Погода словно издевается: холодный осенний ветер бьет по щекам, из-за чего глаза начинают слезиться. Спрятав руки в карманы куртки, в очередной раз пытаюсь поговорить с Пейдж, но она находит миллион способов, чтобы уйти от диалога, в этот раз ссылаясь на занятость ярмаркой.
Конечно, она раздражена тем, что Каппа падает на колени на глазах у всех, а Харрис не в силах противостоять своему же сестринству, но это не значит, что нужно полностью игнорировать своих друзей.
— Берите листовки, — широко улыбаясь, Пейдж протягивает розовые листки проходящим мимо девушкам. — Будем рады видеть вас в Каппе!
— Пейдж, мне надо рассказать тебе кое-что…
— Не сейчас, Скай, лучше займись делом. И, кстати, — она указывает на стол, — почему здесь пусто? Где угощения и пробники кремов для рук?
— Жаннет пошла за ними, — пряди моих светло-русых волос больно хлестают по щекам, и я тут же начинаю проверять карманы на наличие резинки, которой, конечно же, не нахожу. — У меня правда важная новость, мы напали на след автора Блумсплетен.
Пейдж, наконец-таки, слышит меня и, замерев, хлопает ресницами, видимо не понимая, ослышалась она или нет.
— Как это?
— Помнишь, как на лобовом стекле моей машины написали: «Стукачка»? — как только подруга кивает, я продолжаю: — Когда я мыла парты в кабинете риторики, я наткнулась на тот же самый почерк. Зейн тоже считает, что это тот же самый человек, а Гарри вспомнил о посте, выложенном в начале учебного года в Блумсплетнях, там было послание, написанное на листке. Это всё один и тот же почерк!
Со стороны я, наверное, похожу на сумасшедшую, потому что мои глаза нездорово блестят от мысли, что мы стали на шаг ближе к тому, кто разрушает наши жизни на протяжении нескольких лет. Я жду, когда тот же огонек загорится в глазах Харрис, но натыкаюсь лишь на каменное бесстрастие с легким недоумением.
— И что, теперь вы типа команда? Ты и парни из Альфы? — усмехнувшись, подруга покачивает головой и, отложив листовки, вытаскивает из сумки ручку и ежедневник, выискивая что-то на его исписанных страницах. — Эти игры в Пуаро ни к чему не приведут. А если сплетница узнает о том, что под нее роют, нам всем заказан один путь.
— Но Пейдж…
— У меня есть к тебе дело, — перебивает она, даже не подняв на меня взгляд.
Харрис ведет себя так холодно с нами с того момента, как отчитала нас. Не знаю почему, но наши косяки тут же прекратились, как только Пейдж включила хладнокровного президента.
— Нам нужно взять в сестринство подходящую девушку, которую я смогу натаскать и передать правление перед выпуском. Те, что у нас есть сейчас — не подходят.
— И? — закусив губу, отвожу взгляд в сторону, подавляя недовольный стон от того, что подруга не хочет выслушать меня.
— Есть подходящая девушка с первого курса. Ее имя, — Пейдж пробегается взглядом по записям, сделанным в ежедневнике, — Элеанор Колдер. Нужно заманить ее к нам. У нее отличное резюме: в школе она была капитаном черлидерской команды, королева выпускного, к тому же с отличными оценками. Она нужна нам.
— Разве сложно заманить ее к нам? — спрашиваю я, переминаясь с ноги на ногу.
— Проблема не в ней, а в её парне. Он запрещает ей вступать в Каппу, хотя сам не состоит ни в одном братстве.
— Ты хочешь найти на него компромат? Взять шантажом? — предполагаю я. — Он изменял ей?
— Нет, этот говнюк верен ей. И этот говнюк является капитаном футбольной команды, с которым ты ходила в одну старшую школу.
— Луи Томлинсон? — вскинув брови, удивлённо смотрю на подругу. — Пейдж, он не станет меня слушать. Мы не общаемся уже очень давно.
— Значит сделай так, чтобы он захотел тебя услышать, а после мы поговорим о том, что вы там откопали в своем детективном агентстве «Грязные парты».
***
Стою на поле, сжимаясь под порывом ледяного ветра, такое чувство, что на подходе торнадо, и сейчас я была бы рада, если бы кампус снесло с лица земли, и мне не пришлось бы стоять здесь и стучать зубами от холода.
По полю бегают парни, тренируясь перед очередным матчем. Томлинсона я узнаю сразу: темные спортивные штаны, серая толстовка с белой эмблемой университета и серая вязаная шапка, под которую спрятана его длинная каштановая челка. Думаю, что Луи заметил меня, как и Найл, который уже восемь раз успел показать мне средний палец.
Томлинсон не так радостно реагирует на мое присутствие на поле как Хоран, точнее он вообще делает вид, что меня тут нет, и я не окликала его несколько раз подряд, приветливо размахивая руками.
Когда Хоран показывает мне юбилейный, десятый фак, начинаю искать взглядом камень, чтобы запульнуть им в Найла. Но тут мое внимание привлекает Луи, который подбегает к длинным рядам скамеек, чтобы передохнуть и попить воды; я тут же семеню к нему по газону, в котором вязнут каблуки моих туфель.
— У меня мало времени, Эванс, — даже не взглянув на меня, бросает Луи, вытирая капли пота со лба тыльной стороной ладони. — Так что покороче, что у тебя там такого важного, что ты топчешь газон уже полчаса?
Я даже не знаю с чего начать, поэтому топчусь на месте, заламывая озябшие пальцы. Грудь Томлинсона тяжело вздымается после бега, а мое сердце стучит, как отбойный молоток, потому что я вижу легкую неприязнь в его голубых миндалевидных глазах.
Мы с Лу вместе учились в старшей школе, не могу сказать, что мы были лучшими друзьями. Просто кружились в одной компании, и у нас всегда было нормальное, ровное общение. Когда мы поступили в этот университет, то и вовсе перестали общаться, разве что изредка здороваемся друг с другом.
— Что ж, — Луи вздыхает и, повернув крышку на бутылке, кидает ее на землю, — классно поболтали, Скай. Мне пора заниматься.
Он направляется в сторону поля, и я тут же хватаю его за локоть в попытке удержать. Парень замирает и косится на мою ладонь так, будто это ядовитая змея. Осторожно убираю пальцы от его руки, боясь, что Томлинсону не хватит чувства такта, и он таки плюнет мне в лицо.
— Я насчет Элеанор, — говорю я, пытаясь казаться уверенной в себе, но почему-то под пристальным взглядом голубых глаз я чувствую себя неловко.
Луи знал меня другой, может этот факт не позволяет мне вести себя надменно с ним и пулять колкие замечания направо и налево.
В Джерси так не было принято. В Джерси всё было по-другому.
— Понятно, — спрятав ладони в карманы спортивных штанов, Томлинсон издает смешок. — Пейдж не понимает слова «нет»?
— Что плохого в том, что Элеанор будет состоять в Каппе?
— Что плохого в том, что Эль вступит в Аль-Каиду? — он передразнивает меня тем же невинным тоном, и я недовольно поджимаю губы.
— Всё не так плохо, не утрируй.
— Серьезно? — Луи покачивает головой и смотрит на меня с еще большей неприязнью. — Чтобы я отпустил свою девушку в ваше логово змей? Посмотри, что они сделали с тобой, Скай, ты не была такой, — он оглядывает меня с головы до ног и поспешно добавляет: — И я сейчас не о твоих шмотках говорю. Вспомни, что вы вытворяли, я не хочу, чтобы Элеанор была причастна к этому хоть каким-то образом.
Парень смотрит куда-то поверх моих плеч, и уголки его губ приподнимаются; я тут же следую за его взглядом. На другом конце поля на одной из трибун виднеется силуэт хрупкой девушки.
По нежности, мелькнувшей во взгляде Луи, догадываюсь, что это Элеанор. Она сидит в куртке на три размера больше нужного, потому что это капитанская куртка Томлинсона.
Несмотря на холодный ветер, Эль поправляет собранные в пучок темные волосы и сосредоточенно пишет или рисует что-то в тетради, листы которой то и дело норовят выскользнуть из-под ее тонких пальцев, но она терпеливо придерживает их ладонью.
— Я не позволю ее обидеть, Луи… Я… — и тут я замолкаю, потому что у меня даже язык не повернется сказать, что Пейдж рассматривает кандидатуру Эль в будущие президенты Каппы.
— Вспомни, что происходит с некоторыми девушками, попытавшимися пройти отбор в Каппу.
Тон капитана футбольной команды становится чуть мягче, и у меня создается впечатление, что с меня сняли железный обруч, который сковывал мои движения и не давал дышать.
