывая на Лену, подозрительно шушукались, показывая на неё, смеялись. Они явно что-то замышляли. Это Лена поняла только потом. Виола, подойдя к ней, на удивление ласково обратилась с предложением на одну ночь поменяться с ней местами, где они спали. Обычно Виола к ней обращалась не иначе, как страшилище, уродка, баба-яга. Бывало, она ни за что ни про что била её по лицу. Услышав от своего тирана ласковое обращение, Лена совсем растаяла, без лишнего разговора, не чувствуя подвоха с её стороны, согласилась.

В полночь, где спали Лена и ещё три воспитанницы, тихонько открылась дверь. Высокий парень бесшумно подошёл к спящей Лене, легко, как пушинку, взял на руки и понёс к выходу из спальни. Девочка в первые минуты спросонья никак не могла понять, кто и куда её несёт так бережно, как куклу. Для бедной девочки, которую никто не то что на руках не носил, но даже никогда и не гладил, это было верхом блаженства, она от удовольствия просто растаяла. Лена проснулась, когда оказалась на диване. В комнате было темно. Положив на диван, кто-то торопливо начал её раздевать.

Раздев догола, он начал её неистово целовать во все части тела. Он без спешки, умело, со знанием дела настроив женское тело на нужный лад, довёл её до экстаза, только потом осторожно приступил ко второй части сексуальной процедуры.

От такой неземной ласки девочка потеряла рассудок, потом вдруг почувствовала острую боль, которая тут же растворилась. Она на крыльях буйной фантазии понеслась в безбрежные просторы вселенной.

Закончив своё дело, Арвид включил свет и разочарованно вымолвил: – Это ты, что ли, страшилище? Я же договаривался с Атаманшей. То-то думаю, сиськи не те. А как ты в чужой постели оказалась? Догадываюсь, ты преднамеренно легла в чужую постель. Так что я не виноват. Это ты сама захотела со мной секса. Надеюсь, тебе понравилось со мной. Об этом никому ни слова. Если проболтаешься, то пеняй на себя, убью, как собаку! Ты сама отдалась без принуждения, добровольно. Не зря про меня девушки говорят, что я искусный любовник. А, между прочим, мне понравилось. Можешь рассчитывать на дальнейшее продолжение наших отношений. Ты должна быть благодарна, что твоим первым мужчиной был именно я. Многие девушки хотят со мной секса, но мало кому такое счастье достаётся. Так что гуд бай, как-нибудь я к тебе ещё загляну, и ты ещё не раз получишь такое неземное удовольствие.