Не прошло и минуты, как мочевой пузырь возопил о нужде. Блеск. Долго терпеть не получилось, поэтому пришлось шаркать в туалет.
Сон улетучился.
– Доброе утро, – вернувшись в комнату, я поприветствовал Варю и рухнул спиной на кровать. Спешить было некуда, планов особых на день не имелось: зайти в любимую булочную, прогуляться по центру, посидеть на набережной… Может, что-нибудь еще придумается по ходу дела.
Телефон провибрировал три раза и затих. Дотянувшись до него, я смахнул пальцем блокировку с экрана: один пропущенный вызов и одно новое сообщение от Стычко – коллеги-судмедэксперта, который заступил на дежурство после меня. Интересно.
«Утром вызов был. Опять труп с рвотой и клаудовской сигаретой, а эти фургонщики через пару минут приехали и нас отозвали».
Пятый случай уже…
Укоризненный взгляд от Вари.
– Да, ты права. О работе нужно думать на работе, – я с ней был полностью согласен. – Надо бы проветриться!
В глазницах вспыхнул вопрос.
– Ненадолго я… Обещал же, что поболтаем.
Невский проспект оказался чересчур оживленным даже для начала июля – самого разгара белых ночей. Благо, что булочная, в которую я обычно заходил, находилась совсем недалеко от метро.
Завернуть с Невского на небольшую улочку, пройти пару домов и за еще одним поворотом расположилась она – та самая Булочная. Не слишком большая и не слишком маленькая, она никогда не была набита кучей людей, но и никогда не пустовала, персонал вежливый, но не навязчивый… Казалось, что здесь во всем соблюдается золотая середина.
Массивная дверь с легкостью поддалась на толчок ладонью, а мелодичный звон «музыки ветра», неизменно висящей над входом, растворился в галдеже посетителей.
– А можно с собой?
– Вообще-то, я тут стояла…
– Лена, я заняла здесь!
– Как закончились? Совсем?
– А что тут у вас самое вкусное?
Небольшая очередь тянулась мимо витрины с пирожными, тортиками и булочками, от разнообразия которых у посетителей разбегались глаза. Исключением, наверное, были такие завсегдатаи, как я. Невольную улыбку вызвала светловолосая девочка лет пяти с длинными кудрями, прильнувшая к стеклу, что запотевало от каждого ее выдоха. Взглядом голодного хищника ребенок сверлил кусочек «Медовика» на белом блюдце и был готов буквально броситься на него…
– Добрый день! Что будете заказывать?
Я вздрогнул, несмотря на приятный и мягкий голос. Из-за прилавка мне улыбалась девушка с пепельными волосами, поблескивающим пирсингом в носу и недоумением в серых глазах.
Тонкие губы, тонкая изящная шея, тонкие запястья.
На бейдже выгравировано золотистыми буквами далеко не современное имя – Зина. Раньше я ее не замечал. Новенькая.
В списке вещей, которые мне не нравились, перемены входили в первую десятку – восьмое место. Но провалы в памяти я не любил больше – почетное третье место. Они могли говорить только об одном…
– С вами все в порядке?
– Да… наверное… Простите, мне черный кофе, – после невнятного бормотания я выдавил из себя кислую улыбку.
– Что-нибудь еще? Булочки с корицей только-только испекли!
Предложения от продавцов-консультантов и кассиров – седьмое место.
– Нет, спасибо.
– Вам с собой или здесь?
– Здесь, – я расплатился и сел за дальний столик так, чтобы полностью видеть помещение. Плетеное кресло еле слышно скрипнуло, призывая откинуться на спинку, расслабиться и забыть на время обо всем на свете и даже о крошечном провале в памяти… Так я и сделал, немного отпив из матово-черной чашки. Обжигающий терпкий кофе заставил поморщиться. То, что нужно.
Тихонько завибрировал телефон в кармане – сообщение от Артема. Не звонок, а значит, ничего срочного. Вспомнив, что он сегодня на дежурстве и, скорее всего, прислал историю, неуместную к столу, я решил прочитать ее в более подходящей обстановке.
Посетителей заметно прибавилось, и создавалась та атмосфера, за которой я сюда заходил: не яркое, но и не тусклое освещение, довольные лица, частое жужжание кофемашины и воздух, пропитанный некой беззаботностью, наполненный приятными ароматами горячей выпечки и свежемолотых зерен. Идеальное сочетание, чтобы отправить мысли за пределы досягаемости. Ни до одной не дотянуться. Да, я был не в восторге от скопления людей, но это место стало исключением. Звуки постепенно смешивались в единый не напрягающий фон, глаза фокусировались на невидимой точке в пространстве, и, кажется, я даже забывал дышать.
– А тебе не кажется странным, что они уже пятое тело забирают? – Голос бесцеремонно ворвался в голову.
Рука, которой я потянулся за чашкой, предательски дрогнула. Пятнадцать дней мысли принадлежали только мне, и вот опять…
– Ты и сам знаешь ответ, – я почти не шевелил губами.
– Надо же было с чего-то начать разговор.
– Не лучший выбор.
– Все-то тебе не так. Опять не выспался? Меньше бы пил всякую дрянь…
Я нервно вздохнул и потер виски – возвращение Голоса мало радовало. Его псевдозабота тем более.
– Не сейчас, – я мотнул головой.
– Как хочешь. На плакаты посмотри, что ли… – как бы невзначай бросил Голос и замолк.
Сделав глоток стремительно остывающего кофе, я обвел взглядом стены, усеянные ретро-плакатами и, остановившись на одном из них, затарабанил пальцами по столу. Изображение стиляги из 60-х, курящего на капоте желтого автомобиля, вернуло утреннюю мысль о «Клауд»: что, если причина смерти кроется все-таки в сигаретах?
Во всех пяти случаях рядом с погибшим была обнаружена рвотная масса нехарактерного болотного цвета, а чуть поодаль – истлевший окурок сигареты «Клауд». Один раз – совпадение, два – случайность, а вот пять – закономерность. Вскрытие бы прояснило ситуацию, но не успевал я даже перчатки надеть, как появлялись двое в гражданском, звонили Анатолию Борисовичу – начальнику следственного управления – и он нас отзывал. Говорил, чтобы без разговоров собирались и ехали обратно. Какие разговоры-то с начальником… Потом выяснилось, что прикатывали эти «гражданские» на белом фургоне без номеров и каких-либо опознавательных знаков вообще. Выглядело, конечно, это весьма сомнительно. Особенно, если учесть тот факт, что отзывать работающую группу с места происшествия – означало рисковать своим креслом. Анатолия Борисовича ведь могли и самого заподозрить… Скорее всего приказ шел откуда-то сверху, но это не умаляло странностей ситуации.
Возвращаясь к телам… По большей части мне было до лампочки кто, зачем и куда их увозит, и без них хватало забот, но… Это вечное «но».
Отравление?
Может, есть связь? Если отравление являлось намеренным, то это уже убийство, и дело приняло бы интересный поворот. Но нет тела – нет дела…
– Ха-ха! Да ладно? Ну и как она? – мужчина за соседним столиком, громко гоготнув, прервал мои размышления. Я взглянул на раздражителя.
Излишне упитанный, коротко стриженый, с двумя подбородками, он с любопытством слушал щуплого паренька, что-то робко рассказывающего, и периодически награждал того одобрительным гоготом. Его похожие на жирных личинок-переростков пальцы ухватились за белую чашку с горячим капучино, которую только что принесла официантка.
Если приложить достаточно силы к затылку толстяка, то его лицо разобьет хрупкую керамическую чашку. Вероятен ожог первой степени, возможно проникающее ранение одного или обоих глаз осколками, в дальнейшем с частичной или полной потерей зрения. Как повезет.
– Я разглядел, – о жуткая минута! –
Толпу нагих дерущихся людей,
В болоте смрадном завывавших люто,
Что с кровожадной дикостью зверей,
Ощерясь, друг на друга нападали
И отгрызали мясо от костей…
Я терпеливо дождался, пока Голос закончит цитирование, влил в себя остатки кофе и, шумно отодвинувшись от стола, направился к выходу. Гневу в моей жизни больше не было места, но за мысли о нем, я себя не осуждал, а периодические вспышки агрессии старался подавлять. Получалось не всегда.
