— Чуня поедет с нами! — тоном, не терпящим возражений, ответил чисс. — Только надо ей побольше активированного угля дать.

Рилот, Внешнее кольцо

Косой сидел на выжженной солнцем земле родной планеты, скрестив ноги. В руке он держал бутылочку светлого «Подзаборного», а рядом валялся пакетик с соленым сушеным мясом мон каламари.

«Дома хорошо, а на работе лучше… — с горечью подумал розовый твиʼлек, вспоминая веселые задания с его лучшим другом агентом Калласом, ныкание запрещенной спайсухи в каюте капитана Парка, тыкву на голове у любимого шефа и царапины на руках от когтей исаламири. — Как днюху-то без них праздновать?»

Его друганы-моджахеды Чам, Гоби и Нума обещали подогнать имперца Славика в качестве мальчика для битья. Чисто, чтоб не скучно было. Но Косому было как-то по барабану. Он очень скучал по коллегам и жалел, что не может показать им настоящее рилотское гостеприимство. Моджахеды-твиʼлеки жили под бессмертным девизом: “Мама — анархия! Папа — стакан самогона!”, поэтому сунуться к ним на планету мог только сумасшедший.

— Псссс, — раздался приглушенный звук сзади.

Косой мигом вскинул бластерную винтовку, приготовившийся, как всегда, выпустить всю обойму и ни в кого не попасть.

— Слышь, Косой, это мы! Не стреляй! — раздался таинственный шепот. Из колючих кустов с кактусами, на самых интересных частях тела, вылезли три твиʼлека бомжеватого вида. Один был синим, в запыленных солнечных очках, второй красным, с нереально большими, заплетенными в чалму на голове лекку, третий был зеленым, с бооольшим фингалом под глазом.

По древнему рилотскому обычаю Косой протянул им недопитое пиво со словами:

— Алкоголь нужно принимать таким, какой он есть.

Тот, что в очках, тут же ответил согласно ритуалу, делая глоток:

— Дайте мне точку опоры, и я произнесу тост.

Остальные двое тупо пялились и не понимали, что вообще происходит. Косому в голову пришла одна мысль, голова потяжелела и перевесила. Вдруг из-под одежды синего вылез какой-то зверек и с жадностью стал облизывать горлышко бутылки.

— Чуня!.. — крикнул Косой, и тут до него дошло. — Шеф, Парк, Каллас! Вы меня не бросили!

— Косой, прежде, чем уходить в отпуск, ты хотя бы предупреждай, что у тебя днюха, — прорычал агент ИББ.

— Камрады! Да мы с вами так отметим, что у Рилота ось сместится на 360 градусов!

— А что, и такой спирт бывает? — наивно спросил Парк.

Отмечать день Косого было решено на даче у Чама Синдуллы, лидера Движения Вечно Пьющего Рилота. Такая честь была обоснована тем, что Косой оказался единственным твиʼлеком, когда-либо работавшим на Империю. Ну, то есть в принципе когда-либо работавшим... И еще потому, что Чам приходился ему сводным братом, что на языке тви’леков обозначало “собутыльник”.

Среди приглашенных оказалось более ста персон, ибо на Рилоте, если у кого-то днюха, то гуляют все. Пришли Гоби и Нума, подарив штурмовику новый автоматический прицел на винтовку (лазерный фонарик, помещенный в алюминиевое сито), чтобы он наконец перестал мазать во время пальбы. Завалилась также орава уже знакомых нам повстанцев во главе с Герой, которые презентовали ему несколько разноцветных шлемов штурмовиков, переделанных для игры в футбол. Чам, как и обещал, приволок сопротивляющегося Славика в качестве груши для битья. Наши доблестные имперцы же подарили Косому вязаный свитер (как выяснил Траун, Каллас закончил когда-то курсы кройки и шитья) с надписью «Дикий, дерзкий — штурмовик имперский». Даже от самого Дарта Вейдера пришла телеграмма: «Поздравляю с днюхой, Косодурище! Крепко Силой обнимаю! Да пребудет с тобой ПИВО >8 -)»

Выкрашенные во все цвета радуги лекку Косого по рилотской традиции в день рождения каждому гостю нужно было дергать по количеству годиков. Через полтора часа после такой жестокой процедуры, эта часть тела стала не просто красной, а серо-буро-малиновой со следами отпечатков пальцев всех причастившихся. Процедура была веселая, но изматывающая.

— Больше никогда не буду праздновать днюху со своими соотечественниками, — жалобно пропищал Косой, обращаясь к коллегам, протянувшим ему кружку с ёршем.

Ряженых имперцев вмиг приняли за своих, а Гера с Нумой даже начали строить Трауну и Парком глазки. Зеб же загробастал переодетого Калласа со словами:

— Пойдем угощу тебя, Зеленый, ласатской брагой, от крепости которой даже челюсти сводит.

«Только бы не спалиться», — думал имперский агент, выпивая огненную жидкость на брудершафт с ласатом.

На здоровенный длинный стол, заваленный чарками, вдруг с одной стороны вскочил Эзра, держа красненькую призмочку в руках, а с другой Кейнан, сжимая в ладони голубенький куб.

— Смеррртельный номер! — прыгнула между ними Сабин. — Сейчас наши джедаи вызовут дух Джинна! Квай-Гона Джинна! Духа закусона и опохмелона!

Эзра и Кейнан театрально поклонились друг другу, осушая до дна по стакану перцовки, и, не закусив, начали представление.

— Вингардиум Левиоса! — закричали падаван и мастер, подбрасывая призму и куб в воздух. Предметы зависли друг напротив друга, медленно покачиваясь.

«Хогвартс окончили», — тут же понял Траун.

Эзра и Кейнан кивнули друг другу и одновременно закричали:

— Авада Кедавра!

Заморгал свет. Затряслась земля. Голокроны слились в одно целое, испуская яркое голубое пламя, из которого проявился неясный силуэт высокого человека.

— О, Дух закусона и опохмелона! Пивом проставь, да прокляни сушняк, ибо у раба твоего, розового твиʼлека Косого, сегодня день рождения! — упал перед ним на колени Кейнан.

Пол под ногами заходил ходуном. Пламя стало ярче. Из него раздался протяжный, пробирающий до костей вздох.

— Кто посмел тревожить меня? Ааа, смертные… Клянусь великим Реваном, доблестным Бейном и мудрым Плэгасом! Твиʼлеки?.. Что вам нужно от лорда ситов? Молний полный живот?

— Лорда ситов? — не понял Эзра. — Нет, мы призывали Квай-Гона Джинна, Духа закусона и опохмелона.

— Это имя вызывает у меня изжогу, — пожаловался голос.

— Кто же ты? — спросил Косой.

Дрожь усилилась. Люстры закачались. Пустые бутылки попадали со столов.

— Я великий и ужасный, страшный и противный, приносящий головную боль в похмелье и трезвость всем алкоголикам Лорд ситов! Мое имя…

Тут у фигуры из света обозначились более четкие черты. Лицо старика, длинная белая борода, серая роба, свисающая до пола, а в ладони он держал рукоять изогнутого светового меча.

— …Граф Дукуууу...

Кейнан тут же упал в обморок, а Эзра активировал свой клинок и с криком «скажем “нет” трезвости» кинулся на злобного духа. Дуку легко поднял мальчишку Силой и швырнул в Парка, снеся ему накладные лекку. Бесстрашный Каллас тут же рванул к призраку, доставая бластер, но был схвачен за шиворот Зебом, намеревавшимся самому набить морду нежити. Лекку, удерживаемый второй рукой, неожиданно оторвался от макушки.

— Ты… не твиʼлек? — удивленно произнес ласат, разглядывая оторванный элемент костюма. — Ты — имперец! Да, я тебя…

Косой тут же начал палить из винтовки в Дуку, отчаянно мажа. Даже новый прицел не помогал.

— Ах-ха-ха-ха! — смеялась тень Графа Дуку. — Я вас всех здесь закодирую!

С потолка посыпалась штукатурка. Пол задергался так, что невозможно было стоять. Тарелки падали на пол. Началась паника. Гости в ужасе прятались под столы и барную стойку, опасаясь слов Дуку. Трезвыми никому не хотелось существовать.

Тут из-за стола поднялся Траун. Он эффектно сдернул с себя ненастоящие лекку и снял очки, сверкая красными глазами. Твиʼлеки, испугавшиеся Дуку, стали теперь шарахаться еще и от чисса, не понимая, откуда здесь взялся красноглазый оборотень.

— Любезнейший, можно вас на секундочку? — вежливо обратился Траун к лорду ситов.

— Чем могу быть полезен? — тут же отозвался Граф Дуку, отвесив старомодный поклон.

— Империо! — крикнул Траун, касаясь призрака выставленной вперед Чуней, у которой в зубах застрял соленый огурец.