А кстати, как это он попался? Ведь был же самострел… и Валька его прогнал мечом и сосной… он же помнит… и белый огонь на стене, и слезы на щеках младшего – ведь было же…

Мир отчаянно закружился, призрак клыкастого самострела плюнул болью в бок и спину, вырывая мучительный стон, и пришлось открывать глаза – надо же разобраться, что происходит, пусть даже он в плену и позоре…

Ни плена, ни позора, а все куда прекраснее, чем… в общем, просто замечательно все. Просто брат пытался посадить его на лошадь, а он, боров отъевшийся, не сажается, хоть ты тресни… Надо самому. Вот сейчас он соберется с духом и сам заберется на эту недосягаемость, по недосмотру чьему-то названную конской спиной… проклятье, как же больно-то! Все хорошо, замечательно и прекрасно, только больно и сил никаких нет, и до дома целая вечность… А так хорошо. Никаких тебе ч-ра с их самострелами, леопардами и дурацкими алтарями и не менее дурацкими обычаями. Все отлично. Сейчас вот он… поднимется… Ох, да, спасибо, братец! Да пребудет над тобой благословение всех богов сущих! Так… теперь ногу в стремя… Ногу в стремя, Рости! Надо, надо… давай… куда деваться? Не жить же им тут в этой пещере… спасибо ей за ночевку, конечно, но все равно – погостили, пора и честь знать… Ногу в стремя. Молодец. Нет, еще не очень молодец, но почти. Теперь осталась малость – сесть в седло. Просто опустить задницу в привычное, удобное и спасительное седло! Давай, Рости, давай, вперед… в смысле – вверх. Чтобы опустить задницу в седло… да хоть куда опустить… надо ее сначала над ним поднять. Так что вверх! Ну?!

Если бы не Валька, у него бы ничего не вышло. Плохо. Нет, не плохо – ужасно. Обуза, тягость в пути… Присматривай за ним, лечи, трать время, силы, припасы… Был бы он помладше – точно бы разревелся от безысходности и слабости… А так пришлось ограничиться короткой благодарностью вслух. И ведь Валька ждет от него помощи! Как от старшего и опытного товарища – и это нормально. Ведь как бы ни был он отважен и умен, но ведь опыта-то реально мало… А старший и опытный товарищ еле-еле себя от конской шеи оторвать может… сидеть прямо невероятно тяжело, и стоит больших усилий не скрючиться, поддавшись слабости.

Опыт говорил, что надо уничтожить свидетельства их пребывания в пещере. Труп ч-ра, кострище, следы – их собственные и коней… Но в одиночку Валька провозится долго, сам Энрост помочь ему не в состоянии, а медлить больше нельзя – и так они потеряли уйму времени. Он подумал было о магии и небольшом таком обвальчике в пещере – не так и сложно, наверное, столь сильному магу, как Валька (нет, ну надо же! его брат – могучий маг!), обрушить свод пещеры. Но… это точно привлечет сюда внимание посторонних. А найдут пещеру или нет – это еще неизвестно.

Он уже почти решил ехать, когда организм наконец-то достучался до хозяина и заявил о своих желаниях. Например, о жажде. Пить хотелось зверски, просто Энрост почему-то не сразу это осознал. И даже возможная опасность осложнений по части ранения не смогла удержать его от нескольких глотков воды. Заткнуть фляжку пробкой сил не было, пришлось просить Вальку. Тот, впрочем, только рад был, кажется, что может быть полезным. Но очень огорчился, что Энрост выпил так мало…

Наверное, не понял, что с такими ранами надо быть осторожнее… Ведь при каких-то действительно совсем нельзя воды. Это если в живот… или нет?

«Не помню. Я ведь и правда не лекарь. То есть про живот помню – точно нельзя, а вот про такую, как у меня, ничего не могу сказать. Помню только, что смертельная… может, потому и ограничений нет? Вроде как какой смысл, если все равно сдохнешь? А на самом деле тоже нельзя? В общем, не стоит… и впрямь ведь некрасиво получится, если все, что ты сделал, я пущу коню под хвост. Хотя ты сам, похоже, считаешь сделанное совершенно недостаточными. А ведь, если бы не ты, я бы умер еще вчера…»

На валькино неуверенное предложение вести их маленький отряд вперед Энрост кивнул. Ну а что? Не ему сейчас кого-то куда-то вести. Хотя сориентироваться на местности было бы неплохо – вряд ли Вальке будут лишними его наблюдения. Хотя бы направление определить, куда ехать…

Брат понятливо направился туда, откуда можно было осмотреться, и Энрост с радостью понял, что с направлением проблем не будет.

«Ухо! Точно оно! Ах ты моя Шишечка, ах ты моя хорошая! Вот радость-то – все отлично у нас с направлением! Во всяком случае, пока тебя видно. А там, глядишь, уже и сами не потеряемся…»

Он поделился своей радостью с братом. Но напрасно – Валька радостной новостью и проснувшимся было энтузиазмом не проникся. Наверное, зря он сказал про непростой характер горы – младший сразу же напрягся, хотя на Сиреневую Шишку им и не надо.

«Устал от проблем, да, братец? Устал… еще бы тебе не устать. И крови нанюхался, и убивать убивал… не хочется тебе еще каких-то жестокостей и неприятностей, от кого бы или от чего бы они не исходили… А ведь это одно из самых красивых мест, что я видал за всю свою жизнь!»

Энрост вспомнил Сиреневую Шишку – какая она вблизи – и невольно замечтался, несмотря даже на то, что суровость и коварство подлого Уха он тоже хорошо помнил и ничуть на этот счет не обольщался. Впрочем, пусть ее, подождет его эта гора. Когда-нибудь он вернется туда, в это обиталище суровых чудес… и может, даже не один…

Он сразу проинструктировал младшего насчет направления, потому что опасался, что в какой-нибудь момент не сможет этого озвучить. Ну… в его состоянии всего ведь можно ожидать…

«Хотя уже то, что я и вовсе до сих пор живой, само по себе втройне удивительно!»

У Вальки даже лицо изменилось – будто он что-то страшное увидел. Хотя он просто осознал, что обуза в виде старшего брата действительно… хм… обуза. И запросто может где-нибудь по дороге свалиться и потеряться… Так что без веревок не обойтись.

«Потому что если не привязать, то запросто можно эдакое «сокровище» обронить. А ты не сможешь поднять меня в седло обратно – и бросить тоже не сможешь…»

Пришлось согласиться. Заодно выяснил, что Валька голодным в путь собрался… не поел ничего. И причина вроде не поверхности – рана жевать мешает, болючая…

«Вот же, не повезло-то как… Тьфу! Дурак! Наоборот, повезло! Он живой! А что есть неудобно, так и к этому притерпится. Зубы целы, и ладно… А вот найти пещеру во сне – это куда как поудивительнее!»

Магия для Энроста была чем-то запредельным… необыкновенным, и то, что этой самой магией владеет его брат…

«Мне не дано таких талантов. Обделили боги… всех и достоинств-то – вынослив и терпелив… Так такого вокруг пруд пруди, по-моему…»

Валька закрепил Энроста на спине Утеса и даже узлы соорудил такие, чтобы в случае нужды можно было легко развязать.

«Во сне… тревога, значит… отец, девушка – скучаешь ты по ним и домой хочешь поскорее… Это и понятно, что уж… Мои сны в этот раз попричудливее будут. Хм… главное – про плен не рассказывать. Позор, даже и во сне – не совсем то, чем хочется поделиться… Тем более, что и рассказанного достало, чтобы расстроить… Ну вот чего тебе неймется, Валька?! Ну ведь ты же спас, а не я… точнее, если бы не ты, и вовсе никто бы не спасся … А ты всю свою победу готов мне отдать. Зачем? Или это просто потому, что результатов не видно? И страх этот… да, он мне знаком и понятен. И что на это сказать? Если б я хотя бы знал точно, что там и как… так ведь не знаю. И он не знает. Эдак от твоей победы скоро совсем ничего не останется – в тебе самом… Нельзя так, Валька! Нельзя…»

Энрост долго пытался сообразить, как утешить… как не поломать народившуюся недавно уверенность в своих силах (если, конечно, она уже не сломана), и решил ограничиться заявлением, что с такими опытными ребятами, как их отряд, точно ничего плохого не случилось. И про отца еще добавил – в конце концов, барон ведь и правда будет гордиться младшим, надо же ему напомнить об этом, это же окрыляет, когда отец гордится… Сказал. А натолкнулся на все то же знакомое уже упрямство.

«Весь в отца! Такая же упертость. Воистину ты – сын Хорна, Валька! И про тебя никто не скажет, что твоя мать нагуляла тебя на стороне – вон как похож! И еще больше непонятности мне в твоей жажде моего одобрения – почему именно моего-то, а? Что тебе старший брат, коего многие и братом-то твоим не считают? Тем более я же уже оценил. Или я недостаточно убедителен? Ты не привык мне верить – и не веришь, когда я говорю тебе, что ты молодец?»