Луиза потихоньку сползала с кровати на пол, а я стоял и смотрел. У меня душа переворачивалась от ее слез, а я стоял и смотрел. А потом она схватила меня за ноги.

— Филипп, пожалуйста, скажи, что это не правда! Филипп, скажи, что это неправда!

Я нагнулся и поднял ее.

— Луиза, Донна мия! Не рви мне сердце! Пожалуйста!

Я обнимал ее, гладил по волосам, а по щекам текли слезы. И мне впервые было не стыдно этих скупых слез.

Сколько мы так стояли, обнявшись, я не знаю.

— Луиза, мы должны быть сильными. Мне нужно идти… дознаватели… — не мог найти слов я.

— Да, иди! Нужно наказать всех виновных! — поддержала меня моя Розочка. — Нам нужно быть сильными! Нам еще внуков поднимать!

— Внуки! — повторил я за ней. Как много надежды в этом слове.

Дарья.

День похорон Мигеля прошел для меня словно в тумане. Прощание проходило, естественно, в Италии в семейной цитадели семьи Скорцезе, в замке «Blocco aria».

«Воздушный замок» был очень красив, своими готическими шпилями он еще больше подчеркивал природную дикость этих мест. Но сейчас меня эта красота несколько не интересовала.

Я не знаю, что я чувствовала! Пустоту… Я не успела полюбить Мигеля. Тогда, почти двадцать лет назад, я была взрослой, но еще такой наивной ведьмой! И я любила этого горячего южного мужчину. Именно Мигель показал мне, какой может быть страсть. А еще считают вампиров холодными! Но… Но, он сам тогда растоптал мои чувства! Благодаря ему, я перестала быть наивной простушкой, которая считала, что ее весь мир любит! И я постаралась запрятать угольки своих чувств как можно дальше в глубины моей памяти.

Прошли годы, угольки превратились в золу.

Спасибо Максиму, я научилась снова быть счастливой. Я поняла, чем страсть отличается от взаимной любви!

И тут, как черт из табакерки, Мигель появился снова, пытаясь разрушить все, что я добивалась на протяжение многих лет.

Я только смирилась с его присутствием в моей жизни. А он только начал исправляться. Хотя этот его финт с кольцом. Что он задумывал, я уже никогда не узнаю. Нам просто не хватило времени…

Но вместе с тем, мне его не хватает… Он был моей темной стороной. Противоположностью, к которой тянуло.

… По католической традиции. Да, да вампиры соблюдали религиозные традиции тех стран, в которых жили. Так вот по католической традиции сначала семья прощалась с усопшим в небольшом кругу самых близких.

Из самых близких в комнате были я со своей семьей: с детьми и мужьями, чета Скорцезе, Инесс с Дмитрием и, как нас представили, кузен Мигеля — Альфонсо с матерью Летицией Скорцезе. Сразу скажу, ужасно неприятная парочка! Мне они чем-то напоминали крыс. Хотя старались быть милыми и пушистыми.

Но они были единственными, кто исподтишка радовался смерти Мигеля. Говорю же, крысы!

Альфонсо уже примерял на себе титул наследника главы клана. Но харизмы Мигеля у него явно не было!

Нужно было подойти к гробу и попрощаться. Но Луиза стояла у гроба и перебирала волосы сына, что-то ласково нашептывая ему на испанском.

Она не рыдала навзрыд, нет. Просто по ее щекам тихо текли слезы. Она не вытирала их. И капельки падали на Мигеля.

От этой картины щемило сердце! И рвало душу! Материнское горе! Не дай Бог, кому-то испытать такое!

А Луиза даже в горе была царственно прекрасна. Истинная Донна!

Филипп стоял за ней с надменным видом. Но узнав его получше за эти дни, я поняла, что это просто маска. Он поддерживал жену за талию, а иногда за руку. В конце концов, он что-то шепнул ей на ухо, и Луиза отошла от гроба. Давая нам проститься.

Филипп посмотрел на меня, намекая мне на мою очередь. Я же взяла за руку Катю, что стояла подле меня. И мы с ней вместе подошли к гробу.

Казалось, он просто спал. Только кожа стала серее. И ужасный шрам на горле. Все указывало на то, что он больше не проснется. Не сведет с ума ехидной улыбкой надменного аристократа.

— Мигель! — провела я по его волосам. — Спасибо, тебе за все!

Из глаз градом полились слезы. Я не умею красиво плакать. Лицо разбарабанит, нос распухнет, и вся буду, как помидор.

Но сейчас было плевать!

Я только сейчас поняла, что моего идальго я больше не увижу. Не поругаюсь. Не будет противостояний и примирений! Ничего не будет. А ведь он даже сына своего не увидит!

— Прости меня! Если сможешь! — шептала я, глотая слезы. — Я столько лет была эгоисткой, лелея свою обиду! Это я лишила тебя счастья, я даже дочь от тебя спрятала! Прости! — целовала я его холодный лоб.

Меня кто-то аккуратно потянул на себя. Оглянулась, Родион тихонько уводил меня от гроба.

— Пойдем, малышка! Дай другим проститься.

— Родион, я так перед ним виновата! — уткнулась я в грудь своему дракону. — Перед ним и Катенькой!

— Ты ни в чем не виновата, солнышко. — потихоньку тянул меня дракон к тому месту, где мы до этого стояли. Подойдя, меня обняли другие руки. И всю церемонию прощания я так и стояла в руках моих мужей, уткнувшись уже демону в грудь.

Когда родные простились, гроб закрыли и унесли. Месса проходила в большой замковой часовне, куда смогли поместиться все желающие. Желающих было много, но кроме своих, Бестужевых и тетушки Марии Николаевны с семейством я мало кого знала. Поэтому когда стали подходить и выражать соболезнования, скупо вежливо отвечала. Вообще мы стояли вчетвером. Даже не знаю, специально так предназначалось или просто получилось. Но соболезнования у закрытого гроба выслушивали Филипп, Луиза, которая держала меня за локоть, или я ее. И Катюшка слева от меня.

Западные гости с недоверием косились на Катерину. Трудно было не заметить сходства между двумя женщинами. Мне самой временами казалось, что я стою между близняшками.

Альфонсо тоже неодобрительно косился на Катюшку, а Летиция даже поддела. Мол, где вы так долго внучку прятали, что аж она в такую красавицу выросла. И как на бабушку похожа.

— Где надо было, там и прятали! — прямо ответила я ей. Нет, а что? Луизе послать вежливость не позволит. А мне, Слава Богу, с ней детей не крестить. А терпеть такую гадюку возле себя вежливости ради. Увольте!

Летиция, поджав губы, ретировалась. А я заработала одобрительный взгляд Филиппа.

Похоронили Мигеля в родовом склепе, что находился тут же за часовней.

После часовни Филипп позвал нас в свой кабинет. Я пришла со всей семьей. Филипп с Луизой.

Предложив всем присесть и дождавшись пока все рассядутся, Филипп взял слово:

— Я хотел бы решить, как нам жить дальше. — начал вампир, обвел нас всех взглядом. Замолчал и выпил залпом бокал виски. Без льда.

— А что решать-то. — спросила я.

— Дарья. — положила ладонь на руку мужа Луиза. — Мы хотели бы участвовать в жизни внуков.

— Так я и не запрещаю! — удивилась я. — Дети будут только рады бабушке с дедушкой.

Чета Скорцезе обменялись взглядами.

— У меня только просьба. — решила все же расставить точки над и, — Не передергивать одеяло на себя. И не решать судьбу моих детей самим. Никаких приказов и обязательств, только диалог. Если сумеете доказать свою точку зрения, то я возражать не стану.

Филипп с Луизой улыбались впервые за несколько дней.

— У меня еще один вопрос. — снова начал вампир. — Ты сегодня видела моего племянника Альфонсо. Он сын моего брата и пока единственный претендент на роль наследника. Но у меня нет никакого желания назначать его. — Филипп замялся, но затем все же продолжил. — Я бы хотел назвать наследником внука, сразу после рождения.

— Это связано с какими-то рисками? — спросила я.

— Альфонсо, скорее всего, просто так не отстанет! — подтвердил Филипп. — Но других наследников у меня нет…

— Я согласна! — перебила я его, — Наследие Мигеля должно достаться его сыну. А мы с вами, надеюсь, закопаем топор войны? — спросила я старого интригана.