Мы боремся с деревьями, но их цепкие лапы не желают сдаваться.

– Проклятые ветки! -я ломаю сучья, но хватка деревянных великанов не ослабевает.

Наконец они отпускают нас. Внезапно, как будто по чьей– то команде. Я со всех ног бегу к Стражнику, который, по-прежнему, продолжает стоять на тропе, и хватаю его за грудки.

– Остынь, – оттаскивает меня Марк. – Да, упокойся же ты! Ещё не хватало тебе напасть на Стражника. Мало у нас проблем! – Я чувствую, как дрожит Марк. Он напуган. Я, впрочем, тоже, чего уж тут скрывать. Мне страшно, не за себя, за неё.

– Ты должен пойти с нами. Пожалуйста, ты же видишь, мы не можем пройти без тебя, – обращается Марк к Сергею. О Старая Сорока, откуда в нём столько терпимости?

– Вы не понимаете. Мне даны строгие указания. Я не могу их нарушить. А ещё время… Если мы потеряем время, а врача не найдём… Я-то вернусь домой. А вас лес погубит. Вы не сможете выбраться. Сорочье Царство погибнет. Иногда нужно жертвовать малым, чтобы сохранить большее.

– Малым? Это Марину ты так называешь? – я снова хватаю его за грудки. Видит небо, как мне хочется ударить его. Ударить Стражника. Ударить сильно. А потом будь, что будет.

– Игорь, он прав. К сожалению, – Марк кладёт руку мне на плечо. – Если ты подумаешь, сам поймёшь его правоту. Врач ушёл, пока мы выпутывались из ветвей. Нам не догнать его. Лес на его стороне.

Я сбрасываю его руку. Комок злых слёз подступает к горлу. Зачем мне Сорочье Царство, в котором не будет Марины? Пусть даже Марины, презирающей меня. Я хочу быть человеком и жить по-человечески.

Господи, ну, почему? Почему после снятия Великого Запрета Сорочье Царство поделилось на подгруппы, и Марина оказалась на противоположной стороне? Как бы мне хотелось показать ей весь мир. Весь человеческий мир. С его радостями и болезнями, с его войнами и разрушениями, с изменами и предательствами, с его болью и… с его надеждой, с его ранним утром, с его верностью и самоотверженностью, с его … неспокойным счастьем…

Сергей молча устремляется вперёд по тропе. Я стою и невидящим взглядом смотрю в пространство перед собой. Иногда жизнь просто не оставляет выбора.

Я проглатываю так и не пролившиеся слёзы и иду вслед за Стражником. Я найду Саву.

***

Мы идём уже несколько часов. Первым идёт Сергей. Я иду следом за ним, толкая перед собой санки. У врача остался небольшой рюкзак. Маринину одежду он успел тоже прихватить из саней. Хорошо, что хоть об этом позаботился. Становится всё холоднее и холоднее. Моё лицо и руки начинают замерзать. Я натягиваю шарф на нос. Оглядываюсь на Марка, ему тоже холодно. Наверняка, Стражник тоже замёрз, впрочем, об этом я думаю с лёгким злорадством. Окружающие деревья кажутся строгими и опасными надзирателями, готовыми в любой момент растерзать своих подопечных.

Кто назвал этот лес живым? Это проклятый лес. Такое название подошло бы ему гораздо больше. Раньше, ещё до Великого Запрета, этой же тропой водили Обособленных в неизведанную страну. После снятия Запрета ничего не изменилось. Почему отрёкшимся просто нельзя вернуться и жить в своём Царстве? Почему Старая Сорока решила иначе? Каждый имеет право на ошибку. Почему же Создательница лишила Сорок этого права? Это несправедливо.

Никто не знает, что это за земля – территория Обособленных. Те, кто ушёл туда, не возвращались обратно. И никто никогда не воспротивился этому закону. А вдруг Стражники могут что-то изменить? Вон, до недавнего времени считалось, что никто из Сорок не может без сопровождения Стражника пройти по лесу. А теперь выясняется, что такое вполне возможно. Уже второму жителю Сорочьего Царства удалось подобное.

Конечно, я не доверяю Стражнику, но поговорить об это надо. Так или иначе, требуется привал. Слишком похолодало. Нам требуется горячая пища.

– Привал, – командую я.– Разводим костёр.

Глава седьмая

Игорь

Я переживал, что лес нам даже костра не даст развести, но нет, ветки, которые мы собрали, разгорелись довольно быстро, даже несмотря на то, что мы подбирали их со снега. Мы греемся возле огня, и я думаю о том, есть ли у Марины возможность поесть и обогреться. Захватил ли врач с собой спички? Может быть, Марина сейчас где-то мёрзнет в лесу… О том, как в одиночестве до Обособленных добирался мой брат, мне даже думать не хочется. Впервые закрадывается мысль о том, что я мог ошибиться, слишком уж жутко идти по лесу одному. Может, Сава схоронился у кого-то из друзей в Сорочьем Царстве?..

Вода, фляги с которой также лежали в санях, разумеется, превратилась в лёд, приходится растапливать её на костре. Разогретые консервы быстро утоляют голод, хотя вкуса их я различить не могу. Просто чувствую, что наелся и всё, хотя съел совсем не много. Какой уж тут аппетит? Смотрю на Стражника, ест как ни в чём не бывало. Хотя у него и в самом деле всё в порядке, в отличие от нас.

– Ты – Стражник, – обращаюсь я к Сергею. – Наверняка, у тебя есть предположения о том, как такое возможно, чтобы лес пропустил Сороку без кого-то из ваших? Никто из Сорок не поверил моему брату, когда полгода назад он сказал, что добрался до пещеры, но Сава с детства был выдумщиком, все привыкли к его фантазиям. Когда его не смогли найти ни у людей, ни в нашем Царстве, я предположил, что это правда. Стражники поверили мне. Теперь меня мучает вопрос: мне ли они поверили? Может быть, они что-то знают о том, что по лесу можно нам можно ходить и не на пару? Что ты слышал об этом?

– Вы не доверяете нам. С какой стати мы должны доверять вам? Мне нечего сказать тебе, – отвечает он, отвернувшись.

– Что ты себе позволяешь? – я рвусь к нему, но меня останавливает Марк. – Да не трону я его, – отталкиваю я руки приятеля раздражённо.

– Ты опять пытаешься напасть на Стражника, – Сергей смотрит мне прямо в глаза, не боится. А зря.

– Ты думаешь, что звание Стражника защитит тебя от меня? – усмехаюсь я злой усмешкой. – А ты подумай лучше вот о чём: моему брату грозит наказание, Сорочье Царство на грани исчезновения, Марину унёс какой-то гад. И после этого я ещё должен чего-то бояться? Нет во мне страха, – я выдерживаю его взгляд, и он первый опускает глаза.

– Хорошо. Я мало знаю, но расскажу, что мне известно. Нам ещё долго идти вместе, мы должны научиться доверять друг другу.

«Ага. Чтобы я верил Стражнику? Не дождёшься», – думаю я. Но вслух, естественно, говорю совсем другое:

– Давай, хотя бы попытаемся. Не знаю, как у меня получится, всё зависит от того, что ты расскажешь.

Стражник начинает свой рассказ с вопроса:

– Кто может пройти через Живой лес согласно закону?

– Глупый вопрос! Сорока в сопровождении Стражника, – выкрикивает Марк.

– И только так. Это установлено Старой Сорокой. Вариантов нет, – подтверждает правильность его ответа Сергей.

– И это всё, что ты хотел нам сказать? – разочарованно протягивает мой приятель. – Ты только, что видел нечто иное. Вон, как доктор через лес ломанулся, только пятки засверкали.

Ломанулся? Я правильно расслышал? Марк слишком много времени провёл в людском мире.

– Нет, не иное. Иных вариантов, повторяю, нет. Только так. Догадываетесь, к чему я веду?

Сорока и Стражник. Пара. Комплект. Единство.

Я догадываюсь вперёд Марка:

– Ты хочешь сказать, что врач и Сорока, и Стражник одновременно? Но как такое возможно? Он – сын Сороки и Стражника? Но ведь это … невероятно. Это запрещено! Если Сорока влюбляется в человека и хочет связать с ним свою судьбу, она отрекается от дара и уходит в мир людей! Сороки не имеют права рожать детей от людей! А уж тем более от Стражников!

– Мы предполагаем, что кто-то из предыдущего поколения Стражников нарушил закон и… связался с Сорокой, а она родила от него ребёнка.

– А почему Сороки об этом ничего не знают? – злюсь я. – Почему наши соглядатаи нам об этом ничего не сказали?

– Сами понимаете, почему. Стражники призваны охранять закон, а не нарушать его. Мы должны быть чисты перед вами, вне всяких подозрений, как…