Но Блау действительно становились полностью сумасшедшими. Когда отсутствовал объект их страсти.

– Это может быть просто детское увлечение, влюбленность или любовь, совсем не обязательно, что это клин.

– Услышь тебя Великий! Но раздражительность, повышенная чувствительность, неспособность контролировать эмоции при удалении от объекта… Вспомни Юстиния и его картинки. Вспомни Акселя. Это действительно проклятие, Вирт. Ты не можешь есть, не можешь спать, не можешь думать.

– Но ни одного Блау не замыкало на живых людях. Всегда объектом…

– Ни один из истинных Блау не был Светлым! Ни один! Ты представляешь себе Светлую, коллекционирующую Темные артефакты? Разводящую скорпиксов? Тренирующую умертвий? Я не знаю, чего ждать от Вайю. И никто не знает. – Кастус устало вздохнул. – Я надеюсь, и они не знают. А пока не знают, пока им любопытно, пока есть выгода, у Вайю есть шанс. И если… я говорю если это Квинт, тогда у нас остается единственный вариант.

Ночная прогулка не удалась. Или наоборот, удалась настолько, что я не знала, как этой нежданной удачей распорядиться.

Спина подстывала. Осенние вечера становились все холоднее и холоднее, совсем скоро на северные склоны ляжет снег. Я пряталась в полуразрушенной башне. Старые развалины за опушкой леса никогда не были особенно популярным местом для развлечений, а по ночам и подавно.

В народе ходили байки про призраков псак и Дикую охоту Блау: что в особенно темные ночные часы старые неупокоенные духи выходят на охоту за чистыми душами и с визгом и гиканьем проносятся по поместью и деревне.

Это полная чушь. Дядя не потерпел бы неупокоенных так близко к родовому источнику, да и эманации места были бы совершенно другими.

Светила полная луна. Снизу, из-за разбитых щербатых остатков ступенек, ведущих в старую башню, можно было отчетливо разглядеть фигуры двух влюбленных голубков. Несчастные утки-мандаринки. Или лебеди-неразлучники? Нашли где устраивать свидание под покровом ночи.

Именно они и сорвали мне ночную тренировку.

Уже вторую луну я, дождавшись, пока уйдет Нэнс, выбиралась в лес. Мне нужно было понять, какие навыки у меня остались и чем я могу пользоваться. При наставнике и Ликасе открываться не хотелось, вдруг я ошибусь и пальцы сами выплетут что-нибудь из Темного седьмого-восьмого круга. Слишком сильны рефлексы, вбитые намертво.

Результаты были неутешительными. Тело тренировано слабо, пальцы негибкие, руки дрожат. Даже рунные круги у меня выходили криво и косо, и только со второго раза, а это – первый курс. Но Блау не сдаются, была бы возможность, а все остальное мы подтянем. Программу занятий я себе составила. Дядя со своим наказанием сыграл мне на руку, потому что я не знала, как объяснить свою внезапно вспыхнувшую любовь к учебе и тренировкам. Пока можно все валить на скорпиксов, тонкую психику Светлой леди и активацию дара Блау, но это ненадолго. Наставник далеко не дурак.

Место у меня было очень неудобное. Точнее, очень удобное для обзора и наблюдения, но крайне неудачное, чтобы его покинуть. Я была в ловушке. Бесшумно спуститься из разрушенной башни я не могла, левитация – это, простите, к воздушным элементальщикам, а не ко мне. Мелкие камешки и гранитное крошево ступенек противно хрустели под ногами, поэтому я сидела и не двигалась. Тело начало затекать.

Голубки уходить не собирались.

Внизу под дубом сир Квинт увлеченно целовал мою дражайшую сестричку Айшу, нежно приобняв тонкую талию одной рукой. И надо признать, что выглядит стервец хорошо!

Света луны вполне хватало, чтобы разглядеть тонкий плащ с капюшоном, подбитый мехом северной выдры, который крайне удачно оттенял светлые волосы Квинтов. Высокие сапоги, замшевые брюки и неизменный гладий, пристегнутый к поясу. Мне всегда было интересно, не мешает ли меч целоваться? У меня был разный опыт, но именно так, с гладием между ног… Ведь через тонкое легкое ханьфу можно очень отчетливо ощутить все продолговатые формы предмета.

Мне было холодно. У меня совершенно затекли ноги, а руки без перчаток замерзли, и я уже не чувствовала пальцев.

Если бы я планировала сидеть в засаде, я бы оделась потеплее.

И согревающее не наложить. Квинт с его пятым кругом сразу почувствует возмущение силы в периметре.

Поцелуи перемежались совершенно бесполезными для меня ахами и вздохами. Нежными бормотаниями. Вот уж не думала, что Дарин может быть настолько романтичным. И тупым.

Неужели он серьезно думает, что Айша влюблена в него по уши? Конечно, играет она отлично – глазки в пол, потеребить платочек… Нежнейшее и наитемнейшее создание. Трепетная кобылка перед укротителем. Робкая лань. Инстинкты у Квинта работали на отлично, наверное, этим и поймала – многие сиры свихнуты на идее защищать.

Я была готова поставить свое родовое кольцо, что это не более чем большая игра. И Айша, и ее мамаша, моя драгоценная тетушка, совершенно не случайно затеяли ремонт менора именно этим летом, когда сира Квинта отпустили на каникулы из академии. Как же, соседи! Ну что стоит пососаться так, по-соседски, с богатым и перспективным молодым сиром, а то, что «почти-жених-почти-сестры» – это дело десятое.

По крайней мере, это многое объясняло. Поведение Квинта в прошлом всегда было отвратительным, но не всегда было объяснимым, но если в игру вступила Айша, это меняет все.

Голубки нацеловались.

– Айша, милая, ты все помнишь? – Из рук Квинта в кармашек девичьего плаща перекочевал небольшой мешочек.

– Дарин, любимый, я сделаю все, как ты сказал. – Легкий и робкий вздох. – Но я очень боюсь…

– Не бойся, я с тобой. Если что, ты всегда можешь отправить мне вестник. Главное убедиться, что ваша служанка справится и сможет продолжать незаметно подсыпать этой в еду.

– Не беспокойся, я давно придумала, какое дело у нашей служанки на кухне: мне нужна изысканная еда, в этой провинции все просто отвратительно готовят. – Айша сморщила носик и усмехнулась.

Выходишь из образа, дорогая, выходишь из образа.

– Пообещай мне, что это ненадолго. Я уже не могу смотреть, как она везде говорит о том, что ты будешь ее женихом.

– Обещаю, милая, обещаю… Ты же видишь – ничего ее не берет. И даже стаю скорпиксов пережила. – Дарин высокомерно усмехнулся. – Этот мусор не стоит того, чтобы ты о ней думала, я все улажу, нам нужно успеть… – шептал между поцелуями Квинт.

Пальцы так и чесались чем-нибудь их шарахнуть. Из того особого ассортимента чар с тонким целительским юмором. Например, спонтанное очищение кишечника. А что? Входит в базовую программу чар – очищение перед сложными полостными операциями. Я поморщилась. Эти спонтанные порывы и эмоциональные качели мне совершенно не нравились. Может быть, и правда возраст накладывает такой сильный отпечаток?

Великий, что в мешочке? Если они хотят подставить нашу кухарку, это слишком глупо. Маги – аларийка, а все аларийцы пришли в поместье вместе с мамой. Если они рассчитывают подкупить аларийцев, это идиотизм.

Все остальные слуги поместья приносят кровную клятву роду, и никто в здравом уме не поверит, что у кого-то получилось навредить Блау и остаться в живых. Клятва карает сразу. Значит, это что-то условно опасное, что позволяет обойти запрет.

Хорошо, хотите сыграть? Сыграем. Только немного повысим первоначальные ставки. Все-таки Великий хранит меня!

Возвращалась в поместье я со стороны заднего двора, миновав садик Виртаса с его особо целебными растениями, которые ну никак не могут произрастать нормально в нашем вредном, отравленном темными ядовитыми испарениями климате долины. Скользнула в маленькую калитку в стене и оказалась около конюшни.

Снаружи неярко горел ночной свет. В конюшне было тихо. Конюший спал, лошади фыркали и переступали копытами, шуршало сено. Я погладила по бархатному носу норовистого дядиного райхарца, почесала гривастого крепкого мохнатого иноходца, любимца Акселя, и нырнула в самое дальнее свободное стойло.