Заряночка же не услышала, что ответил на это кастелян, столь неистово забилось сердце девушки от безудержной радости, ибо дорогой друг произнёс её имя так, как никогда не произносил прежде, и притом перед всеми. Заряночка пробормотала слова согласия в ответ на упреждения Артура, а затем примолкла, наслаждаясь отрадным мгновением.

Так сидели они, разговаривая, и коротали время за учтивой и приятной беседой; и Хью принялся расспрашивать девушку о жизни её в Обители у Леса, и Заряночка отвечала чистосердечно и просто, и чем более рассказывала, тем милее казалась трём Паладинам.

Тем временем настал вечер, и в залу стал толпами стекаться народ; ибо непременно полагалось устроить пир и празднество, дабы положить доброе начало Походу в залог его успеха; и по большей части пирующие веселились от души; однако все три Паладина держались чуть отчуждённо; и серьёзны, и торжественны были их лица. Что до Заряночки, перед всеми этими людьми, что любили её и превозносили до небес, она старалась казаться радостной и безмятежной; однако в сердце девушки уже воцарилась скорбь.

На следующий день с восходом солнца три Паладина сошли к причалу, в полном одиночестве и без спутников; ибо рыцари загодя повелели, чтобы никто не смел вмешиваться в их дела. И вот спускается к ним Заряночка, однако не разряженная, как давеча, но одетая в строгое чёрное платье и необутая; и выглядела она не более удручённой, нежели было на самом деле.

По совету Заряночки Паладины своими руками снесли в чёлн снедь, и оружие, и доспехи – всё необходимое в дорогу; ибо не знала девушка, а не станет ли возражать Посыльная Ладья, ежели прикоснётся к ней кто-либо иной, кроме посланников. Когда же с погрузкой было покончено, тогда все четверо встали у кромки воды, и Заряночка обратилась к друзьям и снова наказала остерегаться коварства Острова, На Котором Царит Ничто; и снова поведала им о скорбных видениях Острова Королей и Острова Королев и о чудных обитателях Острова Юных и Старых. Затем молвила она: «А теперь скажите мне, что, по-вашему, намерены вы делать, оказавшись на Острове Непрошеного Изобилия?» Отвечал Зелёный Рыцарь: «Кабы моя воля, так мы направились бы прямиком к ведьме, что восседает в своих хоромах, как ты рассказала нам, дорогая, и тут же отсекли бы ей голову». Глаза его вспыхнули, брови сошлись, и такой свирепый сделался у юноши вид, что отпрянула от него Заряночка; но Чёрный Оруженосец улыбнулся и проговорил: «До отрубания голов дело в итоге, может, и дойдёт; однако же надо бы нам произвести сию разделку туши таким манером, чтобы помогло нам это освободить наших подруг; иначе ведьма, чего доброго, умрёт и унесёт с собою в могилу секрет темницы. Что скажешь, милая Заряночка?»

От ласкового его голоса девушка зарумянилась и молвила: «Мой совет вам таков: следует вам искать и найти любезных своих собеседниц, прежде чем вы объявите открытую войну ведьме; иначе в жестокости своей колдунья уничтожит пленниц прежде, чем вы покончите с нею». Закрасневшись же ещё больше, прибавила Заряночка: «И полагаю я, что, когда отыщете вы своих возлюбленных, лучший совет во всём и всегда сможет дать вам Атра; ибо она знает об острове и его ловушках куда более прочих».

Отозвался Бодуэн: «Мудры твои речи, о нежная дева, для создания столь бесхитростного; мы последуем твоему совету, насколько сможем; а уж как всё сложится, только время покажет. Теперь же наступает миг прощания и разлуки».

Тут Золочёный Рыцарь подошёл к Заряночке, и обхватил ладонями её голову, и повернул к себе лицом, и расцеловал девушку по-доброму, как отец целует дочь, и сказал: «До свидания, милое дитя; помни о том, что сказал Артур давеча, и не отходи от замка даже на несколько шагов, кроме как в сопровождении надёжного и преданного эскорта».

Затем подошёл к ней Хью и не без робости взял Заряночку за руку; она же доверчиво и просто подставила ему лицо, и Зелёный Рыцарь расцеловал девушку в обе щёки и сказал только: «До свидания, Заряночка!»

Последним приблизился к Заряночке Артур и постоял перед нею недолго, а затем опустился перед девушкой на колени прямо на камни и расцеловал её ножки бессчётное количество раз, Заряночка же затрепетала и затаила дыхание, ощущая его поцелуи; но ни она, ни он не произнесли ни слова, и встал Чёрный Оруженосец, и тотчас же направился к Посыльной Ладье, и первым из трёх поднялся на борт; спутники же Артура немедленно последовали за ним.

Затем Паладины обнажили руки, и отворили кровь, и собрали её в чашу, и обагрили нос и корму барки, а затем все трое проговорили заклинание так, как научила их Заряночка:

И всё случилось ровно так же, как прежде; Посыльная Ладья встрепенулась, развернулась носом к северу и стрелой понеслась над водою. День стоял погожий и солнечный, на небе не было ни облачка, и только вдалеке над озером дрожала знойная дымка. Заряночка стояла и глядела вслед уплывающему чёлну, пока вовсе не потеряла его из виду и крохотная чёрная точка не растаяла за горизонтом. Затем поворотилась девушка и направилась в свои покои, говоря себе, что час расставания оказался не в пример легче, нежели предполагала она, и что немало дел предстоит ей сегодня. Но вот Заряночка вернулась в спальню, и притворила дверь, и огляделась вокруг, подмечая вещи, с коими столь сроднилась за последние несколько дней. Там застыла девушка, глядя на яркие лучи, что полосами ложились на пол и согревали ей ножки; затем сделала она три шага к окну и поглядела на переливающееся под солнцем озеро; и оборвалось у неё сердце, и не нашлось у неё сил даже помыслить о своём горе и поискать утешения, но там же, где стояла, рухнула она на пол в глубоком обмороке и осталась лежать неподвижно, в то время как мало-помалу дом пробуждался и вокруг неё закипала привычная жизнь.

И вот пришла Заряночка в себя, но мало тому порадовалась; ещё некоторое время полежала она на полу неподвижно, ибо глубокое отвращение внушало ей ближайшее будущее. Затем девушка стряхнула с себя оцепенение и, не желая, чтобы так застали её прислужницы, поднялась на ноги и оделась более подобающим образом; однако же в чёрные одежды облачилась она и порешила про себя, что ничего не станет носить, кроме чёрного, безо всяких украшений, платья, пока друзья её не вернутся.

Затем Заряночка отправилась в залу, где расположились её прислужницы, и некоторое время молча наблюдала за тем, как они работают. Затем спустилась она в сад и принялась расхаживать по огороженной плетнём аллее взад и вперёд, не сдерживая горьких слёз. Затем вернулась она в замок, и выскользнула за ворота, и прошлась немного по лугу, и вполне могла бы удалиться от замка гораздо дальше, чем позволяла осторожность. Но кастелян углядел девушку из окна, поспешно выбежал вслед за нею и, бессчётное количество раз прося прощения, вернул Заряночку назад. Всю дорогу сэр Эймерис говорил, не умолкая, но так и не добился от своей подопечной ни слова; когда же вошёл кастелян в зал вместе с нею и по привычке опустился на колени, дабы расцеловать девушке кончики пальцев, та раздражённо отняла руки, в чём впоследствии раскаялась.

Долго сидела Заряночка в зале, неподвижно, словно статуя, и вот, наконец, заслышала, как кто-то вошёл, раздвинув занавес, и ло! – то был капеллан Леонард. Священник приблизился к ней с видом весьма удручённым, и жалость к нему охватила девушку, и вспомнила Заряночка, как впервые вышли они за ворота вместе, и при этой мысли слёзы снова хлынули из глаз бедняжки, но она жестом велела гостю сесть подле, что тот и сделал. Совладав же с рыданиями, Заряночка поглядела на капеллана приветливо, и тот попытался занять её беседою, делая вид, что не замечает ни слёз, ни горя девушки; и Заряночка отвечала ему односложно, ибо стыдилась заводить разговор касательно Паладинов и их Похода и отъезда; однако же ни о чём другом говорить не могла. Но вот капеллан направил беседу в нужное русло и спросил девушку, как долго, по её мнению, продлится Поход, и ответила она, благодарно улыбнувшись гостю и посчитав дни по пальцам: «Если всё сложится хорошо и даже лучше, через десять дней возвратятся наши друзья». Отозвался капеллан: «Большинству людей доводилось в жизни ждать куда дольше». – «О да, – отвечала Заряночка, – но десять дней – это в лучшем случае; возможно, что Поход займёт гораздо больше времени; ибо разве ведомо нам, как всё сложится?»