- Во сне… И пещеру ту – тоже во сне, да? – брат задумчиво прищурился. – Надо бы тебе выспаться сегодня получше, вот что. Вдруг увидишь что полезное?
- Хорошо бы… Только это никогда не удавалось заранее предсказать! А тебе никогда не виделись сны, которые потом сбывались бы? – спросил я.
Брат молчал. Потом тихонько вздохнул:
- Нет, Валька. Зато один раз я… осуществил один свой сон.
- Это какой? – с воодушевлением вскинулся я.
- Как-то раз мне приснился сон… вообще сны мне снятся часто, но этот был… бесцветный какой-то… странный. Как-будто мои руки растянуты цепями, и меня ведут… на алтарь. В жертву приносить. А я иду – и смерть идет рядом со мной.
- Но как же… - я оторопел. – Разве ты был в плену, Ростик?
- Я тебе сон рассказываю, - усмехнулся он. – Просто сон… В общем, я иду, а ч-ра… умирают. А надо сказать, что еще раньше до того сна я слыхал, как отец с наставником говорили… что чем выше статус пленника, тем довольнее Солнцеликий. И ч-ра ни за что не упустят возможности любого из нас на алтарь положить. Вроде как барон – это тебе не возчик, его смерть на алтаре большей благостью обернется. А вот когда мне этот сон приснился, я и подумал… ч-ра вниз спускаются не шибко охотно, даже торгуют по большей части у себя. Вот разве за пленниками… Но на пленников их ловить – дохлое дело, разбегутся, да и все. Невелика ценность – девчонка из обоза… или даже несколько… Да и подло это – подставлять на такое дело других. Вот я и… подумал, не попробовать ли себя в роли живца. Выманить ребяток с гор на хорошую добротную жертву. Настоящего живого Хорна…
- И ты… выманил?!
Я ничего не знал. Боги, как же так? Ростика должны были принести в жертву? Как же он спасся?!
- Выманил, да. Правда, не все прошло гладко… поначалу. Пара не слишком приятных часов – потому что я был слишком самоуверенным мальчишкой. Но меня все равно отбили. Сарвера и отбил, – брат неожиданно ухмыльнулся, - знаешь, большую часть ругательств, которые я сейчас знаю, я услышал именно тогда и именно от него. Зато все получилось.
- Сколько же тебе было лет, Ростик? И ты… действительно был в цепях?
- Ммм… семнадцать? Да, точно, семнадцать, именно тогда отец подарил мне жеребца… точнее, отдал одного из своих, сказал, что он мне подойдет. Я на нем тогда и ездил же… А в цепях я не был, просто ремни сыромятные… - Энрост вздохнул и печально как-то пробормотал, - я и вообще не должен был попасться, и мне до сих пор ужасно стыдно, что все пошло кувырком. Остается радоваться, что цели мы тогда достигли, и больше полугода на дорогах были тишь да гладь.
- Но почему кувырком? Если тебя освободили?
- Да ведь и вообще до такого не должно было дойти… Мне казалось, я все так здорово продумал… и все равно угодил к ч-ра. Конечно, меня отбили, и ч-ра уложили в пыль, но…
- Но что? Кто-то погиб? – тихо спросил я.
- Нет, погибших не было. Девять человек раненых, и все. Просто моему самолюбию был нанесен большой урон, причем от самого себя. А так, в общем, неплохо все закончилось, - Энрост помолчал и неожиданно добавил, - хорошо, что отец ничего не узнал. В смысле, подробностей…
- А что он не узнал, Ростик? Или… - я неловко отвел глаза, - наверное, мне тоже не следует знать?
- Ну, во-первых, что мой план был не продуман толком – хотя казался таким… почти гениальным… А во-вторых… - он внимательно посмотрел на меня и невыразительно продолжил, - ты же не думаешь, что ч-ра, пока я… пользовался их гостеприимством, были вежливы и обходительны? Да, это было недолго… Но… рассказывать это отцу я не стал.
- Ты рисковал… И мог погибнуть!
А смог бы я так же, как Ростик, нарочно подставить себя, рискуя быть принесенным в жертву? В семнадцать… Правда, мне сейчас ненамного больше…
- Мог. Как и ты в этот твой… поход. Валька, у тебя трава уже набухла. Раскладывай давай.
- Ой, да!
Я принялся хлопотать, мельчить (ведь, кажется, траву надо мельчить? Боги, я же плохо помню!) и перекладывать, обжигая пальцы. Потом мыть котелок, снова набирать воду и заниматься костром…
Варить похлебку. Очень хотелось бросить туда всё мясо, но, наверное, нужно оставить еще хотя бы немного на всякий случай… Крупа и соль. Не пересолить! Лучше уж пусть соли не хватает, потом же всяко добавить можно…
- А сколько крупы класть, Ростик? – решился я всё-таки спросить, ужасно стыдясь, что не знаю таких вещей и не умею варить походную еду.
- Горсти три кинь, - тихо и устало отозвался он и закрыл глаза. – Она разбухает, туда больше не нужно… можно даже чуть меньше.
Горсти! А какие они, горсти? Они ж разные… Значит, две с половиной…
А ведь я мог бы взять с собою специальные травы из дому, для похлебки. Ростик вот взял бы!
- Посмотрю, как там у тебя… - сказал я просительно, присаживаясь рядом с братом.
Он приподнял веки, посмотрел на меня и пробормотал:
- Да не надо… зачем? Ты все равно устал же… тебе отдохнуть надо. Завтра утром посмотришь…
- Нет, давай сейчас!
Я тихонько прижал руку к его плечу. Ростик, ты ведь Ключ! Пожалуйста, помоги моей магии, пусть она опять проснется… нельзя это откладывать на завтра, ведь брат после скачки!
Брат вздохнул и тяжело, с задавленным стоном повернулся на бок, подставляя рану для осмотра.
- Тогда смотри… - и неохотно признался, - там… растревожил я… ночью. Нажать пришлось…
- Нажать?! Зачем, Ростик?
- Чтобы боль… чтобы не заснуть…
- Чтобы не заснуть… А я спал, значит! – вырвалось у меня.
- Ты отдыхал, - жестко отрезал брат. – Тебе домой надо живым вернуться и по возможности еще и меня туда же доставить. Тебе силы нужны. А ты выматываешься.
- Ростик, я целый! И здоровый! И я всё-таки… попробую тебе помочь, - сказал я, чувствуя, как в руке моей началось слабое покалывание, а по телу прошло что-то вроде мурашек. Не так, как в пещере… Но всё-таки?
Я осторожно отодвинул одежду, заранее боясь того, что сейчас увижу…
Вокруг раны всё было красным и воспаленным, а еще запеклась кровь. Боги, ведь, кажется, даже вчера было немножко лучше! Или я уже ничего не помню и путаю? Ростик, бедняга Ростик…
На спине красноты было меньше, а вот крови было больше. Я вспомнил, как проталкивал проклятый этот наконечник, и шумно выдохнул сквозь зубы, с трудом сдержав стон.
Еще только не хватало тут застонать! Ростик-то молчит…
А еще, когда я с трудом приподнял рубашку, прилипшую к ране, я увидел почти черное пятно, как от огромного, страшного синяка – кажется, когда-то давно у меня был такой, но меньше… Что это такое?! Я даже не знаю, было ли это раньше!
- И что там такое интересное? – ворчливо спросил он меня. – Неужто все так страшно?
- Там синяк, - честно ответил я. – Почти черный… Не там, где рана…
- Ааа… - протянул он и слегка оживился, - точно! Это я, наверное, когда из седла вылетел… о землю шваркнулся спиной… Вот же ж я везучий! Скажи, Валька?!
- Везучий… - усмехнулся я. Усмешка вышла болезненной и злой.
Но я одернул себя. Мы живы! Слышите, ч-ра, проклятые дикари! Мы вырвались! И я вытащу брата! Сделаю всё, что смогу…
- Ростик, а травы на ушиб тоже можно положить? – спросил я.
- Можно, но смысл? Это же не те травы… Вон, пиявок если найдешь – тогда поставь пару-тройку.
- Где ж я найду-то их?! – простонал я, с омерзением представляя себе крупных пиявок. Бр-р! Гадость! Слышал я, да, что они пользу могут принести, - но когда я порой, во время купания в речке, на себе такое находил, то отрывал с ругательствами. Только тут речки-то нет… Ручей? Но в ручье вода холодная, кажется, пакость эта в ручьях не водится…
- Ну, не найдешь, и не страшно, - пробормотал брат. – Это же синяк. Мне, когда я… лежал там… вообще показалось, что хребет сломан… А синяк – это ерунда. В свете вполне целого позвоночника…
«О боги! Пожалуйста!» - мысленно взмолился я – хотя это явно запоздало, чего уж там. «Пускай у Ростика со спиной всё будет в порядке!»
Значит, и тут надо полечить… Мне, ни беса не умеющему это делать… Сращение костей? А если просто ушиб… а если ушиб тяжелый и могущий иметь последствия? Так это называется?
