- Надел парадную форму, ё-мое! – яростно прошептал Парк, отряхивая липкую жидкость.

К третьему действию Восса Парка все-таки сморил сон, и он, опершись на плечо гранд-адмирала, протяжно по-армейски захрапел, приоткрыв немного рот.

У исаламири после поедания целой пачки сухариков образовалась икота, и появилась нездоровая активность. Она небрежно спрыгнула с колен своего раба и, громко похрюкивая, отправилась на поиски приключений. Поползав немного в партере и пожевав подолы платьев зрительниц, она решила, что на сцене с такими огромными декорациями будет намного интереснее.

В то время, как Чуня осуществляла свой бессовестный план, в действии оперы разыгрывалась драматическая театральная битва Императора Вишэйта и Ревана, а Митра Сурик пела свою предсмертную арию. Предатель Скордж занес над ней бутафорский световой меч и вместо красивого переливающегося баритона выдал такой визжащий контр-тенор, что публика схватилась за уши. Обученная Трауном исаламири, увидев в руках у актера палку, немедленно ринулась к нему и мертвой хваткой вцепилась в запястье, намереваясь наказать хулиганьё.

- Аааай! – кричал Скродж, а несчастная Митра Сурик в ужасе хлопала накладными ресницами и не знала, умирать ей сейчас или еще подождать. Зал начал громко хохотать, видя, как актер пытается сбросить с себя агрессивное существо, размахивая рукой.

Гранд-адмирал Траун не растерялся и быстро вскочил с сидения, уронив на пол спящего Парка. Он грациозно скользнул на сцену, включая всю свою театральность и обаяние. Чуня вмиг разжала зубы, почувствовав прикосновение рук своего раба, и тут же скользнула ему на плечо. Почувствовав себя в центре внимания, Траун приободрился, схватив бутафорский меч актера. Элегантно взмахнув клинком, он по-джентельменски заслонил прекрасную Сурик и, сделав выпад, импровизированно проткнул предателя, как опытный джедай-фехтовальщик.

Зал тут же встал, обливая нестандартную концовку спектакля бурными овациями. Актеры и синекожий чисс вышли на поклоны.

- Что я пропустил? – удивленно спросил проснувшийся Парк, глядя, как к ногам шефа, возвышавшегося на сцене вместе с лучшими оперными певцами Галактики, летят белые розы.

Траун сорвал не только громкие аплодисменты, кучу цветов и любовь публики. После того, как опустился занавес, к нему подскочил директор театра и подарил годовой абонемент на посещение всех оперных спектаклей. Когда они с Парком покинули театр, у входа их взяли в кольцо новоприобретенные поклонники, выражая свою любовь. Высокопоставленный имперский офицер впервые в своей жизни ставил автографы не только на бумаге, но на разных частях тела фанатов. А Чуня оставляла следы от зубов на всём, что оказывалось близко к ее рылу.

- От оно как! Мой самый непьющий гранд-адмирал – еще и хороший актер, – раздался вдруг властный насмешливый голос.

Толпа вмиг стушевалась и отступила. Перед ними в окружении алой стражи стоял сам Император Пал Палыч, протягивая черный маркер и блокнот:

- Автограф Его Темнейшеству не дадите?

Траун расписался, и по команде “хватай” Чуня тоже оставила следы своих зубов.

- И сэлфи! – скомандовал Палыч, в то время как чисс едва успел отодвинуть Чуню, которая собралась разодрать к хаттовой матери балахон плаща Императора.

За почетным эскортом показался знакомый пафосный белый плащ.

- А, Орсон? – равнодушно бросил Траун, расписываясь снова и вырывая листочек из блокнота. Он демонстративно протянул его своему оппоненту, элегантно вытягивая руку. Кренник тут же впился взглядом в ехидную надпись: Один-один, Драгоценнейший! С любовью, Mitth’raw’nuruodo.

- Эге-гей! – раздались откуда-то вдруг пьяные голоса. – Смотрите-ка, сам Император Палыч!

Из-за угла показался веселый дуэт Косой-Каллас. С ними, чеканя шаг берцами со здоровенными протекторами, шел некто третий, оказавшийся клоном Вульфом, одетым в черную косуху и бандану с маской Нихилуса.

- Да, мне сегодня везёт! – обрадовался Палыч, показывая металлюгскую козу и подскакивая с блокнотом к лидеру “Пауэрвульф”. – Можно автограф?

Из служебки, нежно цокая 15-сантиметровыми каблучками, выбежала прекрасная Плава Лагуна и тут же схватила капитана Парка под руку, строя ему глазки. Несчастный имперец смотрел на нее снизу вверх, очень сильно жалея, что у него нет собственной исаламири, как у Трауна, чтобы отгонять таких эффектных дам.

- А давайте за встречу? – раздался голос нетрезвого Косого.

- Не вопрос, – отозвался Пал Палыч.

- Ну, мы еще посмотрим кто кого, – пробурчал себе под нос Орсон Кренник, заворачиваясь в плащ и наблюдая, как гомонящая орава с Палычем во главе суетливо усаживалась на байкерские гравициклы.

Комментарий к Ёперный театр Текст написан под впечатлением от посещения прямой трансляции оперы Р. Вагнера “Тристан и Изольда” (постановка театра Метрополитен опера, Нью-Йорк).

Powerwolf – немецкая пауэр-хэви-метал-группа. Очень советую любителям эпичной музыки.

====== День Косого ======

Комментарий к День Косого По заявке из комментариев к предыдущей главе. Постаралась учесть всё.

За идею спасибо Selewk

ИЗР «Мстюн»

После очередного совещания, где гранд-адмирал Траун долго мариновал весь офицерский состав, зачитывая написанную им давеча поэму, агент Каллас и капитан Парк желали поскорее схорониться в каком-нибудь тихом местечке и распить на двоих бутылочку татуинской чачи.

— А вас, агент Каллас, я попрошу остаться, — глядя на собирающегося слинять подчиненного, строго произнес Траун, — и вас, капитан Парк.

Они воровато переглянулись и, ожидая сильной взбучки, посмотрели на шефа. Неужели Траун прознал, что именно эти двое вчера накормили Чуню просроченными пельменями?

— Каллас, вы ничего не хотите мне сказать? — сурово спросил Траун.

— Шеф, это был не я! — стал тут же оправдываться агент. — Ну или я, но меня подставили…

— Да я не про пельмени, — отмахнулся Траун. — Вы знаете, какой завтра день?

— Тяпница! — обрадованно выкрикнул Парк, предвкушая веселый пятничный вечер.

— А вы, капитан Парк, зачем вы дали штурмовику Т-1000 две недели отпуска? — начал прессовать офицера чисс.

— Ээээ… нууу… как бы, — впал в ступор Парк.

— Разочаровываете вы меня, — жаловался шеф. — Косой — ваш лучший друг, не так ли, разведчик? А вы, капитан, могли бы хоть иногда в личные дела подчиненных заглядывать.

— А что? — в один голос спросили люди.

— У Косого завтра день рождения! — гордо произнес Траун, глядя в напоминалку на экране ЧиссФона.

— Точно, днюха! День Косого! Я думаю, что это у меня нос чешется? — хлопнул себя по лбу Каллас.

— Так он же дома, на Рилоте, — с ужасом в глазах промолвил Парк, — а там имперцев не жалуют. Местные моджахеды — такие отморозки! Спаси нас, Палыч!

— Вот поэтому я и спрашиваю, какого этого самого ты отправил Т-1000 в отпуск? — с растущим раздражением спросил Траун.

— О, пресвятой Нихилус! Это же из-за этих самых моджахедов лихой имперский парень Славик заикой стал! — со страхом прошептал Каллас.

— Ну, допустим не из-за них, а из-за меня! — с удовлетворением в голосе промолвил Траун, показывая острые клыки вместо улыбки, — но легче от этого не становится. Как поздравлять-то будем?

— Косой нам никогда не простит, если мы его днюху задинамим, — констатировал Парк. — А..?

— А денег на подарок нет! — жестко ответил чисс, как всегда, читая мысли своего капитана. — Я вашей зарплатой в этом месяце уже часть ипотеки за крепость Руки покрыл.

— Есть идея! — выдал агент ИББ. — Мы загримируемся под твиʼлеков, надев бутафорские лекку, и перекрасим лица в разные цвета. Шефу просто темные очки наденем, чтобы скрыть светящиеся глаза. Парку сделаем красное лицо, а мне — зеленое.

— Каллас — ты гений! — тут же вскочил капитан, но увидев сверлящий красный взгляд шефа, быстро поправился. — Гранд-адмирал — гений! А ты, Каллас, просто молодец!

— Ведь можете, когда захотите! — обрадовался Траун.

— А Чуня? — спросил агент.