Так дошли они до того места, где земля сделалась ровнее; там, в укромном уголке, под защитою стен и башен, расстилался ковер зеленого дерна, - каменные глыбы ограждали его с севера. Помятутые стены, казалось, некогда были частью огромного дома и замка; наверху, куда не вело ныне ни одной лестницы, виднелись тут и там трубы и очаги, и изящные скамьи у окон, и сводчатые двери, и резные колонны, и много чего еще, что прежде радовало глаз; теперь же все обрушилось, все обратилось в руины, и дом стоял без крыши и перекрытий, и весь зарос ясенем и рябиной, и прочими ягодными и крылосемянными деревьями; много лет назад семена упали в трещины стен, а теперь на этом месте высились густые, раскидистые кущи. В самой глубине могучих руин притулилась хижина, сложенная небрежной рукою из небольших бревен и весьма заросшая розами да жимолостью: две примыкающих друг к другу древние плиты тесаного камня стали убогими ее стенами. Прямо перед хижиной разбит был сад, где росла всяческая зелень и немного пшеницы; там же рядком выстроились соломенные ульи; повсюду вокруг расстилался зеленый дерн, как было уже сказано, а среди травы возвышались три огромных древних дуба, и всевозможные колючие кустарники, тоже достаточно древние для растений такого рода.
Старец провел гостью в хижину, всю незамысловатую утварь которой составляли табуретки и скамьи, и грубо сработанный стол, а затем отправился привязать коз среди руин, что некогда были огромною залой. Дети увязались за ним, хотя Заряночка порадовалась бы, кабы хоть один из малышей остался с нею; однако же слова "нет" крошки и слушать не желали, обязательно нужно им было пойти навестить свою любимую белую козочку в ее стойле. Однако же все трое вскорости возвратились; и старик повел учтивые речи, и поцеловал Заряночке руку, и оказал радушный прием, так, словно был он знатным лордом и принимал гостей в собственном наследном замке. Тогда дети тоже захотели всенепременно поцеловать чужестранке руку и повести себя учтиво, и, рассмеявшись, Заряночка позволила им это, а затем подхватила малышей на руки, и принялась обнимать да целовать от души; чему они не особо порадовались, хотя мальчуган стерпел и возражать не стал. После того старец выставил на стол нехитрую снедь: сметану и мед, угощение нагорий, и грубый хлеб, но отрадно было Заряночке вкушать все это под гостеприимным кровом, внимая любезным речам старика.
Отобедав, все вместе вышли за дверь: Заряночка и хозяин дома устроились под дубом, а дети принялись резвиться неподалеку. И молвила Заряночка:"Старик, ты был ко мне добр; теперь не расскажешь ли о себе, кто ты таков есть, и что это за стены над нашими головами". Отвечал он:"Навряд ли смогу я исполнить твою просьбу; и уж не сегодня, во всяком случае. Однако похоже на то, что ты останешься с нами, и тогда в один прекрасный день, может статься, язык мой развяжется". Промолчала девушка, и пришло ей в голову, что хорошо оно было бы поселиться здесь, и следить, как пригожие эти дети взрослеют мало-помалу, а там мальчуган и вырастет, и полюбит ее; тут Заряночка принялась подсчитывать в уме, сколько годов минует, прежде чем возмужает он, и попыталась представить, какой станет сама по прошествии всех этих лет. Тут покраснела она от невысказанной мысли, и потупила взор, по-прежнему храня молчание. Старик же озабоченно оглядел девушку и молвил:"Жизнь твоя не покажется чрезмерно тяжелой, ибо во мне еще достаточно сил, да и ты способна справиться с какой-никакой работу, невзирая на хрупкое и изящное твое сложение". Весело рассмеялась девушка и ответствовала:"Воистину, добрый человек, я сумею исполнить куда больше, чем какую-никакую работу; ибо искусна я в любом деле, что потребно здесь в твоем хозяйстве; потому не бойся, себя я прокормлю, и с радостью". "Так значит, веселы будут наши дни", - отозвался он.
Но тут взгляд Заряночки упал на сияющий золоченый рукав, и воспомнила она об Аврее, и сердце у девушки сжалось, напоминая о поручении; тогда коснулась она рукою пояса, и подумала о малютке Виридис; а сверкание кольца на пальце воскресило перед ее взором образ Атры; тогда поднялась гостья и сказала:"Воистину добр ты, отец, только никак нельзя мне остаться; возложено на меня поручение, и сегодня же должно мне попрощаться с тобою". Отозвался хозяин дома:"Ты разбиваешь мне сердце; и разрыдался бы я, не будь я так стар". И он понурил голову.
Девушка стояла перед ним, смущенная, словно причинила старику зло. Наконец старец поднял взгляд:"Обязательно ли тебе уезжать сегодня? Почему бы тебе не переночевать с нами и не отправиться в путь рано утром?"
Заряночка не знала, как отказать ему, такой несчастный вид был у старика; вот так случилось, что согласилась она погостить до завтра. Тогда хозяин дома вдруг развеселился и возрадовался, и поцеловал гостье руку, и сделался весьма разговорчив, и принялся рассказывать всякий вздор касательно дней своей юности. Но когда девушка снова спросила у старца, как он попал на остров, и что означает огромный разрушенный замок, тот вдруг понес совершенную чушь, лишенную всякого смысла, и отвечал невпопад; хотя во всем прочем вел он речи толковые и пространные, и изъяснялся высоким слогом.
Затем снова изменилось настроение старца, и принялся он сокрушаться по поводу отъезда девушки, и что отныне не с кем ему будет и словом-то разумным перемолвиться. Заряночка улыбнулась старику и молвила:"Однако же малые эти дети подрастут со временем; с каждым месяцем будут они становиться тебе лучшими товарищами". "Прекрасное дитя, - отвечал хозяин дома, - ничего-то ты не знаешь. Дни мои сочтены, потому в любом случае недолго мне осталось следить, как взрослеют они. Но скажу тебе более: повзрослеть они не повзрослеют; такими, как сейчас, останутся они до тех самых пор, когда увижу я их и землю в последний раз".
Весьма подивилась Заряночка этому слову, и взглянула на остров уже иными глазами; и показался ей край этот несколько зловещим; однако же вопросила она старика:"А меняешься ли ты, ежели они не меняются?" Он расхохотался как-то мрачно, и молвил:"Для старца, что жил здесь до меня, старость сменилась смертью; могу ли я измениться к лучшему? Первое, что пришлось мне тут сделать, это похоронить старика". Полюбопытствовала Заряночка:"А были ли здесь в ту пору дети?" "Да, - отвечал хозяин дома, вот эти самые и были, ибо ни малейшей разницы я не вижу". Вопросила Заряночка:"А как давно это случилось? И как попал ты сюда?" Лицо старца утратило разумное выражение, и не заговорил, а забормотал он невнятно:"Не знаю, нет; нет, нет, нет, нет; не знаю, не ведаю, ничуть, чуть-чуть". Но вскорости снова пришел он в себя, и принялся рассказывать гостье о знатной леди графского семейства, о супруге барона, что была к нему весьма благосклонна. Старец по-прежнему лежал на траве, а девушка стояла перед ним; и вот ухватил он рукою за край ее платья, и притянул гостью к себе, и принялся поглаживать ее ножки; и Заряночка устыдилась и рассердилась немного. Старец же ничуть не смутился, но сел и молвил:"Ну что же, раз должно тебе отплыть завтра, так станем же сегодня веселиться да радоваться. И молю тебя, прекрасное дитя, поговори со мною подольше, ибо нежный твой голос радует слух несказанно". С этими словами хозяин дома поднялся на ноги и молвил:"Теперь принесу я тебе кое-что, от чего взыграют сердца наши". И повернулся он, и пошел к дому.
Озадаченная, осталась Заряночка стоять на месте: девушка совсем упала духом, ибо теперь старец не внушал ей ни малейшего расположения, а дети вдруг показались бесплотными призраками, или, в лучшем случае, существами того же порядка, что кролики или козы; и пожалела она, что согласилась остаться на ночь. И сказала себе странница:"Опасаюсь я ловушки либо обмана; неужели и за этим всем стоит ведьма? Ибо старик еще полон сил, и хотя порою ведет себя неразумно, может быть, колдовство наставило его коварству".
