— Каким таким образом?

— Хейзел сказала мне, что ты ведёшь лекции в университете. Это так?

— Раз в месяц. Это даже не класс, а скорее кружок. Дополнительные занятия для тех, кто изучает кинематографию.

— Так даже лучше, что ты не появляешься там часто. Значит, тебе всегда рады. Твоё появление — как благодатный дождь в пустыне, — Логан хлопнул себя по коленке и мотнул своей плетёной гривой. — Смотрю на тебя, братец, и не могу поверить своей удаче. Да тебя мне сам Бог послал. Молодчина, Хейзел, что такое сокровище приволокла с улицы. Мне всегда хотелось завести агента-поставщика, который бы дружил со студентами. Я проходил мимо университетского городка пару раз. Богатенькие сволочи.

— Уверяю тебя, никакие они не богатенькие. Наоборот, бедные мечтатели, как я.

Логана не так легко было переубедить.

— Нет, дружище. Настоящие бедняки могут мечтать, о чём угодно, а когда дело доходит до выбора специальности, они идут на бухгалтерию и медсестринское дело. Говорю тебе, у этих паразитов есть деньги, по крайней мере на траву. Это же наша основная клиентская база! Но мы потом детали обсудим. На данный момент ты должен определиться с выбором узора для наколки.

В соседней каморке татуировщик уже готовил свой арсенал. Пит прекрасно понимал, что сопротивление бесполезно, и что ему не суждено было выйти из этого притона в том виде, в котором он зашёл. Им вдруг овладела какая-то фаталистическая бесшабашность. Будь что будет!

— Хочу птицу феникс на спине и сфинкса на груди, — выпалил он. — Я всегда любил античную мифологию. Увы, её не преподают в школе на должном уровне.

— Одобряю твой вкус, — сказал Логан.

Экзекуция длилась около трёх часов. Пит обнаружил, что было больно только первые несколько секунд. Он сомневался в чистоте иголок, но решил не провоцировать судьбу и не допрашивать мастера. Присутствие Логана существенно скрашивала переживания. Великан сидел всё это время рядом с Питом, поил его пивом из бутылки, похлопывал по плечу и рассказывал о своём детстве. Мать Логана была беженкой из Нигерии, а отец — чернорабочим из Ирландии. Они познакомились в трущобах Гарлема. Это происходило в начале пятидесятых, когда межрасовые союзы были в диковинку. Трудно представить более душещипательную историю: два изгоя нашли друг друга. Увы, счастье их было недолговечно. Отец получил тяжёлую травму на стройке. Этот несчастный случай устроили ему недоброжелатели. Логан был уверен в этом, хотя не имел никаких доказательств помимо своей интуиции, которая его никогда не подводила. Потеряв контроль над нижними конечностями, ирландец осел в инвалидном кресле и в конце концов спился, как и многие выходцы из изумрудного царства. Мать была вынуждена торговать своим божественным шоколадным телом, чтобы прокормить мужа-инвалида и маленького сына. Таким образом у Логана появились младшие братья и сёстры. В конце концов мальчику надоело нищенствовать в Гарлеме, и он убежал с другом покорять улицы Филадельфии. С тех пор прошло пятнадцать лет. Друг уже давно сел в тюрьму, а Логан продолжал управлять бизнесом. Он уже прославился как самый изворотливый поставщик наркотиков на Южной улице.

Пит Холлер, выросший в уютном пригороде Бала Кинвид на западе Филадельфии, был вынужден признаться, что история Логана затмевала его собственную. То, что случилось с покойными супругами Холлер было чем-то из ряда вон выходящим. В Гарлеме вооружённый грабёж случался на каждом шагу. Полиция почти не обращала вниманиe на пожары, ножевые драки и перестрелки. Удивительно, что парень, выросший среди насилия и проституции, умудрился сохранить щедрость и чувство юмора. Он собрал круг товарищей по несчастью, которые были готовы поделиться банкой супа, чашкой кофе, щепоткой марихуаны. Однозначно, у Логана было чему поучиться.

Когда Пит наконец поднялся с кушетки татуировщика, его спина и грудь полыхали. Голова чесалась с непривычки после того как ему вплели косички из конского волоса. Увидав своё отражение в мутном зеркале, он удовлетворённо ухмыльнулся. Оно того стоило. Его тощее тело превратилось в иллюстрированную энциклопедию античной истории.

Логан душевно обнял его, не боясь причинить ему боль.

— Теперь ты официально наш. Добро пожаловать в Никотиновый Туннель. Мне столько ещё предстоит тебе показать. На первом этаже под нами сувенирная лавка. Она записана на моё имя. Типа я владелец маленького бизнеса. От неё никакой прибыли, одни убытки, но надо же иметь официальное занятие. Я тебя поставлю за прилавок. Ты будешь приветствовать покупателей и следить, чтобы у кота была еда в миске. Фараону пятнадцать лет, почти столько, сколько и Хейзел. Я привёз его с собой из Гарлема ещё котёнком. Он — мой талисман.

— Я буду охранять его как зеницу ока, — поклялся Пит.

— Глупый! Это он нас всех охраняет. Перед ним немецкие овчарки хвост поджимают. У Фараонa невероятная энергетика.

Всё ещё обнимая своего названного брата за шею, Логан начал водить его по своей берлоге, стучать в двери и знакомить его с жильцами. В коридор высовывались лохматые головы.

— Все такие дружелюбные, — отметил Пит.

— Вот погоди, узнаешь их поближе. Это самые щедрые, преданные, гостеприимные люди. Я абы кого не принимаю в свой круг. Ко мне позёры то и дело норовят прибиться. Но я таких насквозь вижу и посылаю подальше. А когда тебя увидел, сразу понял, что ты настоящий. Не предашь. Мне твоё душевное здоровье небезразлично. Я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы твои творческие цели как-то реализовались. Хейзел говорит, что ты хочешь начать свой журнал?

— Ах, это несбыточная мечта, — отмахнулся Пит.

— Мне не нравится твой негативный настрой. Вся наша цивилизация — это плод чьей-то несбыточной мечты. Я этот разговор затеял не для того, чтобы насолить тебе на раны. Вовсе нет. У меня к тебе ещё одно деловое предложение. Зачем изобретать колесо заново? У меня уже есть свой журнал. Называется «Химера». Обзор альтернативной культуры. Музыка, эзотерика, политика, натуральные методы лечения, психология полиаморных отношений, богемная мода. Выходит раз в три месяца. Поверь мне, на такое чтиво есть спрос. У нас уже три тысячи подписчиков. Я сделаю тебя главным редактором.

Пит чуть не бухнулся в обморок от восхищения.

— Ну, ты просто человек эпохи возрождения!

— А на что мне ещё тратить нечестно заработанные деньги? На крутую тачку и баб? Ха! От тачки одни заботы. А бабу я и так могу заполучить, в любое время. Они меня бесплатно любят — за красивые глаза и доброе сердце. Я хочу оставить что-то после себя помимо венерических инфекций. Вот мне и пришла в голову мысль открыть свой журнал, чтобы объединить единомышленников. Погоди, я должен показать тебе обложку следующего выпуска. Увидишь — выпадешь в осадок! Мне кажется, это самая эффектная обложка за всю историю журнала. Число подписчиков удвоится.

Выпустив Пита из объятий, Логан порылся в картонном ящике с бумагами и вытащил фотографию юноши с бледным, угловатым лицом, наполовину скрытым прядями рыжеватых волос. На голове у него была гестаповская фуражка, а на левом глазе монокль со свастикой.

— Не понимаю, — пробормотал Пит. — Я думал, вам противна идеология нацистов. Так почему ты украшаешь обложку своего журнала символикой третьего рейха?

— Не спеши с выводами. Всё упирается в контекст. Посмотри внимательнее. Ты заметил, кто именно надел костюм гестаповца? Чудо-ребёнок, персональный Франкенштейн этого изверга МакАртура. Он сам признаётся в интервью, что вся современная медицина — это геноцид. A его гестаповский прикид — публичное откровение. Это он так видит себя и свою занятие.

Присмотревшись, Пит действительно узнал Мартина, своего Мартина, того самого храброго мальчишку, про которого он снял хвалебный фильм «Титановые кисти». Теперь Пит был окончательно сбит с толку. Всё это походило на нелепую выходку подростка. Мартин Томассен произвёл впечатление серьёзного юноши с непростой судьбой. В медицинских кругах о нём говорили с трепетом, как о мученике-затворнике, который всё время проводил в библиотеке или лаборатории, не соприкасаясь с миром за пределами института. Казалось, он был так предан своему покровителю и своей профессии. Неужели он до такой степени изголодался по общению с людьми, что решил привлечь к себе внимание таким образом?