Вздрогнув, я сжала бедра. Бен хватал меня довольно грубо, поэтому на коже расцвели синяки — саднящие напоминания о моем затруднительном положении и состоянии общества. На мне опять была футболка — еще одна из его запасов, и ничего больше. Как унизительно…

Но пока я не найду Лею, мне никак не избежать компании Бена. А теперь еще он получил надо мной особое преимущество, и я не сомневалась — он об этом знал, поэтому лежала и ждала, когда он появится в дверях и ткнет им мне в лицо. Однако, если он не будет защищать меня, то лишится и денег, и секса, а эти две вещи — все, о чем он способен думать. Я молча перевела взгляд на окно. Сейчас я всего лишь вещь, не более. Вот до чего мне пришлось опуститься.

Бен явился, когда стемнело. Снова по пояс голый, в приспущенных штанах. И явно в приподнятом настроении — он принялся возиться с ключами, отстегивая мою цепь от пола. Следом он расстегнул наручники и подтолкнул меня ногой, когда я не пошевелилась.

— Ползи, — буркнул он.

Задрожав, я заставила себя встать на четвереньки и поползла к выходу из спального отсека. Бен следовал за мной, и накаленную тишину фургона нарушали лишь стук дождя и смех из телевизора. Я добралась до узкого коридора и заметно напряглась, когда Бен бухнулся позади меня на колени и схватил мои бедра.

— Хочешь, чтоб я отымел тебя, как сучку? — он рывком подтащил меня к себе так, что я заскребла ногтями по линолеуму.

Но, закрыв глаза, я заставила себя кивнуть.

— …Да.

Бен перевернул меня на спину и надавил на горло так сильно, что я еще сообразить не успела, как уже стукнулась головой об пол. В глазах заплясали искры, я запаниковала — он сжимал и сжимал, его железная хватка душила меня. Воздух обжигал легкие, виски пронзала боль. Бен не отпускал меня, и я тщетно пыталась оторвать его руку, открывая рот и корчась. Он стиснул зубы — меня скрутила болезненная судорога, и я безвольно уронила руки.

Вдруг все прекратилось — я закашлялась, лихорадочно втягивая воздух. Бен наклонился ко мне, размазывая поцелуи по моей шее, но потом оторвался от меня, встал, переступил через мое тело и ушел в закуток кухни. Попытка побега была бы полным идиотизмом, поэтому я перевела дыхание и поползла к гостиной дальше.

При виде меня Бен ухмыльнулся. Я нерешительно застыла возле дивана, неуверенная, дозволено ли мне сесть, но все-таки остереглась и осталась ждать на полу. А заодно мечтать о будущей свободе.

— Что думаешь о тех мужиках? — спросил он из кухни. — Страшно, да?

— …Да.

Я уткнулась взглядом в пол, но Бен приподнял мое лицо за подбородок. В свободной руке у него была бутылка виски. Он прищурился и отпил из горлышка.

— Знаешь, что они с тобой сделают, если ты сбежишь от меня?

— Да, — коротко ответила я.

— Женщины вымирают, такие вот дела, — он снова выпил и пригладил мне волосы. — Вирус может проснуться через пару недель или пару лет — но в один прекрасный день ты внезапно истечешь кровью из всех дырок. Глаза начнут кровоточить первыми.

Лея рассказывала мне об этом. Некоторые женщины обладали иммунитетом, как я — мы не страдали бесплодием или геморрагической лихорадкой. У других могло наступить что-то одно — или то и другое одновременно, — и даже я знала, что, когда у беременной неожиданно начинала идти кровь, врачи заботились лишь о том, чтобы вырвать из гибнущей женщины плод и сохранить ему жизнь.

Я пожала плечами.

— Понятия не имею, какое это имеет отношение к делу.

Бен улыбнулся и вернулся к кухонному закутку.

— Времена наступают отчаянные, Рей. Всем известно, что еще немного — и планета превратится в одну большую сосисочную вечеринку, а про технологию искусственных маток одни разговоры вот уже лет десять. Впрочем, кому до этого дело. Мужчины есть мужчины, и большинство из нас любят кисок, которые нынче в дефиците — они превращаются в символ статуса.

— Я не собираюсь никуда бежать! — воскликнула я, теряя терпение. — Мы заключили сделку.

— Да, кстати… насчет сделки.

Мою спину кололи мурашки, пока он наливал виски в стакан. Что ж, если этому суждено случиться сегодня, он хотя бы не свихнувшийся урод с рынка. Но если я не вернусь к Лее… Я не хочу прожить остаток жизни в фургоне, раздвигая ноги по щелчку Бена… За такую жизнь не стоит и бороться.

Я тяжело сглотнула.

— Она не заплатит, если ты не вернешь меня.

— А… Рано или поздно я найду другую сучку, в деньгах я пока не нуждаюсь. — Бен неспешно вернулся ко мне и поднес стакан к моим губам. — Скоро ситуация накалится до предела. Ты видела, что творилось на рынке, как бешено те ребята хотели добраться до тебя. Даже мне сейчас попадается не больше одной-двух девчонок в месяц.

На вкус виски было отвратительно — я подавилась кашлем, чувствуя, как пойло сжигает мне слизистую. Бен с улыбкой забрал стакан и швырнул в стену — он разлетелся дождем осколков. Я только и успела подпрыгнуть, а он уже сгреб в горсть мои волосы и запрокинул мне голову. Другой рукой он спустил штаны спереди, и я вытаращила глаза.

Нет… Нет! Потеряв самообладание, я рванулась прочь, но Бен придержал меня за голову и широко улыбнулся. В ужасе я пихнула его между ног — он согнулся, застонав сквозь зубы, а я вскочила на ноги. Мне даже удалось добраться до порога спальни, когда он снова поймал меня за волосы и придавил к полу — я распласталась на животе.

Бен оседлал мои бедра.

— Хочешь, блядь, чтобы я вышвырнул тебя наружу, а?! Может, когда тебя пару раз изнасилуют, ты перестанешь быть такой упрямой сукой?

— Прости меня! — всхлипнула я. — Ты меня напугал!

Вздернув меня за волосы повыше, другой рукой он стиснул мою ягодицу.

— Я тебя, блядь, напугаю. Я заставлю тебя штамповать младенцев, пока какой-нибудь не застрянет в твоей пизде, и ты не истечешь кровью на полу ванной, как того и заслуживает сучка вроде тебя. Вот ЭТО тебя пугает?!

Слезы потекли у меня из глаз, я не успела опомниться. Я тихо всхлипывала под нос, бормоча извинения, и Бен медленно выпрямился, отпуская мои волосы. Он молчал, наверное, с минуту. Дождь стучал по крыше и окнам — и это был единственный звук, не считая моего плача.

— Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты ревешь, тварь.

Я покачала головой.

— Мне все равно.

— Не дуйся. Я знаю, где тебя искать… Я вернусь за тобой, когда придет время.

Что?.. Я утерла слезы и засопела, повернув голову, чтобы посмотреть на Бена. Его зрачки были расширены, губы растянуты в улыбке. Но я не чувствовала в нем привычной саркастической злобы. По неизвестной причине он показался мне знакомым… Я глядела на него, не понимая, откуда взялось это чувство, словно он уже говорил это раньше…

Бен моргнул — его зрачки вернулись в норму. Внезапно он застонал, схватившись за голову, и без лишних слов слез с меня. Я смотрела, как он, пошатываясь, побрел к спальне и свалился на кровать.

Я потерла глаза и поспешила на кухню — съесть что-нибудь, пока он не заметил. Оказывается, на него действовали слезы. Когда он поймал меня, то велел не плакать. И теперь я размышляла об этом, набивая рот индейкой и сыром под рулады в животе, периодически вытягивая шею, чтобы убедиться, что Бен еще в постели. Я смогу заплакать, когда захочу. Я буду плакать и пресмыкаться, если это заставит его держать руки подальше от меня.

Я наелась так, что разболелся живот — уничтожила примерно половину припасов Бена. Заполировав добычу пакетом чипсов, я почувствовала себя медведем, собирающимся впасть в спячку. И обратила взгляд к Бену, до сих пор валявшемуся на кровати. Наверное, ему промыли мозги. Так поступали со многими мужчинами — если они отказывались подчиняться новым общественным устоям. Хотя Бен был той еще скотиной… вряд ли способной любить даже родную мать.

Бен перевернулся на спину и сел, словно услышав мои мысли. Он почесал голову и прищурился.

— На что вылупилась, черт тебя дери?

— На тебя.

— Иди сюда. Я с тобой еще не закончил.

Я наклонила голову набок.