Он даже что-то такое начал говорить… про отца… А потом вдруг подумал, что, может, брат просто проверяет его. Ну… как он выполняет волю отца. Испытывает его на верность – рискнет Энрост пойти против приказа и ослушаться или…

«Интересно, сам решил или отец приказал? Да нет, вряд ли… Отец ведь не мог предположить, что мы в таких вот условиях окажемся… на откровенность толкающих… А ты бы не стал… как раз в таких вот условиях и не стал бы… Нет, нет, я плохо подумал о тебе, братишка, прости… Да и глупость ведь, верно? Просто глупость…»

Глаза устали, и он опустил веки, пережидая жжение и какую-то ноющую тяжесть.

«Что бы такое придумать-то? Тебе ведь почему-то жизненно важно это твое желание… не просто в поход, с тем же Сарверой, у которого, если быть честным, я сам учусь до сих пор… А вот именно чтобы со мной. Ну не мог же ты привязаться ко мне за какой-то день?! Или… это вина? Ты считаешь, что я ранен из-за тебя, и… и что? Я ведь и жив только благодаря тебе. Только потому, что ты, Валька, этого захотел. Ведь имел полное право добить и оставить в горах – в крайнем случае, просто притащить труп домой и свалить у порога, пусть дальше другие возятся… Так ведь нет! Эх, Рости, Рости! Как не знал ты брата, так до сих пор и… Впрочем, одно очевидно – он ведь сам это сказал… он восхищается тобой, Рости… было бы кем, право… Но если это восхищение, то, разумеется, он хочет идти в поход именно со мной. Боги, когда я успел так отупеть? Неужели потеря крови так сказывается? Или я всегда таким был? Тьфу… Так, хорош. Есть задача – взять тебя с собой. Какие есть варианты? Наставничество? Быть твоим наставником не кажется мне правильным – нашелся тоже… учитель… борода до пят, мозги из ушей прут… Да и не нужен тебе наставник, опыт тебе нужен… Что еще? Око сюзерена. Почти идеальный вариант. Тот ты, каким я тебе себя представлял, обязательно бы за него ухватился. Надзор за старшим и полная безнаказанность, ха! Но ты – такой, какой есть – наверняка не оценишь этих удобств… Вон, уже видно – надулся и не оценил. Отпадает, значит… А ты, Валька, вместо того, чтобы обижаться, сам бы выход поискал… а то лежи тут, думай… особенно когда нечем… Ох… Впрочем… к тебе отец благоволит, может, если просто прямая просьба… может, и подействует… Попросишь? Меня он ценит, а тебя любит. Если ты попросишь, может, он и отменит свой запрет, и не надо будет изворачиваться… Попросишь? О, насупился как… Чело мрачнее тучи, в глазах гроза пополам с пеплом… Сейчас напридумываешь чего-нибудь, с отцом потом рассоришься, а виноват кто будет? Правильно… нерасторопный и излишне болтливый старший…»

Защищать хитромудрого родителя перед Валькой никакого желания не было. Настолько, что отчаянно захотелось вообще сменить тему. Например, про камушки…

«Тем более что коллекция у тебя действительно замечательная. И – да, мне она понравилась. Хотя видел мельком… а надо бы повнимательнее. Расскажешь потом, если доберемся… да, ты прав, я запросто могу не знать того, что ты хочешь рассказать. Если подумать… я и вообще знаю довольно мало…”

Валька опустился рядом и взял его за руку. Стало теплее почему-то…

«И, между прочим, совсем не обязательно брать тебя именно в поход, чтобы ты… смог оценить меня непредвзято. Боги праведные, и ведь я раньше считал, что ты относишься ко мне пренебрежительно! А тут… совсем ведь другая предвзятость вырисовалась! Вот… надо просто взять тебя в степь. Не с отрядом, а просто так, вдвоем. Может… может, тогда ты поймешь, что учиться не обязательно именно у меня… ну или просто насытишься впечатлениями. Там ведь есть чем напитать душу! Степь – это… я не поэт, мне не дано сказать про нее так, чтобы у людей зашлось восторгом сердце, чтобы не только я почувствовал дыхание степных ветром и бескрайность степных пространств!»

Энрост смутился. За эдакой мечтательностью его заставали редко, и всякий раз делалось неловко и как-то… неуютно. Вот и сейчас… расслабился, дал себе волю – получай в ответ недоумение и непонимание… впрочем… привык же уже, чего уж…

Валька заметался, пытаясь сделать несколько нужных дел одновременно. Не сказать, чтобы все правильно и как надо, но энтузиазма хоть отбавляй. А остальное с опытом придет… если дать такую возможность.

«Я дам. Обещаю! Опять же… мне, если подумать, сплошная выгода! Если ты научишься и сможешь ходить с отрядом один… я хоть отдыхать буду побольше… может быть…»

Что там брат делал дальше, Энрост не видел. Просто сидел (или все-таки лежал?), закрыв глаза, и наслаждался отсутствием боли и возможностью потихоньку дышать. И только когда Энвальт вернулся и принялся его суматошно ощупывать, он вздрогнул и напрягся.

«Валька, ну нельзя за один вечер затянуть такую рану! Как ты не понимаешь! Эх ты, ребенок… Ну ты же справился, ты молодец! Не торопись только, пожалуйста… Даже у Мирриды не всегда все выходило, а ведь у него было до пупа лекарского опыта, и то… а ты с наскоку надеешься все сразу победить…»

Когда Энвальт все-таки попробовал оспорить очередность дежурств, Энрост даже глаза открыл (чуть не рассмеялся!), но умудрился довольно сдержанно, без усмешки, поинтересоваться, сможет ли Валька поднять руку, чтобы разбудить раненого.

«Вот был бы ты… да тем же Сарверой – я бы приказал, и все. А тут… уговаривай тебя… Вот возьму и все матери твоей расскажу! Что ты поздно ложишься и плохо кушаешь! И плохо себя ведешь!»

Энвальт сдался и перетащил его на заранее облюбованную позицию. С трудом.

Да, устал братишка… Да и Энрост, положа руку на сердце, действительно тяжеловат для младшего… а сколько тот уже его таскал сегодня? Эх…

И даже сейчас, когда ноги подкашиваются от изнеможения, и тело само клонится к жестковатому «ложу», он продолжает беспокоиться, трепыхаться и дергаться. Вообще это нормально – новики почти всегда так реагируют. Но до чего ж жалко мальчишку!

Энрост стиснул губы.

«Рости, какой он тебе мальчишка, балбес ты эдакий?! Не такая уж большущая у вас разница в годах! И не смей жалеть, вот уж чего он не заслужил, так это вот этой вот дурацкой жалости! Он – воин! Он все сможет. Лучше порадуйся за него и гордись вон вовсю. Такого брата ни у кого больше нет!»

Энрост слабо улыбнулся, уже гордясь. Вовсю, как и было им велено.

«Хоть бы ты только не вскочил, когда нельзя! Вот уж радости будет, если ты под удар так вот подставишься! А еще бы лучше, если бы удара и вовсе не было…»

Валька что-то еще пробормотал себе под нос, но Энрост уже не расслышал – слишком сонным был голос у брата…

«Прости… Ведь я тоже просил у тебя прощения, Валька… а ответа толком не получил. Кажется, ты тогда удивился… и спросил, за что… А у меня сил не было отвечать. Вот как сейчас почти… Нет, сейчас они, как ни странно, есть. Благодаря тебе… моему брату. Так странно – называть братом человека, которого совсем недавно иначе как полным именем и не называл. Сдержанность и дистанция. Еще вот младшим звал, да. Помню. А сейчас ты – Валька. Брат. Всего-то и надо было – ринуться за тобой вдогонку и увидеть, какой ты есть на самом деле. Разозлиться надо было. Где есть злость, там не место равнодушию. Равнодушие мешает видеть. Злость, на самом деле, тоже – но она всего лишь искажает очертания, а равнодушие заставляет отводить взгляд. Нет, но как же смешно выходит – мы оба просим друг у друга прощения… в один день. Смешно и горько… протянулась ниточка. Как бы не порвать по неосторожности!»

- Вот и меж нами натянута нить, - хрипло и очень тихо, чтобы не разбудить, прошептал Энрост. – Самозабвенно до отвращения мы друг у друга просим прощения – и забываем друг друга простить.

«Я простил тебя, Валька. Да и прощать, в общем, нечего – я сам виноват. Нашел время норов показывать и обижаться… вздел бы обратно броню, может, и не было бы таких последствий. А теперь вот возись тут со мной… поэт хренов… Хорошо еще, что ты хоть про эту мою слабость не знаешь – ведь смеяться бы захотелось, а ты бы не стал…»

Таращиться в темноту было тяжело. Веки падали сами собой, глаза закрывались, слабость давила, размазывая его по хвое и камню. Плохо. Эдак он скоро уснет. Совсем скоро. Кровопотеря, да еще же и когда он толком спал-то? Только дома, выходит… Пока гонишься за шалопаистым братиком, не до сна… пару часов перехватил на коротком привале, и все, больше не положено. Так что крепкий сон ему сейчас обеспечен. Как бы так не допустить? Не уснуть?