Девочка с глазами из самого синего льда

Тает под огнём пулемёта.

Лишь бы мы проснулись с тобой в одной постели…

Щелчок зажигалки. Запах клубники.

Бинго. Клубника – четвертое место. Жизнь порой удивляет чередой невероятных совпадений и далеко не всегда с хорошей стороны.

– С кем ты разговариваешь?

Я цокнул языком. Девушка все еще была на месте и выдыхала густые клубы красного дыма. С появлением «Клауд» люди буквально помешались на них. И не мудрено: они помогали избавиться от зависимости, которую вызывали обычные сигареты, не содержали смол и никотина, к тому же фильтры разлагались всего-то за год. Плюс ко всему – бессчетное количество вкусов и дым любого цвета, какой только душа пожелает. Секретов производства и полный состав сигарет компания, конечно же, не раскрывала, чем привлекала к себе немало ненужного внимания, но подавляющее большинство будто не замечала этого. Со временем ажиотаж поутих, однако, курить «Клауд» меньше не стали.

На мой взгляд, уж слишком хорошо получалось. Столько плюсов и ни одного минуса? Курил я не часто, но все-таки предпочитал обычные сигареты.

– Не с тобой, – огрызнулся я, поднялся и, закинув рюкзак на плечо, направился к набережной.

Нева… Ее черные воды притягивали незаметно: сначала наблюдаешь за теплоходами и катерами, затем провожаешь глазами одну из десятков чаек, что кружат близ берега, и вот твой взгляд на какие-то доли секунды соприкасается с рекой. С этого момента ты ее пленник, и она вольна делать с тобой все, что пожелает: вдохновить, поселить в сердце тоску или порадовать мимолетным воспоминанием – на каждого у нее свой план. Но проходит немного времени, и в голове остается только шум воды, будто она вымывает все до единой мысли. Рано или поздно в этом нуждается каждый.

Я сидел на каменной плите одного из спусков к Неве.

Всего в паре сантиметров над поверхностью воды болтались мои кеды. Тело слегка раскачивалось в такт небольшим волнам, которые плескались о берег, попадая иногда на меня брызгами, а влажный воздух освежал как легкие, так и голову, избавляя от ненужного хлама внутри.

Отвлекло меня карканье двух весьма крупных воронов, вышагивающих неподалеку. Как только я на них взглянул, они замолкли, остановились, словно и дожидались моего внимания.

Когда-то в детстве мы с Артемом узнали, что во́рон и воро́на – это не самец и самка, а разные птицы, и на ближайшем уроке биологии попросили учительницу рассказать чем же они отличаются. Оказалось, что с ними можно спутать еще и грача. Но во́рон – самый крупный из них, отличался не только размером тела, но и массивным клювом с немного заходящим на него оперением, и раскрывающимся во время полет клиновидным хвостом…

Данные представители своего вида были самым крупными из всех, которых мне доводилось видеть. В городах ворон – не частый гость. Эта умная птица предпочитает селиться вдали от человека.

– Привет, – я не шевелился, боясь их спугнуть. – Какими судьбами?

Неотрывно смотря на меня, они приблизились на три шага друг за другом.

– Знал бы, то прихватил чего-нибудь вкусненького. Извините уж.

В два прыжка вороны подобрались ко мне почти вплотную – протяни руку, да дотронься – но я соблюдал осторожность и продолжал сидеть неподвижно. Вдруг они расправили крылья, каркнули и, стукнув по разу клювами у моей ноги, улетели.

– Уж больно они здоровые, – Голос тоже удивился их размеру.

– Может из цирка? – я следил за их полетом над Невой, пока они не исчезли за мостом.

– Может…

Мимо неспешно прогудел теплоход с рекламным плакатом на боку, с которого подмигивала и выдыхала бирюзовый дым рыжеволосая девушка. Чуть выше пестрила надпись:

«Будь ярким! Выбирай любой цвет под любой вкус!»

– Оригинально, ничего не скажешь… Бездари, – заворчал Голос. Ему с самого начала не нравилась чересчур активная пропаганда нового продукта.

Девятое место.

Реклама ловила повсюду: телевидение, интернет, баннеры, постеры, фестивали, промоутеры-распространители… Это было за гранью добра и зла.

– Мог бы привыкнуть, – я со вздохом встал и поплелся в сторону метро. Напиться – это единственное, чего мне хотелось после провалившихся попыток расслабиться и насладиться хоть чем-то.

ИНЦИДЕНТ

– Осторожно, двери закрываются.

Поезд устало скрипнул колесами и погрузился во мрак туннеля. Я прислонился к стене вагона, поглядывая в книжицу, которую с увлечением читала женщина рядом.

«…– Юлиана, держись от меня подальше! Я не тот, кто тебе нужен, – шепчет Вайт.

Что? Почему? Ведь это решать мне, а не ему. И хмурюсь не в силах поверить.

– Дыши, Юлиана, дыши. Я сейчас поставлю тебя на ноги и отпущу, – говорит он тихо и отодвигает меня.

Всплеск адреналина, вызванный моим невероятным спасением или близостью Лориана Вайта, проходит, я чувствую одурманивающую слабость и беззащитность. «Нет!» – кричит моя душа, когда он отстраняет меня. Он держит меня на расстоянии и внимательно следит за моей реакцией. В голове лишь одна мысль: я дала ему понять, что жду поцелуя, а он не стал меня целовать. Я ему совершенно точно не нужна. У меня был шанс, когда он позвал меня на чашечку кофе…»

– Может, прекратишь это читать? – в спокойствии Голоса прослеживалась заслуженная претензия. Я отвел взгляд. Не потому что он попросил, нет, скорее потому, что терпеть не мог такого рода произведения. О данном любовном романе я знал не понаслышке: поверхностное графоманство, основанное на другом поверхностном графоманстве. Лучшего нетонущего в воде материала и не придумать.

Тем временем поезд прибыл на «Садовую», и людей в вагоне только прибавилось.

Люди – первое место.

Воздух неумолимо терял свежесть, становилось душно, и я в надежде посмотрел на окна: все до единого закрыты. Час пик – не самое лучшее время для поездок на метро.

Четыре минуты почти бескислородной пытки и наконец-то «Звенигородская». Я с трудом выбрался из вагона и торопливо зашагал к переходу на «Пушкинскую», краем глаза отметив кучку работников метрополитена и полицейских. Кого-то, судя по звукам, обильно и беспрерывно рвало. Зеваки вокруг озабоченно галдели, постепенно отходя все дальше и дальше от бедолаги.

Пока он жив – он мне не интересен.

Я проскочил мимо и, спустя пару минут, занял единственное свободное место в последнем – по традиции – вагоне.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Владимирская».

С каждой остановкой пассажиров становилось все меньше, а простора все больше. Наконец-то дышалось легко. Ненавязчиво рассматривая людей, я прикидывал, откуда и куда они могут ехать, чем занимаются, что любят… Это помогало отвлечься, убить время, а заодно не дать мозгу покрыться пылью на выходных. Работы хоть и было немало, но ничего сложного и требующего особого внимания давно не подворачивалось. Однако, случаи с вмешательством кого-то «сверху», когда тела забирали при лучшем раскладе из-под носа, не покидали голову. Заполучить бы хоть одно…

Хихиканье справа от меня оборвало едва успевшую начаться мысль. В темном окне напротив я разглядел отражения двух смеющихся девиц. Сидели они справа от меня.

Блондинка с кудрями ниже плеч и шатенка с каре. У обеих кофточки с излишне глубоким декольте, вызывающий макияж и приторные духи. Вульгарщина.

Объектом их веселья оказался старик, что находился напротив.От гуляющего по вагону сквозняка страницы газеты, которую он упорно читал в полном развороте, трепыхались и никак не хотели успокаиваться. Судя по багровеющему лицу и гуляющей из стороны в сторону челюсти, его это весьма злило. А девиц рядом со мной, наоборот – забавляло. Заметив, что я за ними наблюдаю, они сделали серьезный вид и отвернулись, а мое внимание привлек другой персонаж – молодой парень-курьер в спортивном костюме и с огромной термосумкой в ногах. Скрестив руки на груди, он что-то бормотал и непрерывно ерзал, при этом закидывая голову назад; из-под надвинутой на нос кепки виднелась неестественно бледная кожа и стекающая изо рта слюна. В конце концов курьер нервно схватил сумку, выкрикнув: «ХА!», отправился к дальним дверям и прислонился спиной к тем, что не открываются на станциях. Еще одно его изречение поглотил шум разогнавшегося поезда, после чего он сполз на пол, опустил голову вниз и замер.