И раз за разом она оставляла дверь закрытой. Она опускала жалюзи, закрывала шторы, и позволяла алой магии наполнить комнату хаосом красных линий, которые медленно выплетали образ Пьетро. Брат, усмехнувшись, садился на диван, она закидывала свои ноги поперек его и делилась кофе. Они болтали до самого утра. Порой — о делах, порой о бесполезной ерунде, но даже это было так ценно!

Сколько всего она не сказала ему! Сколько было планов, которые они отложили на «после мести»! Посмотреть мир, сфотографироваться у Пизанской башни (Пьетро задавался вопросом, сможет ли он остаться на фотографии несколько раз, если будет очень быстр), отправиться в морское путешествие и увидеть стаю дельфинов, попробовать жгучую южноамериканскую еду… столько всего они не успели! Каждый вечер Ванда вспоминала всё новые пункты этого плана, длиной на целую жизнь, и с азартом перечисляла их. Пьетро усмехался, качая головой и глядя на сестру с той непередаваемой заботой и теплотой, которая удерживала её от безумия даже в самые плохие времена.

А Ванда всякий раз, глядя на него в ответ, ощущала укол предательства: она отправила его туда, где он нашел свою смерть, и не успела ничего сделать. Смогла только почувствовать этот миг, но не предпринять что-либо. Ярость и боль переполняли её тогда, они направили её к Альтрону, они сгибали её пальцы в хищных пассах, вырывающих у робота сердце. Но что если бы она решила иначе? Что если бы вместо поисков мести, она бы сразу пошла к Пьетро? Её магия почти не знала границ, что если бы она смогла удержать его по эту сторону? Но она поддалась жажде мести. Хотелось уничтожить Альтрона, руками разорвать в клочья и заставить почувствовать её боль в полной мере. Тихий голос внутри частенько спрашивал: «Ты мстила за брата? Или за боль, которую испытала сама?». Ванда знала ответ, и сидя на одном диване с Пьетро, ей было мучительно стыдно.

— Ты должен был выжить, — тихо сказала она, подтягивая колени к груди и отводя взгляд. — Ты пожертвовал собой, чтобы спасти другого человека, а я даже не попыталась спасти тебя, предпочтя мстить… — Ванда вскинула голову, беспомощно глядя в спокойное лицо Пьетро, — …тогда мне даже не пришло в голову, что можно попробовать, понимаешь?! Я была уверена, что ты умер… и я…я…как я могла не попробовать?!

Она закрыла лицо руками, желая вылезти из собственной шкуры, стать кем-то совсем другим, забыть весь этот кошмар. Но в ответ на эти попытки мысли только проступали явственнее.

Пьетро печально вздохнул и притянул сестру к себе, покачивая, как ребенка. Ванда плакала и не могла прекратить снова и снова произносить одни и те же слова: «Выжить должен был ты…». Эти мысли не оставляли её. Они были с ней на заданиях и в компании друзей, они тупой болью пульсировали в висках, когда Ванда засыпала и когда открывала глаза утром. Они наполняли её тупым безразличием в ту проклятую ночь в клубе. Они всё разрастались, медленно, но неотступно, и порой Ванде казалось, что вот-вот она станет всего лишь оболочкой, а внутри не останется ничего кроме них. Правда была в том, что она не знала, как жить с этим дальше.

И в какой-то момент чаша оказалась переполнена. В какой-то момент Ванда, поднимая руки для заклинания, не ощутила глухого страха. Она с удивлением обнаружила, что его место заняли уверенность и решимость. С того вечера многое изменилось.

— Это временно, обещаю, — говорила она, когда под утро отпускала нити заклинания и позволяла магии развеять образ брата. В этот момент Пьетро хмурил светлые брови, и его глаза наполнялись тревогой, он качал головой, но Ванда ослепительно улыбалась в ответ и сжимала его руки, ощущая, как они тают под пальцами. Но и это больше не отдавалось внутри режущей болью.

— Доверься мне, всё будет в порядке. Я обязательно придумаю что-нибудь!

Ванда всё ещё не могла удерживать это заклинание постоянно и параллельно заниматься делами в команде мстителей. Она понимала, что если во время задания от неё потребуется максимум силы, а она не сумеет его предоставить — это поставит под угрозу друзей. Такого нельзя было допустить, а значит для этих чар стоило создать собственное, автономное питание.

Появление плана действий приободрило Ванду, и она с головой погрузилась в работу. Во время обеда в кафетерии Наташа с интересом заглядывала в несуразные каракули Ванды, интересуясь, не занялась ли ведьма авангардным искусством. Она не могла увидеть в хаосе линий попытки создать магическую формулу для постоянной циркуляции энергии, но явно замечала в подруге перемену и радовалась ей. Также как и Стив и остальные. К удивлению Ванды все они заметили, что она «ожила», и были искренне рады. Только на лице Вижена ведьма периодически замечала тень беспокойства. Впрочем, возможно, это не имело отношения к ней: андроид всё ещё познавал людей, и они, как он сам уверял, часто ставили его в тупик.

Несколько недель пролетели незаметно, лето окончательно сдало позиции осени, и теперь постоянно накрапывал дождь. Но Ванда не видела его, сейчас она редко открывала окна.

Сбросив ботинки у входа и заперев дверь, она повторила уже ставшую привычной серию сложных пассов, творящих заклинание, и побежала за парой чашек кофе. Её стол и пол возле него были завалены исчерканными листами, но результат стоил потраченного времени.

Ванда развернулась, победно улыбнувшись привалившемуся к диванному поручню брату.

— Я почти закончила, Пьетро! — радостно воскликнула она, передавая ему одну из чашек. — Ещё буквально пара дней и тебе не придется уходить.

Он взял кружку, но не отпил из неё, а переставил на тумбочку. Его руки сомкнулись вокруг ладоней сестры, и он наклонился, дуя на них так, будто хотел согреть. Ванда недоуменно воззрилась на него, но потом улыбнулась и обняла его. Этот жест пробудил воспоминания о давних, тяжелых временах, когда они всё время мерзли, мокли под дождями и радовались любой добытой еде.

— Всё было так давно, правда? — тихо сказала она, положив голову ему на плечо. — Как страшный сон. Но сейчас всё иначе! — Ванда отстранилась, крепко взяв его за плечи и улыбаясь. — Я закончу, и всё станет просто чудесно! Так, как мы хотели! И даже лучше! Тебе понравится с ними работать, всё, конечно, не идеально, но мы правда многим помогаем здесь. И ты… — он всё смотрел на неё, и в этом взгляде было беспокойство и тревога. Его руки легли на плечи сестры, повторяя её движение, но было в этом что-то останавливающее.

Ванда понимающе улыбнулась и чмокнула его в щеку:

— Доверься мне. Я знаю, что делаю, правда!

И она вновь устроилась за столом, внимательно вчитываясь в составленные формулы и время от времени шевеля алыми пальцами, чтобы повторить какой-то особенно сложный пасс. Вечер постепенно перетекал в ночь, чашки с кофе пустели и наполнялись снова, а глаза предательски слипались. Но к счастью и для этого было своё маленькое колдовство.

Ванда страстно желала добиться успеха и убедить Пьетро в том, что он беспокоится зря. Весь мир пронизан магией, некоторых существ она заполняет и материализует также, как делают это молекулы и атомы в случае с человеком. Так что не было никаких причин усомниться в успехе, только чуть-чуть доработать технологию и…

— Ванда! — вновь эти руки подхватили её, бережно прижимая к груди. Она казалась такой горячей!

— Ты, похоже, перегрелся… — тихо засмеялась Ванда, вяло удивляясь тому, как глухо звучал её голос. И как вообще тут оказался Вижен.

— Это ты холодная как лёд! — его голос звенел от напряжения. — Ох, Ванда, что ты сделала?!

— Я…ничего… — говорить не хотелось, рядом с ним было комфортно и тепло, она поерзала, устраиваясь на руках удобнее. Она почти закончила с заклинанием, но так устала! Ничего не случиться, если сейчас подремать, а последние штрихи нанести завтра. Всего-то день…. Ванда прикрыла глаза, готовая провалиться в сон, но стоило ей сделать это, Вижен резко встряхнул её.

— Нет, Ванда, не засыпай! Ты не должна спать, слышишь?