«Это всё не правда! Не по-настоящему! Нетнетнетнет!»

Пальцы впиваются в виски, будто можно выдавить из головы чужую волю простым физическим усилием.

«Я – не твоя! Ты мной не повелев…»

Какая-то сила подхватывает её, поднимая так, что земли касаются только носки ботинок. Золото и фиолет. Бездушные, холодные глаза, в которых нет ничего, даже упоения муками. Лишь упоение смертью как таковой – лишь вожделение к Смерти.

И вновь шепот на незнакомом, режущим разум языке, и хищный блеск камней в золотой перчатке. Космос и Реальность, Души, Сила, Время и… мир начинает вращаться, и Ванда отчаянно хватает ртом воздух, пытаясь зажмуриться, пытаясь не смотреть на то, что жаждет показать ей эта неодолимая сила. Но она не может, магия пронизывает всё её тело, магии нравится золотое сияние камня в этой перчатке. Теплое, манящие сияние камня Разума.

Ванда закрывает глаза, но не перестает видеть. Хозяин перчатки всесилен и может показать ей всё, что хочет, даже если она закроет глаза. Даже если у неё вовсе не будет глаз. Рядом с растерзанными телами Сэма и Клинта лежит ещё одно.

Он будто спит. Ни одной царапины, ни одного пятнышка крови на золотом плаще. Лишь маленькая, пустая выемка в середине лба, и остекленевший взгляд, в котором навсегда застыло удивление.

«НЕТ!»

Ванда закричала, окончательно утрачивая контроль над своей магией. Разум потерялся в мертвом взгляде того, кого она любила, остались только чувства, только эмоции, только инстинкты. Только то, что так любила её магия. Только желания.

И первым среди них было сжигающее желание увидеть его живые глаза ещё хотя бы раз, увидеть в них узнавание. Кровь перемешивалась с магией и заливала улицы и весь этот мир, топя ведьму, затаскивая её внутрь колоссальной алой воротки.

Падение вне времени и пространства. Вечное падение, мучительно медленное, яростное и стремительное, сбивающее дыхание, бередящее душу восторгом и ужасом…

…а потом чьи-то руки, сжимающие так крепко! Знакомые руки.

Ванда распахнула глаза, осознавая, что адское пламя кошмара всё же не выжгло их, и увидела… то, о чем мечтала. Магия расхохоталась, взвиваясь вокруг них и отбивая густой, вибрирующий ритм, отдающийся в каждой клеточке тела и разума.

Вижен крепко прижимал к себе Ванду и, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Никогда ещё он не выглядел настолько человечно: дыхание было неровным, губы приоткрыты, на лице отпечаталась мука и смятение, но глаза светились неподдельной радостью и узнаванием. Он был жив.

Ванда подняла руку и коснулась его щеки трясущимися пальцами. Вижен едва заметно вздрогнул и прикрыл глаза, кажется, попытавшись восстановить дыхание.

— Нет! – в ужасе затрясла головой колдунья и обхватила его лицо руками – нет-нет-нет! Смотри на меня! Умоляю, Вижен, смотри на…

Он поднял глаза, а в следующее мгновение подался вперед целуя так, как никто не целовал её до этого.

В мире по ту сторону снов не существовало ни времени, ни пространства, он бы всюду и нигде и мог стать каким угодно. Сейчас это зыбкое пространство развернулось лесистыми равнинами, где островки высоких лиственных деревьев перемежались огромными пустыми пространствами, поросшими высокой, шелковистой травой.

Ванда и Вижен полулежали, привалившись к стволу огромного, раскидистого дуба – последнего дерева на границе травяного моря.

— Что произошло, Ванда? – тихо спросил Вижен, задумчиво пропуская её волосы между пальцами и находя в этом иррациональное, безосновательное удовольствие.

— С чего бы начать… - тихо усмехнулась она, глядя, как поднимающийся ветер пускает волны по высокой серебристой траве, которой не существовало в реальном мире.

— Что произошло до моего появления здесь? – он сел ровнее и заглянул ей в лицо. Проницательный, требовательный взгляд, хотя всё также лишенный агрессии. – Тебе было страшно. И больно. Я чувствовал это. Мне сложно дается понимание человеческих эмоций, но на этот раз я был уверен. – Алые пальцы ласково провели по щеке колдуньи, голос стал тише. – В чем дело, Ванда? Что так напугало тебя здесь, в месте, которым ты владеешь безраздельно?

Она горько усмехнулась, явно не разделяя его суждения относительно владения этим местом, и ответила уклончиво:

— Это мир снов во сне. Мне просто приснился не самый хороший.

— Явно не «просто», - покачал головой Вижен. – Тебе ведь и раньше снились кошмары, но я никогда не чувст… - он запнулся, на лице на миг отразилась досада, потом растерянность и смущение. Вижен опустил глаза. Ванда удивленно моргнула, и собиралась спросить, в чем дело, но слова оказались излишни – слишком много магии разливалось в воздухе, её потоки чутко реагировали на любое случайное движение мысли своей хозяйки.

Вот и сейчас алые пряди закружились невесомыми вихрями, и спустя пару мгновений Ванда увидела собственную комнату на базе Мстителей, и саму себя, мечущуюся во сне и зовущую Пьетро. Вижен тоже был здесь: стоял рядом с ней, смущенно опустив голову, когда его двойник раз за разом брал её за руку и шептал слова успокоения, на долгие часы замирая в неудобной позе, лишь бы не потревожить её сна.

Ванда ощутила, как напрягся рядом с ней Вижен. Сон стремительно наполнялся его ощущениями, и Ванда изумленно застыла, погружаясь в них. Она и раньше улавливала в нем эти чувства, но всегда смотрела на них будто сквозь матовое стекло, а сейчас не осталось никаких преград, лишь спокойный, обнаженный разум и открытое сердце.

— Ванда… я, конечно, должен был спросить… - начал было Вижен, но колдунья, приложила пальцы к его губам, призывая к молчанию, а потом улыбнулась и пальцы заменили губы.

Весь мир, такой пугающий и вечно балансирующий на самой грани кошмара, остался где-то далеко. А вместе с ним в зыбком тумане потерялись и все неразрешимые вопросы и противоречия, даже так черта, которая разделила их, возможно, навсегда, осталась там. Ванда позволила себе не помнить её. Не помнить ничего из той жизни и тех бед. В конце концов, кто знает, как долго продержится этот замкнутый сам на себя мир? Может тысячу лет, а может пару минут. И что произойдет, когда он рухнет? Она просто проснется? Или навсегда провалится в темноту безумия, где её собственное «я» растворится без остатка? Ванда не знала ответа и не хотела жалеть о том, чего так и не решилась сделать. Или сказать.

— Ты спрашивал меня, что это за чувство… - прошептала она, прислоняясь к его лбу своим. - Я не могу ответить тебе про тебя. Только про себя саму. – Она привстала на цыпочки и потянулась за новым поцелуем, но тут Вижен, явно сделав над собой усилие, придержал её, мягко коснувшись подбородка пальцами.

— Тогда ответь, - их лица разделяло несколько сантиметров, но даже так Ванда едва различила эти слова. Но различив, услышала в них тревогу, совершенно человеческое опасение, что ответ будет совсем не таким, как хотелось бы.

— Я люблю тебя, – просто сказала она и не сдержала радостную улыбку, когда увидела, как вспыхнули его голубые глаза.

Здесь не было времени, и Вижен не представлял, как долго они бродили по странному миру, наполненному призраками прошлого и обрывками старых воспоминаний. Но ему было всё равно. Каким-то образом здесь и сейчас воплотилась мечта, которую он никогда не мог даже сформулировать, но которую всегда ощущал. Эта мечта не имела ничего общего с его стремлением защищать людей и поступать правильно, использовать свой потенциал для того, чтобы мир стал лучше и эволюционировал, а не погружался всё глубже в пучину распрей и регресса. Нет, ничему этому сейчас здесь не было места. Эта мечта была невероятно эгоистичной: желание быть рядом с Вандой, касаться её рук и губ, касаться её разума и… найти для себя место в её душе. Вижен улыбнулся, ощущая, как внутри разливается особое тепло, которое он не мог даже описать, не говоря уж о том, чтобы понять его суть. Полнота. Идеальность. Счастье.