- Не понять, - согласился Блейк. - Я давно один. Разочаровался в людях. Я доверяю машинам, механизмам. По крайней мере они предсказуемы и лояльны. А люди … Если они и липнут друг к другу, то не от хорошей жизни. С особой опаской я отношусь к тем, которые ходят кучками. Они меня неаднократно заманивали и предавали. И тебе не советую ходить в стае. Отколись от своей банды по возможности. Пусть они и поют про свободу. Это не свобода. Это организованная анархия. Прочем, с какой стати тебе слушать моего совета? Кто я такой?

- Вы … очень забавный малый, и я думаю, что со временем мы бы славно поладили. Но сейчас у меня нет времени. Моя шкура в опасности.

С лестничной клетки раздались шаги и голоса полицейских.

Блейк вздрогнул и схватил дочь за руку.

- Что ты наделала?

- Не могу сейчас всё рассказать. Мы с вами обязательно встретимся, и я потом вам всё расскажу. Вы всё поймёте. Прошу, отпустите меня.

- Куда я тебя отпущу, дурёха? Везде полиция. Проще спрятать. Надо найти “слепую зону”.

Блейк запихал ошарашенную девушку в кабинку служебного лифта, который использовали исключительно для того чтобы передвигать аппаратуру.

- Что вы делаете?

- Доверься мне. У нас нет выбора.

Хейзел передёрнуло от его слов. Она слышала нечто подобное от другого человека. Тем не менее, она не сопротивлялась.

Раздвижные двери захлопнулись. Хейзел едва успела в последний раз встретиться взглядом с новообретённым отцом. Блейк сухо кивнул и бросился к щиту с рычагами. Кабинка лифта тронулась и вдруг замерла между этажей. Свет погас. Хейзел пришлось закусить кулак, чтобы не выкрикнуть. Oставалось лишь утешать себя мыслью, что всё это входило в спасительный план. Через несколько секунд она услышала голоса полицейских, вошедших в подвал. Это были Кахилл и Тиммони.

- Мистер Четти, что вы здесь делаете?

- Я собирался задать вам такой же вопрос, - последовал раздражённый ответ. - Я всего лишь пытаюсь работать. Мне так мало нужно от жизни для счастья.

- Мы тоже пытаемся работать. Вы не слышали? Произошёл взлом. В помещение ворвались вандалы.

- Ха … Вот почему у меня вся аппаратура сдохла. То-то я смотрю, все экраны одновременно вырубились. Впрочем, ничего удивительного. Я сто раз говорил великим мира сего, что у нас неадекватная охрана. Может, теперь эти скупердяи начнут ко мне прислушиваться. А теперь, господа, с вашего разрешения …

Блейк бросился к щиту и принялся активно дёргать рычаги, бормоча под нос какой-то технический жаргон.

Кахилл покосился на своего партнёра.

- Дело пахнет тухлой рыбой, - буркнул он. - Не нравится мне. Уж больно спокоен индус.

- Спокоен, потому что йогой занимается, - ответил Тиммони. - Ты бы тоже был спокоен, если бы не пил по девять чашек кофе в день.

Кахилл не выглядел убеждённым.

- Эй, мистер Пател … Махопатра, или как вас там? - окрикнул он инженера. - Вы не можете здесь оставаться. У нас приказ эвакуировать работников.

- Уверяю вас, господа офицеры, это самое безопасное место во всём здании.

Его ответ подтвердил подозрения Кахилла. Нелюдимый индус был за одно с этими хулиганами. Это он впустил их в институт. И теперь следил за их продвижением по камерам, чтобы дать им предупредительный знак в случае опасности. А вся его нарочитая ненависть к неформалам была напускной. Он переодически бурчал против них чтобы сбить с толку власти, отвести глаза. Сержант Кахилл был далеко не дурак. Он доверял своей интуиции, закалённой на улицах Филадельфии.

- Ты думаешь, что думаю я? - спросил он лейтенанта Тиммони полушёпотом.

- Как прикажешь, так и буду думать, - ответил младший напарник, пожав плечами.

- В последний раз предупреждаю, - сказал Кахилл индусу, - выметайтесь отсюда.

- Да пошли вы к чёрту! - взвыл Блейк. - Мать честная, как вы мне надоели. Идите, ловите своих бандитов. Оставьте менй в покое.

Его последний возглас достиг слуха девушки, которая сидела молча в своём подвесном убежище. Она слышала возню, глухой стук падающего тела, короткий, хриплый стон и шарканье подошв.

========== Глава 30. Прелестное создание в белом халате ==========

- Думаю, не будет лишним позвонить нашему страховому агенту, - бубнил доктор Чендлер. - Можно смело предположить, что совещания, запланированные на сегодня, отменяются. В глубине души я испытываю облегчение от того, что моя встреча с вице-президентом компании Pfizer сорвалась. Я рад, что мне не придётся сидеть напротив него. Клянусь, его глаза источают яд. Его змеиный взгляд кого угодно парализует. А что вы думаете по этому поводу?

Доминик Ферран, президент учреждения, пожал плечами со свойственным французам нигилизмом.

- C’est la vie.

Это самое оригинальное, что он мог выжать из себя. В самом деле, что он ещё мог сказать? Он получил эту должность всего полгода назад, а добивался её около десяти лет. Ферран не считал себя суеверным, но в эту минуту готов был поверить, что кто-то напустил на него порчу. За двадцать лет существования учреждения ничего подобного не случалось. Враги традиционной медицины неоднократно появлялись на площадке перед институтом, но ни разу не проникали внутрь. Почему это должно было случиться именно во время его администрации? Его королевство полыхало у него на глазах. Когда вспыхнула лаборатория, приоритеты резко сменились. Полицейские поспешно уступили арену пожарным. Отлов зачинщиков отошёл на второй план. Главной целью было вывести всех пациентов и работников института на воздух.

- Это недочёт нашего Четти, - продолжал Чендлер. - Ведь это он отвечал за меры безопасности. Он должен был следить за входом. Куда он смотрел? Зачем ему все эти камеры, если он ими не пользуется по назначению?

- Я видел как его выводили полицейские, - ответил Ферран , сонно растягивая гласные, не отрывая взгляда от окон, из которых валил дым. - Я склонен верить, что он на стороне этих хулиганов. Во всяком случае, меня бы это не удивило.

- Его не в тюрьму надо, а в психушку. Теперь он орёт, что его дочь застряла в служебном лифте. Что за бред? Этот лифт стоит без употребления уже месяца три.

- Я думал, его дочь в Гарварде.

- Да нет у него никакой дочери, Доминик. Это всё его фантазии. Сами подумайте, какая женщина связалась бы с таким чудаком?

На этот вопрос Ферран точно не мог ответить с уверенностью. После трёх разводов он мог лишь догадываться о том, чего хотели женщины. Вот за что он не любил британского коллегу так это за его привычку болтать в стрессовых ситуациях и задавать риторические вопросы.

Два светила стояли на противоположной стороне улицы, немного поодаль от остальных работников института, которые успели эвакуироваться.

- Может, пересчитать сотрудников? - Чендлер предложил внезапно. - Tак, на всякий случай … чтобы убедиться.

- А если кто-то не вышел, что вы предлагаете? Самим бросаться в пекло? Успокойтесь, Филип. На это есть пожарные и полицейские. Вы не для этого учились в Оксфорде, так как я не для того учился в Сорбонне. Хотя, признаюсь, что судьбы некоторых коллег волнуют меня больше, чем других.

- Которых именно? - спросил Чендлер.

- Я думаю, мы интересуемся одними и теми же людьми, Филип. Я знаю, что кое-кому конспекты и дипломы важнее собственной жизни. Я говорю о нашем драгоценном этике. Вот уж у кого правильно расставлены приоритеты. МакАртур вернётся в полыхающее здание ради какой-нибудь бумажки. Он на такое вполне способен.

- Значит туда ему и дорога, - отрезал Чендлер. - Может у него девять жизней. Одну он уже использовал, когда вышел живым из аварии.

В эту минуту Доминик Ферран заметил, что за происходящим пристально наблюдал мужчина лет пятидесяти пяти, ещё более невезучий в личной жизни, чем он сам - прокурор Джек Риф. Его блуждающий, встревоженный взгляд упал на двух светил.

- Господи, он идёт сюда, - процедил президент полыхающего института. - Что ему надо? Неужели он идёт выражать сочувствие? Ещё чего не хватало.