— Это не твое дело, педрила! Отъебись от меня! — Хейг попытался отпихнуть Мерлина, но не тут-то было: юноша вцепился в него мертвой хваткой. Если кто и покончит сегодня с собой, то точно не сиганув с этой крыши.

Хейг с минуту поборолся с ним, пытаясь разжать пальцы, но Мерлин обладал поистине нечеловеческой силой. К несчастью, он все еще оставался таким же худосочным задротом, что и в студенческие годы, поэтому Хейг бросил свои попытки, и снова ломанулся в сторону парапета, таща Мерлина за собой.

— Сам сейчас отцепишься, — с какой-то мстительной радостью произнес он и принялся взбираться на возвышение, не забывая энергично пихать Мерлина локтями при каждом движении. — Иначе полетишь со мной.

— Мистер Хейг, ну вот какого хера? — продолжал увещевать Мерлин подчеркнуто ровным и спокойным голосом, несмотря на то, что сам он уже практически полностью свисал с крыши, если не считать ноги, все еще упорно цепляющейся за выступ. — Ну что у вас случилось такого, что нельзя было бы решить другим путем? Хотите, я вам денег дам? У меня есть немного!

— В жопу свою недотраханную засунь это бабло, — злобно процедил Хейг сквозь зубы, обливаясь потом: волоком тащить за собой Мерлина оказалось не так-то просто. — И отъебись от моего рукава, если не хочешь сыграть в ящик.

— Нет, — упрямо мотнул головой Мерлин. — Хотите умереть, пожалуйста. Но только вам придется взять меня с собой. И моя смерть, между прочим, будет на вашей совести.

— Меня такой вариант вполне устраивает, — пропыхтел Хейг, а затем, вдруг, безо всякого предупреждения ткнул Мерлина пальцем под ребра.

Может, тот и был нечеловечески силен, вот только он страшно боялся щекотки. А потому тут же от неожиданности разжал пальцы.

И в следующее мгновение понял, что летит вниз.

Перед тем, как удариться о землю и потерять сознание, он успел с тоской подумать, что после такого приключения регенерировать ему придется часа три, не меньше: множественные переломы всегда давались нелегко. А значит, очнется он в настоящем балагане.

***

Так и случилось.

Когда он открыл глаза в следующий раз, то понял, что лежит на мокром асфальте в зазоре между двумя домами, отделенный от остального мира оградительной сигнальной лентой. Метрах в десяти от него стояла скорая помощь, около которой курили два медбрата, провожая проезжающие мимо такси скучающими взглядами, а прямо над ним возвышался полицейский, записывающий что-то в блокнот.

— Ты бы еще с ногами на меня забрался, — прохрипел Мерлин и попытался сесть. Нужно отдать полицейскому должное, тот не разочаровал: он смешно крякнул и отпрыгнул в сторону, а затем вытаращился на него своими невозможно голубыми глазами.

— Ты! Ты же мертв! Медики подтвердили смерть, сейчас должен подъехать коронер!

— И что прикажешь? Лечь обратно и притвориться трупом? — Мерлин вздохнул и, кряхтя, попытался подняться. По подозрительному хрусту в теле он понял, что ребра еще не успели толком срастись. — Мне на работу нужно.

— Какая работа?! Боже, у тебя, наверное, шок, и ты не чувствуешь боли!

— Все со мной в порядке, сейчас пройдет, — отмахнулся Мерлин и, хромая, двинулся к выходу из подворотни. Полицейский бросился за ним и засуетился вокруг, боясь прикоснуться, чтобы не навредить.

— У тебя же был раскроен череп, я сам видел!

— Ничего, наклею пластырь, — невесело отшутился Мерлин, надеясь, что все как-то само собой рассосется, и все вообще забудут, что видели его.

— Вы позволите? — он неловко протиснулся мимо ошарашенных медиков и двинулся в сторону подъезда, чтобы переодеться перед рабочей сменой.

Естественно, его не оставили в покое. Уже через пять минут в квартиру вломился тот самый полицейский в сопровождении коронера и бледных, как мел, медиков. А дальше его схватили, и, не слушая протестов, отвезли в больницу, где много часов проводили всевозможные обследования, чтобы удостовериться, что он не только жив, но еще и абсолютно здоров. Затем был полицейский участок, где офицер, которого, как выяснилось, звали Артур Пендрагон, устроил ему допрос с пристрастием. Мерлин выдержал его с честью, напропалую лавируя и увиливая от прямых вопросов. В конце офицер устало вздохнул, записал его данные и отпустил с богом.

Как им впоследствии удалось замять дело, Мерлину было совершенно неинтересно. Он вернулся домой поздно ночью, уставший, голодный и злой, и твердо решил, что больше никогда не будет курить по утрам на крыше.

***

На этом история не кончилась, потому что вечером следующего дня в дверь его квартиры постучали.

На пороге стоял тот самый вчерашний полицейский. Он смущенно улыбался и держал перед собой пакеты из китайского ресторана, словно какое-то подношение.

— Слушай, я понимаю, что это совершенно бестактно с моей стороны, — сбивчиво сказал он. — Но я просто… должен понять.

И Мерлин сдался.

Они проговорили до поздней ночи, и впервые в жизни Мерлин рассказал все обычному, нормальному человеку. А в самом конце отрезал палец и на глазах оторопевшего Артура прирастил его обратно.

Каждую минуту он ждал, что Артур примется уговаривать его показаться специалистам, начнет толкать пространные речи о пользе для науки и о потрясающих медицинских открытиях, которые можно было бы совершить, если бы Мерлин согласился стать подопытной крысой.

Но ничего такого не произошло. Артур лишь качал головой, в нужный момент удивленно распахивал глаза, улыбался и слушал.

А когда Мерлин закончил свой сбивчивый рассказ, задумчиво подытожил:

— Это просто взрывает мозг. Но ты же в курсе, да?

Вот и все.

Когда Артур в тот вечер уходил от него, Мерлин вдруг почувствовал такой сильный приступ непонятно откуда взявшейся тоски, что ему даже пришлось опереться о стену, чтобы не сползти на пол. Артур удовлетворил свое любопытство, обзавелся невероятной байкой, которую по пьяни можно будет рассказывать друзьям в баре, а теперь он просто переступит порог его квартиры и исчезнет из жизни Мерлина навсегда.

Почему-то раньше Мерлину казалось, что если он однажды встретит человека, которому сможет доверить свой секрет, то почувствует долгожданное облегчение. Но стало только хуже.

Оказывается, ему не нужно было выговориться. Оказывается, ему нужен был тот, кто разделил бы его тайну, взвалил себе на плечи и всю оставшуюся жизнь помогал бы ее тащить.

Вместе.

***

Но через два дня Артур позвонил и пригласил его в бар.

А еще через неделю — на футбольный матч.

Он начал регулярно ему звонить, иногда звал куда-нибудь, а иногда просто болтал и жаловался на начальство.

Он терпеливо и методично выманивал Мерлина из его раковины, пока тот не начал звонить сам.

Так они стали друзьями.

***

Однажды вечером, спустя полгода, они, по обыкновению, зависали у Артура и смотрели старый боевик из его обширной коллекции «жвачки для мозга», как нелестно отзывался Мерлин о кинематографических предпочтениях друга.

В какой-то момент Артур совсем перестал обращать внимание на происходящее на экране и вместо этого принялся наблюдать за Мерлином, который, с ногами устроившись на продавленном диване, потягивал пиво прямо из бутылки.

— Почему ты до сих пор живешь в Бронксе? А если тебя пырнут ножом в темном переулке? — вдруг спросил Артур.

— То-то я посмеюсь, — хрюкнул Мерлин в ответ, представив себе эту картину. Зная демократичные и гуманные законы их штата, после такого инцидента он вполне мог попасть на крупный штраф за то, что не умер на месте, тем самым спровоцировав у грабителя сердечный приступ.

— Ну, правда. Ты же постоянно жалуешься на соседей.

— Думаешь, так легко найти квартиру в нормальном районе на мою зарплату? — хмыкнул Мерлин. — Отвянь, мужик. Я только встаю на ноги.

— Переезжай ко мне, — сказал Артур.

Мерлин удивленно на него уставился и, как в трансе, несколько раз медленно моргнул.

— Что?

— Я серьезно, — Артур смущенно отвел глаза и, кажется, даже чуточку покраснел. — Переезжай ко мне в Квинс, поделим арендную плату пополам. Ты же и так ночуешь у меня чаще, чем бываешь дома. Я уберу все свое барахло из гостевой комнаты, и ты сможешь…