– Хорошего дня! – попрощался со мной кто-то из персонала, а вместе с ним и «музыка ветра» зазвенела над распахнутой дверью.

Такой ли он будет хороший?

Я влился в поток людской массы Невского проспекта и двинулся к следующей на сегодня цели, надеясь, что еще есть шанс приятно провести остаток первого выходного.

Несколько минут, и поворот на Большую Морскую привел меня к арке перед Дворцовой площадью. Успешно миновав промоутера в костюме зайца, раздающего листовки, я замедлил шаг и остановился в тени.

Что-то было не так.

Туристы с фотоаппаратами на шеях глазели на все подряд, продавцы сувениров наперебой зазывали купить именно их товар, улыбчивая молодежь что-то громко обсуждала… В животе проснулось ноющее чувство тревоги. Участилось сердцебиение, сдавило виски – плохой знак.

– Ага! Ты водишь! – мимо пробежала взъерошенная коротко стриженая девочка лет семи, звонко засмеялась и показала язык такому же лохматому мальчишке, что был постарше.

– Детская безмятежность, нам бы ее сейчас, да? – с ноткой грусти произнес Голос.

– Мне. Да, было бы неплохо…

– Ты разве не узнаешь их? – он подтолкнул меня к осознанию происходящего.

Дети тем временем резво носились вокруг группы азиатов, которые будто их не замечали. В какой-то момент мальчишка остановился завязать шнурок, а девочка продолжила бежать и врезалась в неведомо откуда возникшего школьника. Выражение его лица и ухмылки дружков говорили сами за себя – носитель огромного портфеля не привык спускать с рук такую «дерзость».

– Ты знаешь, что будет дальше. Необязательно смотреть… – Голосу не нравилось, что я каждый раз упрямо наблюдал за отрывками из своего прошлого. Он считал, что это только вредит мне. Может, правда была на его стороне, но я и слушать ничего не хотел.

Моргнуть сейчас – означало развеять галлюцинацию. Оставалось только стиснуть зубы и вообще забыть, что такое «моргать».

Не медля, школьник толкнул девочку с такой силой, что та упала и свернулась калачиком, увидев замах ногой. Удар пришелся точно в живот.

– Крис!!! – крик тонул в слезах плачущего ребенка.

Реакция мальчишки была моментальной. С завязанными шнурками он без разговоров кинулся на школьника и сбил его с ног.

Я всегда плевал на то, кто прав, а кто виноват – мою сестру никто не смел обижать. Каким-то чудом до драки никогда не доходило, и всегда хватало только слов, но сейчас – другое дело. Увидев на земле плачущую сестру и самоутверждающегося перед дружками ублюдка, во мне, двенадцатилетнем мальчишке, что-то щелкнуло, перевернулось, и перед глазами на долю секунды проскочила белая пелена.

Я не особо знал, как бить и когда нужно остановиться, но сжал кулак и ударил, насколько хватило сил. Костяшки вспыхнули болью, которую перекрыла внезапно охватившая меня эйфория. Странное чувство. Такое же всепоглощающее, как и ярость, но приносящее наслаждение и новую пелену перед глазами. Школьник явно не ожидал такого поворота, заскулил и, сбиваясь, что-то начал лепетать…

– Заткнись! – окончательно потеряв контроль над собой и не понимая, что делаю, я занес руку еще раз. Удар вышел сильнее и точнее. Хлынувшая из разбитого носа кровь заливала щеки школьника и смешивалась с его слезами. Мне хотелось еще. Страх и боль соперника лишь раззадоривали. Бесконтрольное состояние…

– Крис! Не надо! Хватит! – просьбу испуганной сестры я услышал, но проигнорировал…

– Мужчина, с вами все в порядке? Мужчина!

Я часто заморгал. Рядом со мной стояла женщина средних лет и тормошила за плечо.

Галлюцинация исчезла.

Но в памяти все продолжилось: еще два удара, затем отец подбежал и стащил меня за шкирку, а глаза сестры были полны страха и восхищения.

– Мужчина! Да ответьте же! – женщина забеспокоилась не на шутку. Несколько человек оглянулись, двое замедлили шаг. Хоть я и жил в Питере с самого рождения, но отзывчивость его жителей не переставала меня удивлять.

– Все хорошо, спасибо… Просто задумался, – выдавил я из себя.

– Вы уверены? Вы что-то бормотали!

– Мысли вслух, – я попытался улыбнуться.

Женщина с недоверием посмотрела на меня, отпустила плечо и, оглянувшись пару раз, ушла.

Наконец-то биение сердца вернулось к нормальному ритму, боль отпустила виски.

– Не надоело? – в интонации Голоса улавливалось осуждение.

– Нет, – я достал из рюкзака блистер с небольшими белыми таблетками, выдавил две на ладонь и, закинув голову назад, проглотил их.

Стоило мне выйти на Дворцовую площадь, как я сразу услышал, а затем и увидел уличного музыканта – мужчина лет тридцати с темными волосами до плеч, в черной футболке и куче кожаных браслетов на руках. Расположившись рядом с Александровской колонной, он настраивал аппаратуру, а в это время вокруг него постепенно собирался народ, и как это обычно и бывает летом, многие садились или даже ложились прямо на прогретую солнцем плитку. Отличная возможность отвлечься и переключиться с воспоминаний на более позитивную волну.

– Раз… Раз… – мужчина проверил исправность микрофона. – Рад всех вас видеть в этот прекрасный день!

Я бы мог поспорить.

Люди зааплодировали и поприветствовали его в ответ.

– Ну-с, не будем тянуть!

Я выбрал место поодаль, кинул рюкзак под голову и лег, растворяясь в словах знакомой песни.

Сколько лет прошло, всё о том же гудят провода,

Всё того же ждут самолёты,

Девочка с глазами из самого синего льда

Тает под огнём пулемёта.

Должен же растаять хоть кто-то…

Приятное тепло от солнца мягко окутало меня, забирая всякую плохую мысль, что сидела в мозгу, а легкий ветерок сдувал остатки негатива. Где-то в небе попыталась заявить о себе чайка, но ее крик вытеснил припев.

Скоро рассвет, выхода нет, ключ поверни и полетели,

Нужно вписать в чью-то тетрадь

Кровью, как в метрополитене.

Выхода нет, выхода нет…

– Привет! Можно я тут сяду?

Я нехотя открыл глаза: на меня внимательно смотрела невысокая девушка азиатской внешности с черной косой до пояса. Ее желтая доходящая почти до колен футболка с названием популярной рок-группы, скрывала остальную одежду.

Где-то мы расстались, не помню в каких городах,

Словно это было похмелье.

Через мои песни идут и идут поезда,

Исчезая в тёмном тоннеле.

Лишь бы мы проснулись в одной постели…

– Садись, – сухо ответил я, скрестил руки на груди и перевел взгляд с ее кислотно-красных кед на ангела, возвышающегося на Александровской колонне. Девушка, не стесняясь, села рядом и принялась крутить в руке сигарету «Клауд».

Карие глаза, большая родинка на шее справа, вздернутая верхняя губа.

Я покосился на ее бледные обнажившиеся ноги, заметил край джинсовых шорт и вновь уставился на ангела, размышляя о том, свидетелем каких событий он стал не по своей воле. Одна блокада чего стоила…

– А девчонка ничего. Может, отвлечешься? – предложил Голос.

– Отстань, – недовольно пробормотал я.

– Извини, что? – девушка удивленно на меня посмотрела.

– Что тебе нужно? – игнорируя ее вопрос, я довольно резко задал свой. Настроение портилось.

Скоро рассвет, выхода нет, ключ поверни и полетели,

Нужно вписать в чью-то тетрадь

Кровью, как в метрополитене.

Выхода нет, выхода нет…

– Просто поболтать хотела…

Попытки заговорить или познакомиться – шестое место.

– Не в духе, – я закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

– Как грубо, – с усмешкой произнес Голос.

Сколько лет пройдёт, всё о том же гудеть проводам,

Всё того же ждать самолётам,