Брат терпеливо ждал, пока я разберусь со всеми своими находками – всем тем, что он припас тут когда-то…

- Ты так здорово всё устроил тут! Как будто знал, что нам придется… Ты знал, - прервал я сам себя. Конечно же, он знал. Не про нас, конечно, но… Рано или поздно, тебе самому или твоему соратнику понадобится отдых и убежище… а здесь будет ждать приют и спасение.

Взяв за повод, я подвел Утеса еще на несколько шагов ближе – а вот здесь Ростику уже нужно было слезать с коня. Я быстро распутал веревки.

- Ты тихонько… осторожней… Я тебя подхвачу! – сказал я, неосознанно морщась от того, что представлял, как ему больно и трудно. Быть может, можно было как-то помочь магией – но я совершенно не умел!

- Угу, - коротко ответил он мне.

Спешится, может, и проще, чем сесть в седло, но…

Энрост соскользнул вниз с неожиданной и обманчивой легкостью. Хорошо, что я изначально собирался его ловить – потому что со стороны вообще не похоже было, что он падает. А на самом деле он именно упал, и не будь я к этому готов…

Брат тяжело обвис у меня в руках и даже не пытался пошевелиться.

- Плохо как… - чуть слышно выдохнул он. – Темно…

И больше ни слова, ни звука…

Тут я понял, насколько же сильно бедный Ростик помог мне, когда я сажал его на коня! Потому что сейчас я еле-еле удерживал его. Может быть, конечно, меня измотала магия, когда я старался взять на себя боль брата?

Или я просто слишком слабый. Проклятье!

Одно было хорошо – сейчас он ничего не чувствовал. По крайней мере, я на это надеялся! Мерзко это, конечно – радоваться тому, что брат без сознания… но так я мог, не содрогаясь от страха за него, взвалить тяжелое тело себе на плечи – почти как мешок, ухватив за руки и согнувшись в три погибели… не уронить… Только не уронить!

Ростик, прости меня, ради всех богов…

Жалкая, ссохшаяся подстилка – но это всё-таки лучше, чем ничего. А куртки наши давали хоть какую-то иллюзию удобства и уюта…

Я всё сгрудил в одну кучу – для Ростика. Себе я потом наломаю веток, ничего… А так это всё-таки чуть-чуть напоминало постель.

Потом я расседлал и стреножил коней. Было так тревожно, что я невольно начал с ними разговаривать. Я сказал Утесу, какой он умница, что донес брата, не споткнувшись и не изменив ровному своему ходу, что был терпеливым и послушным, поблагодарил Жучка, что принял меня и слушался, пообещал им лакомств – когда мы вернемся домой… Потом надо было набрать воды в ручейке. Время от времени руки начинали мелко дрожать, и это мне мешало, и было почему-то стыдно…

Вернувшись с водой, я присел на корточки возле лежавшего неподвижно брата. На мгновение показалось, что он не дышит! Я прижался рывком к нему, услышал глухие удары сердца… а когда выпрямился, он открыл глаза.

- Живой? – со слабой усмешкой спросил он.

Он еще шутит!

- Еще какой живой! А значит, будешь у меня сейчас есть! – с воодушевлением пообещал я.

- Только после тебя, - усмешка его стала ярче.

- Не после, а одновременно! А теперь скажи, чего заказываешь на ужин? – спросил я, стараясь копировать интонации нашей пожилой дородной кухарки. – Всё сделаем в лучшем виде, не извольте, рэм, беспокоиться…

Брат прикусил губу, чтобы не расхохотаться, и, с трудом сдерживая смех, сказал:

- Печеную в горчице форель с шафранным рисом. И не забудь к ней соус с розмарином и тертым орехом эмонх.

- Рэм, только не форель! Хоть на конюшню отправляйте…

Он сурово и грозно насупился. Потом вздохнул и с демонстративной покладистостью согласился:

- Хорошо. Пусть не форель, так и быть. Пусть это будет… судак. Только тогда надо заменить шафранный рис на толченый картофель и побольше коровьего масла…

Глаза его смеялись.

- Да, картофеля хорошо бы! – вздохнул я, живо представив себе рассыпчатую картошечку с тающим куском масла, посыпанную мелко нарубленной зеленью. – Но есть… редкая и единственная в своем роде крупа, а также сушеная рыба, специально для рэма… Кажется, вобла. И главный деликатес – вяленое мясо… из далеких стран. Рэм желает похлебку?

Я болтал какую-то ерунду, всей душой радуясь, что Ростик пытается улыбаться и шутить – одно это говорило о его мужестве больше, чем даже рассказы об удачных походах…

Энрост хмыкнул.

- Рэм ничего не имеет против похлебки. Главное – не мешай рыбу с мясом в одном котле. И запарь себе сначала немного травы вон из того веника – рану на щеке обработаешь потом, как остынет…

А я уж вроде как и свыкся с ней. А вот раны Ростика обработать надо будет обязательно!

- Вот тот пучок, да? – я потянулся к нему. – Ростик, а ты какую похлебку предпочтешь: с мясом или с рыбой? Я туда еще крупы положу… и может быть, трав каких-нибудь… кажется, так будет правильно?

- Правильно, только здесь у меня трав для похлебки нет… - помедлив, словно вспоминая, сказал брат. – Разве что в кармане куртки дробленый эмонх найдешь, если не вывалился… Давай с мясом. Что я, не знаю, что рыбу в тебя не затолкаешь? А тебе надо хорошенько пожрать… Пусть будет мясо, в общем.

- Спасибо…

Надеюсь, Ростик и вправду не будет против мяса. Похлёбка! Скорей! Ой, нет, сначала травы, ведь котелок-то всего один…

Набранную воду я перелил во флягу, оставив немножко – я смутно догадывался, что “заварить” и “запарить” - процессы всё же разные. Показал брату:

- Вот… Или воды ещё меньше надо?

- Сойдет, - он посмотрел на меня и улыбнулся, - ты никогда такого сам не делал, да? Но наставник Эчхора наверняка учил тебя готовить целебные лепешечки, и из трав тоже. От язв, от ран, от ссадин, от укусов… Вспоминай, Валька. Ты все это знаешь, и получше меня, я думаю. Просто вспомни.

Я вздохнул, жалобно поглядев на брата. Голова совершенно не желала работать в этом направлении. Тело требовало отдыха, и если бы была такая возможность, то, кажется, я лег бы прямо тут, на землю, не обращая внимания на камни и отсутствие подстилки… И еще погрыз бы что-нибудь – уже лежа…

Но это было исключено.

Не будучи уверенным в своих силах, я даже и костер не стал пытаться зажечь магией. Использовал обычное кресало, и, подкладывая сухие веточки, пытался вспомнить голос наставника – голос вспоминался хуже, чем его жесты, с какими он разворачивал перед нами листы с наклеенными травами.

«Залить водою и на полпальца выше…» или на палец? Выше чего? Выше травы или выше донышка посуды? Все-таки выше травы, должно быть.

Вспомнил! Огонь должен быть слабым! А еще надо помешивать… кажется. Ну, с огнем легко… а ведь Ростик хочет пить! Наверняка. А я тут боги знают чем занимаюсь!

Я схватил фляжку:

- Возьми, попей скорее… всё-таки, мне кажется, тебе можно!

Он выпил, не споря, жадно и торопливо.

- Спасибо… Как трава запарится, отложи ее на листья – можешь у Дедушки одолжить. Остынет – тогда уже на рану себе положишь.

- И тебе, - сказал я. – У тебя же еще на голове рана! А я ею совсем и не занимался…

Энрост медленно, тяжело поднял руку, нащупал рубец на лице.

- Точно? В смысле… точно не занимался? Воспаления нет… и кровь – только та, что запеклась.

- Правда? Как хорошо…

Я попытался вспомнить, и перед мысленным взором тяжело и нехотя ворочались картины: Ростик, предлагающий вытащить наконечник; его горячая кровь на моих пальцах, ощущение легкости во всем теле – и страх, что у меня ничего не получится… Ах, да – амулет я попытался использовать сразу. Еще до того, как нас отрезало обвалом.

Я помешал травы. Скоро будет готово. А листья у Дедушки гладкие и плотные, почти как тарелки, только мелкие!

- Спасибо… Ты извини, - прошептал я, оборвав несколько листьев.

- Я вот спросить тебя хочу, - вдруг заговорил Энрост. – Твои карты… откуда ты все это брал? Я… я тоже стараюсь их обновлять. Когда узнаю новое – приезжаю и первым делом вношу пометки… где, что… А ты?

- А я… только не смейся, Ростик! Я, конечно, сверяю с рассказами тех, кто был… но очень многое приходило ко мне во сне. Наверное, как раз тогда, когда ты был рядом! – сообразил я.