— О, правда? Я рада за тебя… А когда я выбежала из дому, он меня крепко обнял, да так, что у меня чуть косточки не захрустели! — Элли хотелось понаблюдать за реакцией своей собеседницы, а для этого нужно было зайти как можно дольше.

И это сработало.

Судя по изменившемуся выражению лица, в голове Алисы уже мелькала мысль всадить в зеленые глаза девушки вилку или любой острый предмет, который только окажется под рукой.

Ведьма почувствовала некое садистское удовольствие, наблюдая за такими переменами сидящего перед ней человека. Девушка злится, сильно злится. Но все еще не хочет давать слабину.

«А нечего было так относится», — подумала Элли перед тем, как повергнуть свою «подругу» в шок.

— Кстати, в тот самый день…мы ходили вместе на горячий источник. Было очень весело, — сказала Элли, наматывая на палец локоны седых, но по-прежнему красивых волос.

«Вот это эмоции!» — подумала девушка, увидев выражение лица Алисы.

«Да она красная, как рак! Мне кажется, сейчас лопнет от злости.»

— Ну и что?

Неожиданный получился ответ. Даже вспылила скучно. Но раз так, ведьма решила использовать свой козырь.

— Он меня поцеловал…

Девушка почувствовала, как её щеки стали красными, но не от злости, как у Алисы, а от смущения. Так неловко было произносить это вслух, еще и человеку, у которого будет неоднозначная реакция на услышанное. Косо посмотрев впереди себя, Элли улыбнулась. Она достигла нужного эффекта.

— Ты…тварь… — девчонка вскочила, и быстро смахнув выступившие слезы, бросилась прочь от ведьмы, направляясь в сторону леса, обратный путь откуда навряд ли найдет.

— Смотри не потеряйся, — саркастично бросила Элли вслед убегающей Алисы.

«А может все-таки не стоило так? Ей стало настолько обидно, что она убежала, даже не удостоившись влепить мне пощечину?» — но эту мысль тут же приглушили другие.

— Где Алиса?

Максимально встревоженный голос привел ведьму в чувство.

— Ушла домой. Мы поругались, а она сказала, что я тварь… — девушка сделала обиженную и подавленную гримасу, он точно начнет её жалеть. И она оказалась права, но не стала слушать, просто неинтересно. Элли показалось, что он за ней ничего больше не видит, верит в любое её слово, а она злоупотребляет таким слепым и искренним доверием. Отчасти, даже глупым…обычно так верят только девочки-ванильки, не испытавшие всю боль предательства.

— Не обращай внимание, ты вовсе не такая…я не знаю, что на нее нашло, правда. О чем вы еще говорили?

«Перевел тему…слова, что ли, закончились?»

— Да особо не о чем. А ты принес воду? У меня горло пересохло… — девушка наблюдала за его движениями, когда он достал из небольшого рюкзака бутылку с такой необходимой сейчас живительной влагой. Выпив залпом полбутылки, ведьма поблагодарила Густава, удивленного таким несвойственным ей действием. Пусть видит, что он еще многого о ней не знает.

— Куда ушла Алиса?

— Туда же, куда уходил ты, наверное, домой…а ты с ней не пересекался?

— Нет…черт, а вдруг она потерялась?

Ведьма шумно выдохнула, лишь бы не взбеситься.

— Не говори глупостей, я знаю — она обязательно найдет дорогу.

— Но… — он не успел договорить, как девушка приложила палец к его губам.

— Замолчи. Я хочу посидеть в тишине…просто…столько всего навалилось… — Элли положила голову на его плечо, сразу почувствовав, как Густав приобнял её. Какой же он чересчур добрый. Аж тошно порой.

На улице повеяло отрезвляющей прохладой. Звездное небо, без единой тучки, простиралось над ними темным полотном, а недавно родившийся месяц висел в пространстве, словно улыбка Чешира, прямо как в мультике «Алиса в стране чудес».

— Не хочу домой…можно я останусь тут? — подняв голову, вопросительно посмотрела ведьма в глаза друга.

— Это будет сложно, но я уговорю тетушку, — он поцеловал её в лоб.

***

С большим трудом уговорил он госпожу Ангелину, а Элли стала свидетельницей их долгого и напряженного разговора. Кажется, её и тут уже начинают недолюбливать. И все из-за чего? Не потому ли, что она дочь колдуна, хоть и не родная? Не хотелось представлять, что будет дальше. Неужели таким образом от нее отдалятся все?

— Фух, я все уладил, пойдем, — все та же бодрая улыбка, хотя несколько минут назад он чуть ли не поссорился со своей работодательницей. Ради нее. Это льстит и немного смущает.

Она узнала комнату бывшей племянницы хозяйки дома. Кажется, именно она пропала, и как иронично — ей предоставили комнату, если так можно выразится, мертвого человека. Набрав больше воздуха, девушка бухнулась на кровать и уставилась в потолок, наблюдая за бабочкой, летающей вверху.

— Будешь спать?

— Конечно, что за нелогичный вопрос? — неловко улыбнувшись, ответила Элли. — Заодно и отдохну, а завтра вечером поеду домой.

Кровать прогнулась от веса тела.

— Слушай, а не перепадет от него? — почти шепотом спросил он.

— Перепадет. Но сейчас мне все равно, пусть злится, что хочет делает, — Элли перевернулась на другой бок, показывая всем своим видом, что она хочет спать и посторонним не рада.

— Спокойной ночи.

Она услышала негромкий стук двери, сопровождающийся едва уловимыми звуками шагов, постепенно отдаляющимися. Вот сейчас самое время все переосмыслить. Ведьма подняла глаза и встретилась со своим отражением.

— Если ставить зеркало напротив кровати, то ни к чему хорошему не приведет… — высказав мысли вслух, она кое-как повернула его стеклом к стене, отряхнув руки. Теперь ей спокойней. Хотя смотрится это очень странно.

Облокотившись о подоконник, Элли уставилась на сад, думая о том, насколько сильно ей влетит от Адриана. Нехорошие предчувствия не покидали её душу, заставляя все внутри болезненно сжиматься от странных, неприятных ощущений. Чем больше она думала, тем больше нарастало отвращение к самой себе, она начинала замечать, что становится очень похожа не него…в частности характер.

Так давить на близкого человека из её окружения мог только он, в чем она убедилась на личном опыте. Правду гласит одно выражение — «Насилие порождает только насилие». Ведьма и подумать не могла, что способна на такие подлые и мерзкие дела.

Вывела из себя свою подругу, отпустила её на произвол судьбы в темный и густой лес, солгала Густаву и теперь не слушается Адриана.

Что пошло не так?..

Когда-нибудь все узнают о её делишках…тогда их отношение станет официально справедливым. Даже поведению Алисы сейчас она могла найти оправдание — но не своему.

Она плохая. А плохих девочек не любят.

Сонливость постепенно одолела звуки разума и ведьма, не раздеваясь, упала на кровать, сразу же заснув. Слишком трудный день. Нужно было хорошенько отдохнуть, а завтрашние заботы достанутся завтрашней Элли.

========== Глава шестнадцатая ==========

Утро наступило быстро и отчасти тревожно. Элли проснулась в холодном поту из-за комара; она заправила за уши непослушные, спутавшиеся волосы и поджала к себе колени, осмысливая увиденное.

Девушка бежала, долго бежала по маковому полю, топча под собой цветы и густую, высокую траву, из-за этого позади формировалась едва приметная тропа. Она бежит дальше, запыхается, почти падает, но успевает поддержать равновесие и мчится вперед, пока не достигает хвойного леса. На этом картина меняется, появляется только опустившийся сумрак, красный закат алел перед глазами; девушка оборачивается и не видит позади знакомой картины летнего поля, вместо нее все тот же темный хвойный лес. Зябко до дрожи. Ведьма оборачивается назад и подходит ближе, протягивает руку вперед, словно пытаясь нащупать что-то невидимое, сокрытое от глаз, то, что невозможно узреть, но почувствовать — можно.

Вытянутая рука проходит сквозь какую-то пелену, и Элли чувствует живительное тепло на кончиках пальцев, потом на руке, вплоть до плеча. Делает шаг вперед и опять лето, жара. Кажется, она начинает понимать. Где-то тут находилась грань между мирами, но её тянуло в холод и сумрак, несмотря на дышащую жизнью поляну. Наверное, потому, что она больше не принадлежит миру живых. Ведьма идет дальше, подавляя желание вернуться в Лимб; вскоре она выходит из той самой посадки и оказывается на улице. Кажется, место её гибели напрямую связано с потусторонним миром, так было почти у всех. Элли идет по знакомой улице, волна ностальгии пробивает её тело, заставляя проронить слезу по невозвратному. Её никто не замечает, для всех она невидимка, призрак, бесплотный дух, и лишь собаки озираются и тихо рычат.