- Нет, конечно! – возмутилась она. – Он слишком благороден, слишком добр, чтобы такое сказать! Но ведь все знают…

- Кто – все? – спросил я устало.

Сам не знаю почему, но я не верил… Просто не верил, и всё! На один, короткий-короткий миг закралось сомнение… и ушло. Сейчас я ругал себя за этот миг сомнения.

Я подумал, что Ростик вел бы себя иначе, будь он неродным. А еще – что-то неуловимо отцовское проглядывало в нем порою, особенно когда он упрямо сжимал губы… Нет!

- Интересно, кто же это из дворни распространяет такие слухи, - добавил я зло, потому что мама замешкалась с ответом.

Матушка посмотрела на меня сердито, после чего вдруг опомнилась и, вздохнув, ласково улыбнулась.

- Не важно сие. Ты отдыхай, Валенька, и прости, что я тебя обеспокоила. Ты – такой же благородный, как и твой батюшка, я так тобой горжусь, мальчик мой! Кстати, Энокерт тебе вроде подарок из столицы привез. Видел уже?

«Как раз важно, кто сплетничает!» - подумал я, но решил поднять это вопрос попозже. И, возможно, не в разговоре с мамой!

- Видел подарок… Клинок изумительный! И редкий, - радостно поддержал я тему. И вдруг вспомнил, что матушка всегда с большим уважением относилась к магии. И добавил медленно и веско:

- Ты ведь знаешь… что я, наконец, стал магом?

- Да, - она просияла радостью и гордостью. – Я всегда верила, что ты им станешь! Такую рану залечить – не всякий опытный маг бы справился, а ты смог!

- Если бы ты видела эту рану… ты бы вообще была уверена, что ее невозможно затянуть, - сказал я. – Сарвера до сих пор не верит…. Знаешь, у меня это, наверное, от отчаяния вышло.

Сказать, что Ростик – мой Ключ? А что… что если у матери в доверенных служанках такая вот болтушка, что рассказывает ей про брата, дескать, он неродной?! Она и про Ключ может рассказать, а ч-ра только и дай…. Да и не только им… лишить наш отряд мага!

- Энрост подставился под этот самострел, - нарочно продолжал я подробности, чтобы мама поняла, - оставшись один, а нам приказал ехать прочь… Он уничтожил самострел… а потом сказал, чтобы мы ехали, а его оставили умирать… чтобы не замедлять продвижение.

Ну пусть, пусть она поймет, какой он, Ростик! Она не может не понять! Только вот… захочет ли?

Матушка кивнула задумчиво, помолчала немного, потом наклонилась и нежно поцеловала меня в щеку.

- Не вспоминай страшное, Валенька. И поспи еще, так ведь и не отдохнул толком. Тебе позвать кого-нибудь? Там Таррима все крутилась рядом, хочешь, велю ей зайти?

- Ммм… не знаю…

«Не вспоминай страшное!» - подумал я. – «Как будто я смогу когда-нибудь забыть этот поход!»

А ведь у Ростика не просто воспоминания – у него непрекращающаяся боль. И еще спина… надо в книгу залезть, где о магическом целительстве… как бы спиной его заняться, чтобы не повредить, хуже не сделать…

- Нет. Не надо пока. Я сам ее потом найду. Мне бы себя еще в порядок привести, а то я грязный весь, - ответил я. – И вообще…

- Хорошо, родной. Я велела, чтобы тебе нагрели побольше воды. Так что если дойдешь до умывальни, то там уже все готово, - мама улыбнулась мне, - я потом еще зайду, когда ты отдохнешь получше.

Ох, матушка… В тебе столько тепла и заботы – и всё только ради меня. И ничего – для Ростика, потерявшего мать… И я сам только сейчас подумал об этом!

- Угу, - кивнул я ей в ответ, погладил маму по плечу и встал – медленно, словно после болезни. Она вроде бы повернулась к двери – ну и хорошо. Мне не хотелось новых ее горестных причитаний.

Я и сам знал, что вымотался. Ну и что с того? Мы дома!

Комментарий к Глава 17. Родители и дети

Глава 17.

========== Глава 18. Плюшки и книжки. ==========

Энрост Хорна

Привычный запах комнаты пробился сквозь сон, ласково коснулся мутного и издерганного сознания… Старые кожа и бумага его книг, металл его оружия, стебли и листья его гербария… А еще горьковатые полынь и пижма, которыми всегда пахнет его постель (служанки хорошо знают его вкус и почему-то стараются ему угождать, хотя он ни разу не давал на этот счет никаких указаний), как всегда, резкая и яркая герань, отчаянно цепляющаяся за жизнь на его окне (наверняка кто-то поливает, иначе с таким хозяином, как он, она бы давно высохла). Не было душного запаха пота и крови, горных дроков и степной пыли. Только дом. Его дом…

Вкрадчивый и дивный аромат горячих плюшек (Энрост ни капельки не сомневался, что они горячие – так дивно только горячие пахнуть могут) заставил его открыть глаза и повернуть голову на запах. Нос его не обманул, как и воображение – небольшая корзинка с салфеткой в горошек была полна румяными и весьма горячими булочками. Энрост невольно улыбнулся. Такие плюшки готовила только старая Зу-урри, из какого-то дальнего племени ч-ра, чудом отбитая давным-давно еще Энокертом Хорна и прижившаяся в замке. За ч-ра ее никто не держал, большинство вообще считали ее калопкой (благо, жители Калопы действительно были слегка похожи на детей гор), а Энрост знал все точно, как и отец, но значения не придавал. Живет и живет себе, вреда от нее никакого, толку, правда, тоже маловато, зато печет она почти божественно – если, конечно, кто-нибудь уговорит старуху встать к печи. Самому Энросту сей подвиг удавался раз пять, и все они были в детстве!

К плюшкам прилагался Жеарт Сарвера, который их и принес.

- Мой рэм, - очень тихо проговорил он, заметив, что Энрост проснулся.

- Здравствуй, Жеарт… - вздохнул Энрост и пошевелился, чтобы сесть. Боль недовольно закопошилась в боку, но серьезного возмущения не было, так что он с помощью Сарверы все-таки принял сидячее положение. Ну, почти. – Сколько я спал?

- Часа три… и я бы не назвал это сном…

- А что не так?

- Вас вымыли, перевязали, переодели… а Вы… почти не реагировали.

- Безопасность и дом – волшебное сочетание, - усмехнулся Энрост. – К тому же, честно признаться, я устал…

«Последний поход… и десять дней отдыха… и потом – вот такое! Впрочем, это не оправдание, конечно…»

- Оно и немудрено, мой рэм, - с чувством выдал Жеарт, понятливо протягивая ему вожделенную выпечку. – Я-то до сих пор привыкнуть не могу, что хоронить Вас не надо.

Энрост поморщился, но откусил плюшку и расплылся в довольной улыбке.

- Спасибо! Ты Зу уломал?

- Я, - кивнул Сарвера. – Сказал, что для Вас… Так она еще и расстегаев с рыбой напечь грозилась, как готовы будут, принесу. Ну или она сама занесет.

- Ну и ну! Еще и расстегаев… Жеарт, хватит мне мозги полоскать! Не так уж ты и виноват, чтобы сидеть тут с такой физиономией!

- Вы… простите меня? – еле слышно спросил капитан, опуская голову.

- Да, - проворчал Энрост, проглотив очередной кусочек. – Но обратно в отряд не возьму. С Энвальтом ходи. Ему все равно учиться надо.

- Рэм, - совершенно страдальчески выдохнул Сарвера. – Я…

- Хватит, Жеарт. Я не сержусь, и довольно об этом. Знаешь… я думаю, с Энвальтом тебе будет интереснее, чем со мной. Ты – прирожденный наставник, а меня последнее время всего пару раз поучал, и то… Возьмись за моего брата, хорошо? Его действительно надо учить, а ты как никто умеешь это делать. Я же прошу лишь одного – обучи его так, чтобы он выжил. Как подумаю, что его кто-нибудь подстрелит… особо удачливый… аж зябко делается! Не хочу его терять.

- А я помню, как Вы раньше иное говорили, - неожиданно улыбнулся Сарвера.

- Я тоже помню, - Энрост кивнул. – Но я – человек, а людям свойственно ошибаться. Особенно в тех, кто рядом. И, если ты помнишь, я извинился перед ним.

- Помню, да… А он что ответил?

- А ничего не ответил. Если б он таким был, каким я его себе раньше представлял, я б подумал, что он меня не простил. А так… я склонен думать, что ему просто было не до того, чтобы еще и с этим разбираться. Вот успокоится, я попробую еще раз.

- Я понял, мой рэм. Я с радостью буду учить рэма Энвальта. И… Вы правы, с ним действительно интересно. Только… не думайте, что с Вами мне стало скучно. Это не так.