Когда ему было восемнадцать, он впервые казнил человека. Рогвийца. Своего же дружинника. Ибинт Даратта был веселым кудрявым парнем на пять лет старше Энроста. Знал кучу историй и всегда с готовностью ими делился у костра. Свистульки детворе резал искусно, ни у кого такие не выходили. Помнится, даже и Энвальту перепала парочка в свое время… Энрост отрубил ему голову. По обычаю бы, да рука не поднялась – рубить ноги и потом за руки на дерево вешать, покуда кровью не изойдет… не смог, в общем. Просто отрубил голову. До сих помнит тошнотворный запах крови. И как волосы Ибинта набрякли этой его кровью и слиплись… И как все остальные стояли вокруг и молчали – ни один не возмутился, не заступился, не… Ни один. Все как один стояли и молчали. Знали потому что, за что товарищ жизни лишился. За то, что на посту уснул в боевом походе. За то, что только чудом ч-ра не вырезали весь их лагерь – Сипара тогда животом страдал, все до ветру бегал, вот и проснулся не в черед да услышал… Потерь почти не было – пятерых ранили тяжело, еще трое покалечены были… Да вот Ибинт еще. Казненный за то, что не вовремя поддался сну.
Конечно, Энвальт не станет казнить брата, если тот уснет. Он, может, и вовсе не знает о таком обыкновении. Да и раненых ведь на стражу не ставят, куда им… Только вот, когда весь отряд – числом в две головы, то тут и раненого, и убогого, и кого угодно на стражу выставишь. Потому что единственный целый, да еще и маг – должен выспаться, иначе ни на что не годен будет. А раненый потом отоспится. В седле. Или совсем потом…
«В могиле…»
Энрост стиснул зубы и усилием воли разомкнул веки, уже успевшие слипнуться. Он не выдержит. Уснет. И хорошо, если ничего не случится, кроме позора. А если случится? Если их найдут? Ч-ра будут счастливы – два сына барона Хорна в плену… удача-то какая! И лично ему они много припомнили бы, дай им такую возможность. Ух, как бы они его отделали! И еще, возможно, отделают, если он уснет и пропустит нападение.
Нельзя спать. Он ведь умеет. Умеет долго не спать и сторожить всю ночь умеет. Просто крови немного потерял… ладно, много, но ведь это не повод уснуть и подвести брата… оставить его беззащитным…
«Я ведь не смогу его спасти, если засну… если нас все-таки возьмут в плен. Они начнут с меня – я буду бесполезным… Если бы удалось их убедить как-то, что он – не Хорна… вдруг бы опустили… Нет, не вышло бы. Они потеряли кучу пленных и часть своих людей – они станут мстить и обрадуются, что есть хоть какая-то жертва… тем более, я их самострела лишил… А вот, кстати, интересно… откуда он тут взялся? Нет, я не вообще имею в виду, а именно тут? Никакого налета с нашей стороны не предполагалось же, только пленники и жертвоприношение… зачем им тут такое оружие? Может… может, его куда-то перегоняли?»
Энрост вздохнул и, потянувшись к ране, медленно нажал. Боль неуверенно колыхнулась стоялой водой и вновь притихла. Тогда он надавил резче и сильнее. Боль недовольно полыхнула в ответ, заставив тихонько зашипеть. В этот раз тише она не сделалась, чего он и добивался. Может, не даст заснуть. Отвлечет. Поможет.
Бодрствовать стало немного легче, но куда неприятнее. Боль казалась ему змеей или ящерицей – шершавой, опасной и огнедышащей. Свернулась там, в развале раны, и потихоньку шевелится. Не сильно, а так… слегка.
Он смотрел в сторону выхода и коней, смотрел до рези в глазах, страшась их закрыть… А когда все-таки закрывал, то первым делом вновь тянулся к своей ране – чтобы смочь их открыть. Чем дальше, тем хуже это работало. Боль становилась все сильнее и мучительнее с каждым его нажатием, а с бодрствованием, напротив, помогала все меньше и слабее. Но Энрост упрямо открывал слезящиеся глаза, чувствуя себя так, будто его головой макнули в перцовую подливу. Чтобы ему не было скучно, судьба подкинула ему еще и начинающийся жар, и по вискам медленно стекали капли пота, делая пресловутую подливу еще более достоверной.
А когда небо подернулось рассветной кисеей, кто-то из богов его старания все-таки по-своему оценил. И решил утешить Энроста, послав ему очевидное доказательство ненапрасности его мучений.
Крадущегося ч-ра Энрост услышал загодя, и тягучий сон нехотя сполз с него, возвращая привычное внимание. Хотя нет… не до конца. Вслушиваться еще получалось, а вот смотреть… не очень. Он отер пот со лба и принялся слушать, пытаясь сообразить, один там враг или нет. Кони стояли тихо, и это обнадеживало – может, все-таки уйдет?
Ч-ра не ушел. Дотошный попался. Энрост даже подумал было, не разбудить ли действительно Вальку, но, во-первых, неизвестно, сколько их там, а как брат просыпаться умеет в таких условиях, Энрост не знал. Вдруг шумно и ругаясь? Да и вообще не стоит привлекать лишнее внимание – бойцы из них обоих сейчас, прямо сказать, никудышные. А во-вторых, брата было просто жалко (кори себя или не кори за жалость, а никуда она так просто не девается). Он так устал…
Жучок чуть шевельнулся, брякнув железом удил, и Энрост мысленно проклял себя, забывшего попросить брата расседлать и разнуздать коней. Впрочем, гнедой потом еще и копытом стукнул по камню, так что… все одно к одному. Копыто-то подкованное. Тренированное ухо сразу засечет разницу и с диким козлом точно не спутает. Эх…
А потом он увидел ч-ра. Кажется, не воин – скорее, охотник. Воин бы в одиночку не полез в незнакомую пещеру – мало ли что… мало ли кто… Впрочем, может, его просто прикрывают сзади? Стоит кто-нибудь с луком и прикрывает… Если там пространство хорошо простреливается, а к луку прилагается зоркий глаз…
Энрост беззвучно выругался. В руках ч-ра он заметил ножи и вроде бы метательные, хотя отсюда было плохо видно. Хорошо еще, что тут пока темно – ч-ра сейчас со света, вряд ли видит что-то толком. И Энрост, хоть и лежит недалеко у входа, все еще невидим для него, да и угол для ч-ра неудачный. Только бы Валька не шевельнулся! Только бы…
«Ну же, подойди поближе, парень! Еще! Поближе, иначе не достану… нету во мне сейчас должной прыти, увы… Ты только подойди! Войди подальше, дай разглядеть, что у тебя за спиной… точнее, кто. И есть ли там этот кто… Так… шагай-шагай… Может, застонать? Подстегнуть тебя? Нет. Не стоит. Ты же сначала метнешь нож, а только потом пойдешь разбираться, кто это тут стонет…»
Он медленно, бесшумно подобрался, готовясь к короткому броску вперед. На один удар его должно хватить, меч брата легче, чем его собственный. Ч-ра уже поувереннее вошел в пещеру, ни разу не оглянувшись за спину, и Энрост уверился, что охотник пришел один. И что это действительно охотник, причем весьма удачливый – вон сколько тушек за спиной болтается, молодец. И лук есть. А колчан пустой… Вот почему ножи, а не стрела – кончились у него стрелы! Ну что ж, остается надеяться, что метатель из ч-ра похуже, чем стрелок…
Дальше события помчались вскачь, только успевай реагировать. Охотник скользнул вдоль стены вглубь, так и не заметив замершего Энроста, и то ли услышал дыхание Вальки, то ли просто увидел уже его – глаза, видать, к полутьме привыкли… Он перехватил нож (Энрост сразу понял, что догадался верно – нож метательный) и…
Энрост дальше медлить не стал – рванулся к ч-ра, вкладывая в бросок все силы, которые еще оставались. Взмах мечом – неуклюжий, боги, какой неуклюжий! Будь проклята его слабость! Вскрик раненого охотника разбудил брата, который ошарашенно вскочил, не понимая спросонок, что делать. Короткий высверк стали – это ч-ра исхитрился таки из-под обрушившегося на него Энроста кинуть нож… непонятно, правда, зачем – логичнее было бы прикончить сначала того, кто ближе и опаснее. Не то чтобы Энрост считал себя опаснее Вальки (во всяком случае, уж точно не сейчас), но охотник-то об этом не знал! Валька тоже вскрикнул от боли, и Энрост вдруг взбеленился и с неожиданной для самого себя яростью (основательно подогретой страхом за брата) ударил ч-ра головой об камень. Тот брыкнулся, попав куда-то близко к ране, отчего боль совершенно некстати вернулась вся целиком, заставив Энроста застонать. Но врага он все равно не выпустил, хотя бить уже не мог. Зато нашел еще чуточку сил, чтобы погордиться братом. Энвальт быстро сориентировался (куда быстрее, чем Энрост мог от него ожидать), и вскоре все было кончено. Ч-ра, метким ударом младшего Хорна, отправлен к своим праотцам, Энрост валяется рядом, пытаясь не орать от боли и одновременно разглядеть, что же там с Валькой – ведь был же его вскрик, значит, задело… Куда ему прилетел этот нож?!
