— Тогда почему ты позволяла им… — в его голосе причудливо смешались злость, растерянность и недоумение.
— Я устала, — только и сказала Ванда. Даже на то, чтобы выговаривать слова, казалось, не хватает сил. Да и вряд ли она могла объяснить, даже если бы пожелала.
— Ванда, посмотри на меня. — Он взял её лицо в ладони и удерживал — мягко, но настойчиво — пока она всё же не взглянула ему в глаза. — Что с тобой происходит? Я запутался, пытаясь понять это — искренность в его голосе вызвала улыбку Ванды, но в ответ он только непонимающе нахмурил брови. — Когда мы работаем, ты выглядишь спокойной, полной энергии и идей… но вечером будто становишься кем-то другим. У тебя появляется этот блуждающий взгляд, непонятная мне вялость, тебе словно всё становится безразлично! — он перевел дух, явно не привыкший говорить такими яростными монологами.
— Зачем ты за мной пошел? — тихо спросила она, не особенно нуждаясь в ответе.
— Я не собирался шпионить за тобой, — он покачал головой, и всё смотрел на её, будто пытаясь разгадать программный код её души. — Меня беспокоило твоё состояние, и я боялся, что с тобой что-нибудь случится.
— Ты ведь робот, Вижен, — она пожала плечами, не пытаясь отстраниться от его рук. — Ты не можешь бояться.
— Я тоже так полагал, — нехотя кивнул он, и внимание Ванды привлекло сомнение, которое появилось в его глазах. Эти слова явно не были фигурой речи. — Быть может, я подобрал некорректные слова, но кажется вы, люди, именно так называете чувство беспокойства за кого-то. Ну знаешь… — он неопределенно взмахнул рукой, жест вышел слишком плавным и непривычным для человека, — …когда без каких бы то ни было причин, вопреки разумным доводам, снова и снова возникают мысли о том, в безопасности ли человек. И даже картинки того, что может с ним происходить прямо сейчас. — Он поморщился, и вот это наоборот выглядело очень по-человечески. — Неприятные картинки. — Вижен глубоко вздохнул, но, кажется, это не очень-то помогло, — Мой разум и анализ объективных факторов говорил, что все эти картинки бессмысленны, что ты достаточно сильна, чтобы исключить любую из представленных мною угроз, но почему-то этот вывод не снял напряжение. Мне показалось, что это похоже на то описание страха, который вы даете.
— Да, очень похоже… — пробормотала Ванда.
— Но самое странное, что это не рациональное, выбивающееся из статистических вероятностей ощущение оказалось правдивым. Это ставит под сомнение все мои оценочные алгоритмы и… — он посмотрел ей в глаза. — Мне страшно, что это повториться, но в другой раз я совершу ошибку и недооценю опасность. Ванда, прошу тебя, не делай так больше. — Он накрыл её руки своими и крепко сжал, будто не мог выразить словами всю силу своей просьбы.
— Хорошо, больше не буду. Прости, что заставила тебя волноваться… — шепотом сказала она и поморщилась, — не говори остальным, пожалуйста. Мне и так очень стыдно.
— Не беспокойся, никто не узнает, — он улыбнулся и погладил её по щеке. Мягкое, полное заботы и желания оберегать прикосновение растревожило Ванду. Она почувствовала, как по кокону бесчувственности поползли трещинки. Но какая-то часть разума тут же этому воспротивилась: нет! Нет-нет-нет, не хочу опять всё это чувствовать! Не снова! Не сегодня.
Видимо, что-то отразилось на её лице, потому что Вижен излишне поспешно убрал руку от её лица, перенес Ванду в спальню и тщательно укрыл её, будто маленького ребенка. Ночник превращал темень в мягкий полумрак, тяжелые одеяла придавливали и манили погрузиться в их тепло ещё глубже, туда, где расслабленность перетекает в сон.
— Я посижу тут, пока ты не уснешь, — то ли сообщил, то ли спросил Вижен, но Ванда лишь кивнула.
Тело отчаянно нуждалось во сне, но разум всё никак не мог перестать цепляться за явь. И Ванда, не шевелясь, лежала в своем логове из подушек и одеял и наблюдала за Виженом. Он устроился в кресле, подогнув одну ногу под себя, и читал.
— Почему ты не велел им остановиться? — вопрос прозвучал неожиданно даже для самой Ванды. — Почему сразу ударил? Из-за того, что они были пьяны и не послушали бы?
Вижен поднял голову и, кажется, очень удивился этому вопросу, а потом на его лице вновь проступила растерянность. Он открыл рот, чтобы ответить, но слова так и не прозвучали. Андроид опустил взгляд и какое-то время смотрел на свои руки. Потом он поморщился и пробормотал чуть слышно:
— Я не знаю.
========== Пелена ==========
Следующим утром главным желанием Ванды было желание умереть. Прямо здесь и сейчас. Голова чудовищно болела, обострившееся восприятие улавливало целый сонм шумов и звуков, каждый из которых был словно скрежет ногтей по стеклу, с той только разницей, что проходился он по нервам.
Ноги были как ватные, кожа болела, волосы торчали во все стороны, а когда она доковыляла до ванной и мельком взглянула в зеркало — едва от него не шарахнулась! Мысли и воспоминания сбились с перепутанную, бурую паутину, и потребовалось не менее получаса контрастного душа, чтобы обрывки образов и ощущений сложились воедино.
Когда это случилось, Ванда застонала, прижимаясь лбом к холодному пластику душевой кабинки, и медленно сползла на пол. Она содрогнулась от отвращения и к ситуации вообще и к себе самой, но никак не могла решить, что хуже: сам факт произошедшего; то, что Вижен увидел её в такой ситуации, в таком состоянии, или если бы он не пришел? Она не сомневалась, что он сдержит слово и никому не расскажет, но мучительным был сам факт его знания! Как он смотрел на неё вчера! Сейчас, при свете дня, хотелось закричать: «Нет-нет-нет, я совсем не такая!». Но это ведь было ложью. Не такая она только пока не наступит ночь, пока не вернутся кошмары и когда это случится — она такая, может и хуже.
— Оборотень, мать твою… — буркнула Ванда своему отражению, которое всё ещё было помятым и унылым, но уже куда лучше.
Стоило открыть дверь, как в сознание ворвался очередной режущий звук — на этот раз звонок селекторной панели. Ванда нехотя нажала кнопку и увидела на экране Наташу. Та присвистнула.
— Вот это ночка у тебя выдалась! — Ванда постаралась удержать выражение лица нейтральным. — Спустишься в конференц-зал? У нас, кажется, появилось дело.
— Да, дай мне десять минут.
Обсуждение в зале было как обычно бурным: с горячими спорами, кучей чертежей и данных на широком экране, но его всё равно не хватало, и кипа бумаг покрывала длинный стол. Но Ванда едва ли слышала и четверть из того, что Тони пытался до всех донести. Голова мучительно болела, а ещё было дико стыдно, казалось, что вчерашние позорные приключения написаны на её лице крупными красными буквами.
Наташа, которая, напротив, следила за обсуждением очень внимательно, незаметно тронула Ванду за руку и тихо спросила:
— Что произошло между тобой и Виженом?
Вот это называется — шпион!
— О чем ты? — Ванда опешила. Взгляд сам собой устремился к андроиду, но девушка опомнилась вовремя.
— Вот об этом, — Наташа усмехнулась, хотя казалось, даже не глянула на Ванду! — Ты старательно избегаешь смотреть на него даже мельком. Он наоборот постоянно смотрит на тебя.
— Не знаю о чем ты, — пробормотала она, понимая, насколько жалко это звучит, но Наташа не стала вдаваться в подробности, хотя и не отказала себе в удовольствии фирменным жестом приподнять бровь.
Все следующие дни Ванда очень старалась быть «хорошей девочкой»: она ещё активнее принимала участие в любой, даже довольно рутинной, работе центра, и запрещала себе думать о клятом ночном инциденте и том, что породило его. Впрочем, с наступлением вечера, мысли возвращались. Однако теперь Ванда решительно запирала дверь, обкладывалась бумагами и чашками с кофе и делала вид, что день продолжается. Яркий искусственный свет горел всю ночь, поддерживая эту хрупкую иллюзию.
Пару раз на её пороге оказывался Вижен. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке во время этих кратких визитов, но всё же пытался поддерживать ненавязчивую беседу. Ванда тоже старательно играла в эту игру, хотя видела, с какой тревогой он смотрит на неё. С тревогой и настороженностью, будто в любой момент ожидает очередной глупости. Эти мысли вгоняли Ванду в стыд и побуждали вежливо выпроваживать его раз за разом. Закрывая дверь, она чувствовала секундное облегчение, когда с лица соскальзывала улыбчивая, спокойная маска, но стоило взглянуть на неуютную, пустую комнату, как душу снова окатывало холодом. Неясный порыв требовал распахнуть дверь, выбежать в коридор и догнать Вижена, потому что казалось, что рядом с ним будет не так одиноко, будто демоны, терзающие Ванду, не посмеют приблизиться, пока она не одна. Но холодный голос разума говорил: «нет». Он был прав, демоны сидели в ней самой. Куда бы ни пошла, она бы прихватила и их.
