— У меня есть гильотина! — выпалил Мерлин, лишь бы Артур замолчал. Мысль о том, чтобы переехать к нему, казалась внезапно свалившимся на голову счастьем, и зашедшееся в груди сердце могло этого просто не выдержать.

Артур вздернул бровь.

— Гильотина, Мерлин?

— Да. Иногда по вечерам я люблю отрезать себе голову. Для меня это как массаж. Вряд ли ты сможешь вынести это зрелище, и если ты думаешь, что я шучу то…

Артур, который к этому моменту хохотал так, что весь облился пивом, беспомощно замахал руками.

— Замолчи, замолчи! Боже! С тобой просто с ума сойти можно.

Мерлин насупился и отвел взгляд, но на его плечо тут же легла теплая рука.

— Мерлин, я не в том смысле, — Артур улыбался и смотрел на него с такой нежностью, что у того перехватило дыхание. — Я с радостью приму тебя с твоей гильотиной и странными привычками.

Той ночью Мерлин все же вызвал такси и укатил домой, а когда ворочался в постели и слушал, как этажом выше пожилая проститутка с ироничным псевдонимом «Глиттер» обрабатывает своего очередного клиента, твердо решил, что примет предложение Артура.

Пора прекращать сомневаться и начинать жить по-настоящему.

***

С помощью друга Артура — Гавейна, который работал в компании, занимающейся грузоперевозками, Мерлин за один вечер переместил все свои пожитки к Артуру.

— Потрясающая вещь, — восторженно протянул Гавейн, глядя на гильотину мерцающими глазами и нежно поглаживая ее потертый деревянный каркас. — И где ты только добыл такую?

— Это семейная, — беспечно ответил Мерлин и тут же прикусил губу, но Гавейн лишь хохотнул и покачал головой.

— Похоже, мне пора задуматься о своем выборе друзей, — с шуточным недовольством проворчал Артур, наблюдая эту картину от двери.

Когда позже тем же вечером Мерлин говорил по телефону с мамой, восторженно рассказывая о потрясающих изменениях, произошедших в его жизни, Хунит с надеждой спросила:

— Может, этот Артур все же серийный убийца? Ну, или хотя бы психопат?

— Нет, мама, — рассмеялся Мерлин. — Он совершенно нормальный.

— «Нормальный», — фыркнула та и вздохнула. — Что ж, сынок, для нас с папой главное, чтобы ты был счастлив. Надеюсь, этот Артур хотя бы будет нормально тебя кормить.

— Мам, он же мне не парень, — промямлил Мерлин, чувствуя, как пылают уши. Он изо всех сил пытался спрятать телефон в изгибе шеи и говорить как можно тише, но Артур, кажется, все равно его услышал, потому что, хоть он и продолжал невозмутимо нарезать помидоры, но как-то сразу приосанился и самодовольно улыбался себе под нос.

— Как мама? — спросил он, когда Мерлин, наконец, положил трубку.

— Нормально. Хоронили дядю вчера.

— Что? — Артур выронил нож и повернулся к Мерлину. — Боже, мне так жаль…

— Ой, нет, ты не понял, — Мерлин успокаивающе поднял руки. — У него просто хобби такое, они раз в месяц его хоронят.

Артур с секунду просто таращился на него, как ненормальный, а потом прыснул и вернулся к своему занятию, пробормотав под нос что-то вроде: «Только ты…»

— А ты не собираешься сделать… это? — спросил он через минуту.

— Что именно? — не понял Мерлин.

— Ну… отрезать… голову.

Мерлин вздрогнул. Вот оно, решающий момент. Когда Артур собственными глазами увидит, как по квартире разгуливает безголовое тело, то точно выгонит его на улицу.

Ох, а счастье длилось так недолго… Он рассчитывал, что задержится в этой квартире хотя бы на неделю.

— Я бы не хотел… смущать тебя в первый же вечер, — слабо проблеял он, но Артур лишь отмахнулся.

— Мерлин, о чем бы ты ни думал, выбрось это из головы… что будет легко, учитывая, что ты собираешься ее отрезать, — Артур хохотнул, и Мерлину даже показалось, что он испытывает настоящее удовольствие, как бы между прочим шутя на эту тему. — Это теперь твой дом, ты можешь делать все, что хочешь.

Мерлин потер шею. Вообще-то, день сегодня действительно выдался напряженный, и ему бы не помешало развеяться. Обезглавливание всегда помогало прояснить мысли, к тому же, избавившись от тяжелой ноши, тело отдыхало гораздо быстрее, а сам Мерлин мог в это самое время преспокойно смотреть телевизор в другой комнате.

— Ладно, только не выбрасывай меня из окна от неожиданности.

Артур только с улыбкой покачал головой и принялся сгружать в сковородку нарезанные для соуса овощи.

Когда через минуту Мерлин тихонечко зашел в кухню, держа голову в руках, Артур невозмутимо помешивал овощи лопаткой, но напряженная, словно задеревеневшая спина выдавала его с потрохами.

— М-м-м… Артур. Ты мне не поможешь? Нужно какое-нибудь блюдо…

Артур сделал глубокий вдох, схватил тарелку из комода и, внутренне подобравшись, повернулся.

Мерлин стоял в дверном проеме, зияя свежим разрубом на шее, держал собственную голову в руках и смущенно улыбался Артуру, глядя на него снизу вверх.

— Готов? — спросил он, когда Артур неуверенно протянул блюдо, и тот решительно кивнул. Мерлин положил свою голову на тарелку, поморщившись от соприкосновения шеи с холодным стеклом, и, оставив ее на попечение Артура, побрел в свою комнату.

— И что теперь? — нервно спросил тот, вертя тарелку из стороны в сторону. — Как ты собираешься ужинать?

— Ну, тебе придется меня кормить, — где-то в спальне тело Мерлина пожало плечами.

— А разве еда не будет… вываливаться? — уточнил Артур, чувствуя себя при этом на удивление глупо.

— Нет. Не знаю, почему так, но мы с сестрой проводили эксперимент. Связь между головой и телом остается. Не спрашивай, я все равно не смогу объяснить.

Артур лишь хмыкнул, а затем поставил голову Мерлина на холодильник и продолжил помешивать овощи.

Когда ужин был готов, они переместились в гостиную, чтобы поесть перед телевизором, и вот там-то Артур окончательно расслабился. Почему-то тот факт, что ему пришлось кормить Мерлина с вилочки, подействовал на удивление умиротворяющее, а к концу фильма он осмелел настолько, что принялся дергать Мерлина за уши и нос, нагло пользуясь тем, что тот не может сопротивляться.

— Никогда не думал, что скажу это, но мне больше нравится, когда люди убегают, громко крича, — с притворным возмущением воскликнул Мерлин, на самом деле чуть ли не мурлыча от прикосновений Артура. Может, они были грубыми и подчеркнуто дружескими, но мысль о том, что кто-то не просто видел его в таком состоянии, а еще и награждал при этом знаками своей привязанности, сводила его с ума.

Поужинав, они вновь переместились на кухню, где Артур взялся за мытье посуды, время от времени с улыбкой поглядывая на Мерлина через плечо.

— Ну что? — фыркнул тот.

— Извини, я просто… хочу убедиться, что ты все еще здесь. До сих пор не могу до конца в это поверить.

— Что, теперь считаешь меня фриком? — спросил Мерлин и поморщился: он не ожидал, что слово, которое, как ему казалось, он оставил далеко в своем детстве, так хлестнет по сердцу.

Артур, наверное, почувствовал его настроение, потому что выключил воду и повернулся к нему. Он подошел к столу, решительно, но осторожно, взял его голову в свои руки и поднес к лицу так, чтобы их глаза были на одном уровне.

— Мерлин, ты не фрик, — мягко проговорил он. — Ты удивительный и совершенно невероятный.

С этими словами он наклонился вперед и мягко накрыл губы Мерлина своими. Поцелуй был осторожным и почти невесомым, Артур словно боялся, что друг подумает, будто он специально выжидал и воспользовался ситуацией, когда тот был особенно уязвим. Чтобы изгнать эти непрошенные мысли из его головы, Мерлин с готовностью раскрыл рот, углубляя поцелуй, и застонал, когда язык Артура коснулся его языка, посылая по всему телу электрические импульсы.

Они целовались в полной тишине, боясь оторваться друг от друга, боясь той неловкости, которая может повиснуть в воздухе, как только они прекратят.

А затем Артур вдруг подпрыгнул и чуть не выпустил голову друга из рук: оказывается, тело Мерлина присоединилось к ним на кухне и теперь прижималось к Артуру сзади.