— Я хочу писать, — коротко предупредила я.
— А волшебное слово?
Я попыталась сесть.
— Пожалуйста.
Ухватившись за передок платья, Бен вздернул меня на колени. Не сводя с меня глаз, он вытащил складной нож и разрезал плотную ткань сверху донизу. Под мой отчаянный визг он откинул в стороны края одежды и приник к шее, его губы порывисто спустились к моей груди, оставляя на коже влажную дорожку поцелуев. Он застонал и разжал руки.
Я опрокинулась на спину, пискнув, как резиновая игрушка, и Бен оказался на мне в мгновение ока. Он покрыл поцелуями мою грудь и обхватил губами сосок, не замечая, что расплескивает по нашим телам виски.
— Прекрати! — одернула его я. — Я не расскажу тебе, где…
— Да заткнись уже.
В ярости я принялась брыкаться, пытаясь скинуть его, но Бен придавил меня всем своим весом, продолжая ласково теребить языком напрягшийся сосок. По моему телу прошла теплая волна, но я старалась не подавать виду, до крови кусая губы. Было тихо: я слышала только, как он посасывает кожу и еще — где-то вдалеке — негромкий звук телевизора.
Обслюнявив меня всю, он откинулся назад и потянулся к штанам. Другой рукой нашарил бутылку виски, отпил из нее, и я едва успела отвести глаза, как он вытащил член из штанов. Бен подобрался ко мне и, блаженно застонав, погладил меня членом. Больше всего я боялась, что он решит запихнуть его мне в рот или лишит меня девственности, но этого не случилось.
Бен задышал чаще, и я ощутила, как что-то капнуло мне на живот. Приоткрыв один глаз, я увидела, как с пальцев Бена капает что-то белое, сочащееся из кончика его пениса, который он методично наглаживал. Глаза Бена были закрыты, его кадык дернулся. Я смотрела на него, а когда его темные глаза встретились с моими, быстро отвела взгляд.
Бен перевел дыхание и встал. Я смотрела, как он нажимает кнопку на своем ремне, как оттуда — из потайной ячейки — выпрыгивают ключи. Он взял меня за шею, поставил на колени и, потянувшись мне за спину, расстегнул наручники.
Мои запястья настолько онемели, что я и помыслить не могла о том, чтобы напасть на него. Он жестом велел мне следовать за ним, и мы прошли в душевую, где он позволил мне остаться одной и помыться. Это точно был трейлер. Все крепилось к полу, туалет был маленьким, душ совсем тесным. Закончив свои дела, я обтерлась мокрым полотенцем и вытерла потеки вязкой жидкости на животе. Отвратительно.
Бен ждал меня за дверью. Он вытряхнул меня из обрывков платья и загнал обратно в спальню, где взамен вручил мне свою белую футболку, достававшую мне до самых колен. Заодно он стащил с меня трусы и выкинул их, заявив, что они мне больше не понадобятся.
Я хмуро уставилась в пол.
— Я просила тебя остановиться.
— Мне плевать. — Бен снова припал к горлышку бутылки и пошатнулся. — Я буду делать с тобой все, что захочу.
Он вцепился в мою руку и, подтащив меня к себе, начал неаккуратно целовать. Я уперлась ему в грудь, но он целовал все настойчивей, покачиваясь, и стиснул меня, стоило мне задергаться в его объятиях. От его рта пахло виски и беконом. Сочетание показалось мне странно приятным, но это не отменяло того факта, что Бен был настоящим мудаком.
— Хватит! — зашипела я. — Отвали от меня!
Бен на секунду отвлекся, убирая бутылку в сторону, и скользнул руками по моей талии. Он взасос целовал меня, его руки блуждали по мне вверх и вниз, задирая футболку — кожу покалывало везде, куда дотрагивались его пальцы. Он застонал и попытался уложить меня на постель, но теперь мои руки были свободны, и я могла сопротивляться.
— Ты женщина, — пробормотал Бен. — Я не должен спрашивать у тебя разрешения. Я могу кончать на тебя и облизывать твои сиськи — столько, сколько пожелаю. У тебя нет никакого блядского права меня останавливать.
Формально он был прав. Но формальности меня не волновали. Меня не заботило процветание человечества: пускай род людской вымрет, мне это безразлично. Я хочу иметь достоинство и независимость, на которые у меня есть право, даже если весь свет будет считать, что я обязана пожертвовать ими ради общего блага.
Но для этого мне нужно вернуться к Лее. Пусть мои руки свободны, а Бен пьян — он все равно в два раза больше меня и гораздо сильнее. Но мужчины любят потешить свое самолюбие. Поэтому, проглотив гордость, я склонила голову, позволяя ему распластать меня на кровати.
— Да, правда, — пролепетала я самым жалобным голосом. — Простите, сэр.
Обращение «сэр» возымело желанный эффект. Бен встал между моих колен и кивнул. Неоспоримое право мужчин на женщин появилось сразу же после эпидемии, и теперь глубоко укоренилось в сознании общества. Большинство мужчин свято уверовало — благодаря промыванию мозгов или общественным стереотипам, не имеет значения — что женщины являлись собственностью, предназначенной для личного удовлетворения и для размножения. Редко кто был способен думать иначе, и даже многие женщины поддались на эту всемирную ложь.
Бен поморгал, но все же кивнул.
— Ладно. Хорошо. Хорошая девочка.
Перед уходом он вернул наручники на мои запястья и приковал меня к полу. Понурив голову, я крепко зажмурилась. Пожалуйста, окажись в Монтане, Лея!
========== The Reality ==========
— Просыпайся, малыш.
Нехотя и сонно я разлепила глаза. Меня встретил утренний свет, я лежала боком на полу. Ребра ныли, плечи сводило от боли. Поморщившись, я застонала. Ноздрей достиг запах бекона и яиц, от которого у меня сразу заурчало в животе. Еда… Мне нужна еда. И вода. Так хочется пить…
Мой взгляд уткнулся в ноги Бена, поднялся по его обнаженному торсу к улыбающемуся лицу и, наконец, к дымящейся тарелке в руке. Рот наполнился слюной, я с трудом сглотнула.
Он наклонил голову.
— Проголодалась?
— …Да, — ответила я.
— Что ж, возможно, я мог бы поделиться с тобой, если услышу вежливую просьбу.
Мы посмотрели друг на друга в упор. Бен выжидательно поднял брови, а я сжала челюсти. Плюнь и разотри, Рей! Тебе просто надо добраться до Леи!
Я прочистила горло.
— Можно мне немного еды, пожалуйста?
Ухмылка Бена стала шире, и он подошел ближе. Длинными пальцами зачесал мне волосы назад, перебросив их с одного плеча на другое, и опустил тарелку — прямо к своему паху. Мне пришлось засунуть свою гордость подальше: я встала на колени и — под протяжное урчание в животе — вытянула шею. Бен провел пальцами по моей щеке, и я начала неловко запихивать в себя кусочки еды — быстро, как только могла.
Когда осталось полпорции, Бен вдруг наклонил тарелку — еда вывалилась на пол. Я неотрывно смотрела на нее еще секунду, а потом подняла глаза — он ахнул с наигранным изумлением.
— Упс, — вздохнул он. — Вот же ж я растяпа.
Но я была слишком голодна, чтобы гордо отказываться от такого угощения — кроме того, совершенно очевидно, что в данный момент на большее рассчитывать не приходилось. Меня трясло от злости, но я нагнулась к еде и принялась подбирать кусочки с пола — в тени нависающего надо мной Бена. Что сказать, вкус был премерзким, но за прошедшие годы я привыкла к неаппетитной пище.
Как только я покончила с «завтраком», Бен расстегнул наручники. Но стоило мне попытаться встать, как он толкнул меня обратно на четвереньки. Я простояла так целую минуту.
— Ползи в душ, — наконец протянул он.
Я скрипнула зубами, с трудом сдерживая рвущийся крик. Бен шел за мной по пятам всю дорогу, пока я ползла по линолеуму. Оказавшись на месте, он включил воду, а я нервно ждала, пока не услышала короткое «встать». Бен содрал с меня футболку — я отвернулась, но он рывком прижал меня к себе. Его губы жадно приникли к моей шее, ладонь скользнула по животу — а другой он обхватил мое горло.
Бен молчал. Наверное, ждал, что я взорвусь и начну сопротивляться, но я не была полной идиоткой. Пусть тешится, пока не лопнет от скуки, а я получу свой заслуженный душ.
Когда я воспользовалась туалетом, помылась и почистила зубы, Бен снова напялил на меня свою очередную футболку, на этот раз дополнив ее черными шортами, доходившими мне до голеней. Сам он тоже переоделся — в джинсы, не забыв прицепить на пояс парализатор. Мне оставалось только хмуриться, пока он прикреплял наручники к цепи, которую намотал на руку.
