- Не возможно, а точно. Я знаю этот тип. Такой весь прохладный снаружи, одевается в серо-угольные тона. Принимает пищу один, уткнувшись носом в какое-нибудь эзотерическое чтиво. Остальные проходят мимо, пялятся, перешёптываются, но не трогают его. Гений всё-таки. А потом какая-нибудь бредовая мысль попадает ему в мозг, точно спичка на сухой хворост, и всё. Туши свет. Его тоже жалко, что у него такой стремной вкус в женщинах. Hо мне-то от этого не легче.

- Я ему сто раз говорил завести любовницу, - простонал Мартин, сжимая голову. - Ну не хотел человек вешать себе на шею семью. Допускаю, что это сомнительное счастье не для всех. Чёрт с ним. Но для разрядки надо же держать кого-нибудь? Но нет же. У него какие-то ватиканские заморочки. Он не приемлет секс для здоровья. A я ведь знал, что застой тестостерона не приведёт к добру. Вот он и прицепился к школьнице. Думаешь, почему я дал тебе скальпель? Чувствовал подспудно, что он тебе может понадобиться.

Помолчав некоторые время, Хейзел облизнула нижнюю губу и спросила:

- А ты готов выполнить своё обещание?

- Какое обещание?

- Убить МакАртура. Или это было шуткой? - Увидав, как расширился глаз Мартина, Хейзел рассмеялась и задрыгала ногами под одеялом. - Не бойся. Я не прошу тебя укокошить человека, который нянькался с тобой пятнадцать лет. Небольшое извержение вулкана у него в голове не перечёркивает того, что он сделал для тебя. Прости. Мне не стоило тебя так дразнить. Ты попал в незавидное положение, выбраться из которого будет непросто. Я не хотела грузить тебя, но ты сам пришёл сюда. Ты завёл со мной этот разговор.

- Тебе нужно отсюда выбраться, - прошептал Мартин на выдохе. - Я не вижу другого выхода. Тебе нельзя оставаться под одной крышей с МакАртуром. Я согласен тебе помочь. Ты ведь на это рассчитываешь?

- У меня больше никого нет. Я тебя ни о чём не прошу, но если …

- Меня не надо просить. Я сам за это берусь. Тебя нужно каким-то образом отсюда вывести. Но это будет непросто. Для начала мне придётся снять с твоей лодыжки браслет, не привлекая внимания тех, кто за тобой следит. Я плохо предствляю себе это. Ведь я не инженер и не информатик. Затем мне придётся удалить спираль, которую я вживил тебе в сустав. А это ещё одна операция.

- Об этом не беспокойся, - ответила Хейзел, поглаживала многострадальный локоть. - Я не возражаю носить в себе частичку института до конца своих дней. Конечно, я больше не смогу пить спиртное и курить траву, и меня не примут ни в одну весёлую компанию, но это мелочи.

- А дальше что? - спросил Мартин, не мигая. - Ну, допустим, я чудом помогу тебе бежать. Тебя будут разыскивать. Думаешь, мой начальник оставит тебя в покое? А полиция? Ведь с тебя не сняли обвинений. Ты будешь беглой преступницей. Кто тебя укроет и до каких пор? Тебе придётся приобрести фальшивые документы.

В какой-то момент ему показалось, что Хейзел перестала его слышать. Судя по приоткрытым губам и блужающему взору, мыслями она уже была где-то в другом месте. Ему пришлось щёлкнуть пальцами у неё перед носом, чтобы вернуть её на землю.

- Я всё ещё здесь, - пробормотала она, вздрогнув. - Просто замечталась немного. У меня так давно не было союзника. Но послушай, наши пути должны разойтись. Иначе … иначе мы опять окажемся в одной могиле, как в прошлый раз.

Мартин сжал её сухие, горячие руки.

- Мы уже в одной могиле. Очнись. Этот институт одновременно и собор, и Монфокон. Как медработник, я всегда предупреждаю пациентов о возможных осложнениях. Я не могу обещать чудес. Мы должны быть готовы, что наш план не сработает. Я рискую всем - карьерой, свободой. Тем не менее, я готов. А ты?

Хейзел высвободила руки и принялась гладить его лицо, будто его последние слова пролетели мимо его ушей.

- А пластический хирург потрудился на славу, - говорила она, поглаживая его надбровные дуги. - Надeюсь, они помогут твоей подружке в клетчатой юбке.

- У тебя температура, - сказал Мартин измождённо, не в состоянии оторвать её горячие руки от своего лица. - По-хорошему, тебе надо проверить сахар в крови. Тебе что-нибудь принести? Кофе или аспирина?

- Спасибо, не надо.

- Но должно же быть у тебя какое-то исполнимое желание.

- Есть. Я хочу заняться любовью.

- Вот как … И с кем же, если не секрет?

Её ладони соскользнули с его щёк и легли ему на плечи.

- Есть тут один молодой хирург, доктор Томассен. Знаешь его? Ведь я люблю его. Скажи ему это, если увидишь. Только на этот раз пусть всё будет иначе. Он будет делать со мной то, что захочет, а не то, что ему велят учебники. А я … я обещаю, что не буду лежать на спине. Скажи ему это.

========== Глава 28. Кахилл, выручай! ==========

Персиковая улица

Лили сидела перед кофейным столиком, подпиливая ноготки, когда её мать ворвалась в гостиную, задыхаясь.

- Где костюмы твоего отца? Что ты с ними сделала?

- Пожертвовала на благотворительность. - Лили вытянула ручку на свет, любуясь своей работой. На безымянном пальчике, который не так давно украшал скромный алмазик Кена Хаузера, поблёскивал серебряный перстень с черепом, который ей подарил Логан из своей коллекции. - В армии спасения им были очень рады. Гуччи, Армани, Ив Сен-Лоран. Нечасто им в руки попадаются такие марки.

Эллен встала перед дочерью, частично загородив свет своей сухопарой фигурой.

- Лили Энн Гардинер, это самая чёрствая и нелепая шутка, на которую ты способна!

- Нет, мама , - проговорила девушка, возвращалась к своему занятию. - Я знаю ещё более прикольную шутку. Это твоя так-называемaя скорбь по мужу. Удивительно, что ты заметила пропажу. Я только хотела облегчить тебе жизнь. Надо же освободить пространство. Ведь рано или поздно один из твоих кавалеров вселится сюда, и вид чужих костюмов может его обескуражить.

Бархатистая, припудренная щека Лили так и напрашивалась на оплеуху. Если бы Эллен Гардинер была склонна к рукоприкладству, она бы влепила дочери. В глубине души она понимала, что дерзкая девчонка была права. Вдове, которая ходила на свидания с тридцатилетними доцентами, не пристало цепляться за галстуки и жилеты покойного мужа.

- Мне не нравится твой новый кавалер, - сказала Эллен дочери. - Он дурно на тебя влияет. От тебя несёт дешёвыми сигаретами. Боюсь представить, где вы проводите время. Надеюсь, у тебя хватит ума расстаться с ним, когда начнётся аспирантура.

- Если только не залечу, - усмехнулась Лили, изящно орудуя пилочкой.

Элен подошла вплотную к дочери и наступила носком лакированной туфли ей на розовые, беззащитные пальчики Лили.

- Берегись, милая.

- Мама, что ты делаешь? - спросила девушка, без капли испуга. - Испортишь мне педикюр.

- Твой отец многое тебе пускал. Но его больше нет рядом. Некому будет тебя выгораживать. Имей в виду, я ещё не заплатила за первый семестр аспирантуры.

- Ты мне угрожаешь? За что? За то, что я ради разнообразия сделала доброе дело? Если у тебя совесть не совсем чиста, нечего срываться на мне. Папе было бы приятно знать, что его вещи кому-то пригодились.

***

EuroMedika

Тем временем, костюмы покойного профессора Гардинера двигались по направлению к институту EuroMedika. Двенадцать поджарых, гладко выбритых, с иголочки одетых мужчин шагали по улицам весенней Филадельфии. У каждого в руке было по дипломату. Процессию возглавлял ослепительный плечистый мулат с белоснежной улыбкой. Ловя на себе восторженные женские взгляды, он склонял стриженную голову и почтительно улыбался. Это был Логан Мэсси, король филадельфийской альтернативой арены, в сопровождении своих самых надёжных приспешников. Накануне он собрал своих людей за мешком картофельных чипсов - пристрастие к алкоголю они давно потеряли, - поделился своими открытиями по поводу судьбы их младшей сестры и описал план действий. Они единодушно поддержали своего вожака и поклялись следовать за ним хоть на конец света, хоть в самое пекло жадности и коррупции.