«Стражник. Почему без предупреждения?» – вспоминаю я слова хозяина гостиницы.

О, Старая Сорока! Какая же я дура! Прежде чем Стражник отправляется сопровождать бывшую Сороку в край Обособленных обязательно звучит предупреждение о том, что жителям Сорочьего Царства запрещено обращаться на пути его следования, чтобы избежать вот таких ситуаций, которые произошли со мной. Никто об этом не подумал. Мы хотели, чтобы как можно меньше народу знало о том, что мы идём к Обособленным. Надеюсь, кроме меня никто не пострадал больше.

– Объявление сделали. Все предупреждены, никто не пострадал. Для всех остальных – мы знаем, где Сава и идём за ним. Ребёнка якобы нашли. С ним всё в порядке. Саву ищем для выяснения всех обстоятельств, если говорить языком Стражников. Такова версия. Так что народ более или менее спокоен.

«Скорее уж менее. После стольких лет безмятежной жизни любое мало-мальски выходящее за привычные рамки событие пугает. А похищение ребёнка, тем более человеческого…»

В комнату заходит Игорь и сразу же бросается ко мне. Я вижу обеспокоенную радость в его глазах, когда он обнаруживает, что я в сознании. Жаль, что я не могу ничего сказать, меня так и тянет съехидничать, несмотря на боли.

– Марина, как хорошо, что ты пришла в себя, – говорит Игорь. – Мы почти добрались до леса. Завтра мы уже выйдем на тропу Обособленных. Ты поправишься. С нами врач. Так что теперь всё будет хорошо!

Он садится на кровать возле меня:

– Мы так переживали за тебя… – он молчит некоторое время, я понимаю, что подыскивает аккуратные слова, с таким выражением лица хорошего не говорят. – Это такой риск. Понимаешь? Ты и Стражник в лесу. Рядом. Мы подумали. И врач меня поддерживает. Может быть…

«Ни за что» – хочется крикнуть мне ему в лицо, но…

Игорь

Что это? Какой ужас! Боже, Старая Сорока, кто-нибудь!

– Марк, беги за врачом. Он в своём номере! – кричу я другу.

Изо рта Марины идёт пена, а сама она бьётся в конвульсиях. На миг становится человеком, снова обращается в сороку. Это повторяется несколько раз, с такой быстротой, что … Что? Что? Что?.. Что делать? Она… что, умирает? Нет! Да?

– Да скорее же! Где этот шэкков врач? – кажется проходит столетие прежде, чем в номер вбегает доктор.

Он накидывает одеяло на Марину. Она затихает. Сорока. Сорока. Не человек. Врач ставит ей какой-то укол и хватает на руки, прижимает к себе так сильно, что я пугаюсь, как бы он не задушил её:

– Поосторожнее, доктор. Она …

– Это успокоительное, – прерывает меня доктор. Она сейчас заснёт. – Что вы ей сказали, чтобы вызвать такую реакцию? Впервые вижу подобное. Скольких Сорок лечил.

– Я сказал, что вы с ней едете домой…– я всё ещё под впечатлением от увиденного кошмара. – Я не думал, что…

– Значит, не едем, – спокойно говорит он. Никуда мы не поедем, – шепчет он тихонечко Марине. – Не переживай. Всё хорошо. – Успокаивает он её, как успокаивают маленьких детей.

– Мне придётся идти с вами. Врач вам в пути не помешает. Да и лишний рюкзак с провиантом тоже, – говорит он, обращаясь ко мне.

Я смотрю на него с благодарностью и не знаю, что сказать. Неужели нам наконец-то повезло, а то после того, как Марина рухнула вниз во дворе той гостиницы, я почти отчаялся. Я никогда не был боязливым, а за неё вот боюсь. Зачем она только поехала с нами? Прав был Марк.

– Спасибо, вам, доктор. – я жму его твёрдую руку.

– Я врач. Всего лишь врач. Пожалуй, вам лучше выйти. Я посижу с пациенткой.

Мы с Марком выходим.

Как мы пересечём лес с больной Мариной на руках? Примерно три дня пути при благоприятных обстоятельствах. На улице зима. А если вдруг ударят морозы, такое редко, но бывает в нашем Царстве. Мы не можем позволить себе идти медленно. Скоро время Сергея выйдет. Сорочье Царство выдворит его за свои пределы. Лишь бы успеть дойти до пещеры. Лишь бы успеть…Надеюсь, врач правильно оценивает Маринино состояние, и ей не хуже, чем мы думаем.

Глава шестая

Игорь

Вот он, Живой лес. Отсюда берёт начало тропа Обособленных. Марина, укутанная в мой свитер, дремлет на руках у врача. Его зовут Александр Витальевич. Он уже не так молод, наверное, слегка за пятьдесят. Повезло нам, что Марк нашёл его в Филиппове. Он живёт в соседнем городке, Медведково. Тамошний врач, работает в больнице.

Мороз крепчает. Надеюсь, тропа не слишком занесена снегом. Время, время… Никак нельзя его терять.

Марине каждые пару часов нужно делать уколы. Иначе её начинает «ломать» из-за присутствия Стражника. Когда она сможет обернуться в человека? И… сможет ли вообще?

Если что-то оставить где-то, то обязательно туда вернёшься. Когда не слишком веришь в себя, начинаешь верить в приметы. Поэтому наших лошадей (с санями вместе) мы определили на постой, а за нанятыми санями должен в скором времени приехать сам хозяин.

Сергей смотрит уверенно, от бывшей растерянности не осталось и следа. Таким он мне больше нравится, может, и выведет нас. Хочется надеяться.

– Здесь, – говорит Стражник. – Тропа начинается здесь.

Мы стоим молча. Надо заходить в лес. Предчувствие нехорошее. Сказать прямо, плохое предчувствие, но идти всё равно надо. И снова почему-то непрошено мелькает мысль о том, что всё в этом мире не такое, каким кажется.

– Со Старой Сорокой, что ли, – наконец произносит Марк, и это служит сигналом для нас. Мы заходим.

Действительно, вот она, тропа, по которой нам нужно пройти. Страшная тропа. Не широкая, и не слишком узкая, извилистая, вдоль неё, подобно забору, выстроились высокие деревья, хвойные и лиственные. Странно, но несмотря на то, что уже декабрь, не все деревья сбросили свою жёлто-красную листву. Нарядные охранники, шэкк бы их побрал.

Сергей идёт первым, за ним Марк, потом я. Замыкает нашу небольшую колонну врач. Врач же везёт санки, которые представляют собой не слишком большую тележку на полозьях, толкаемую перед собой. На них спальные мешки и некоторые другие необходимые нам вещи. Марину врач также укладывает на санки. Говорит, так ей будет удобнее. Она проснулась, но не стонет, а только удивлённо смотрит по сторонам. Александр Витальевич говорит, что ей не очень больно, пока действуют лекарства. Надеюсь, что это действительно так.

В лесу тихо. Только снег скрепит под ногами. Тропа, к нашему счастью не занесена снегом, а лишь слегка припудрена, и мы можем идти достаточно свободно. Санки тоже едут легко. Я предлагаю доктору передать их в мои руки, но он отвечает, что ему нетрудно. Думаете по тропе Обособленных ходят часто? Это не так. Обособленными Сороки становятся редко. Со времён снятия Запрета, по крайней мере. Для этого тоже нужна храбрость. При чём двойная порция храбрости. Первая пригодится тогда, когда Сорока решит стать человеком и уйти в людской мир, вторая, – когда человек, бывший некогда Сорокой, решит вернуться обратно.

Мы идём молча, уже где-то около часа, как будто боимся нарушить тишину. Впервые я так глубоко в лесу. Ощущения странные, вроде, даже приятные. Чувство тревоги не исчезло совсем, но как-то притупилось. Подобные ощущения непроизвольно возникают внутри каждого, когда он оказывается в незнакомом месте.

Внезапно врач хватает Марину и бросается в сторону… И что за шэкк? Деревья пропускают его…

– Куда? – кричим мы втроём. Но он бежит вглубь леса, унося на своих руках девушку, столь дорогую моему сорочьему сердцу. Я делаю попытку бежать за ними, но деревья грубо перекрывают мне путь. Марк тоже зацепился за ветки и беспомощно машет свободной рукой. Сергей же не двигается с места.

– Чего ты ждёшь? – кричу я ему. – Бежим за ними, пока он не ушёл.

– Нет. Мы не должны сходить с тропы. Если мы заблудимся, обратной дороги нам не найти… Сходить с тропы Обособленных запрещено при любых обстоятельствах, – слышу в ответ.

– Ты тупой осёл! – кричу я в отчаянии. – Ты не видишь, что происходит? Он смог пройти. Лес почему– то пропустил его и Марину. Куда он побежал? Зачем? Он же погубит её! Марк, откуда ты вообще взял этого паршивого доктора? – обвиняю я приятеля и почти забываю о том, что я сам радовался тому, что врач решил составить нам компанию.