Наслаждался замешательством Лесной Феи. Упивался этим с деспотичной улыбкой. Рычаги управления прощупать очень легко, если знать слабое место. А найти его было не так-то сложно.

— Сейчас.., – он нырнул ладонью в карман своего пиджака и достал оттуда айфон Трандуила. – Уже успел считать твой пароль.

Включил экран, принимаясь шариться по записной книжке с хитрым прищуром.

— Отдай мой телефон, скотина!

— Отдам, не волнуйся. Как тут у тебя именуется Дубощит?.. Аа-аа, банальное «Торин», – Смауг нажал дозвон и специально включил громкую связь.

Длинные гудки не тянулись и пары секунд, трубку взяли быстро, и на том конце голос прозвучал с беспокойной торопливостью:

— Чёрт тебя дери, Трандуил, где тебя носит?

Смауг негромко хохотнул, наблюдая, как поджались губы его пленника.

— А Лесная Фея сейчас не может подойти, поэтому я за неё.

— Кто это?! – рявкнули так сильно, что владелец клуба непроизвольно вздрогнул.

— Это Смауг.

— Что за дурацкие шутки, Смауг?! – заорал Торин. – А ну дай трубку Трандуилу!

— Она и вправду не может подойти. Хочешь сказать что-нибудь Дубощиту, а, девочка моя?

Трандуил смотрел на него опасным, зловещим взглядом. Он бы убил сейчас, будь у него эта возможность.

— Что ты с ним сделал, ублюдок?!

— Ничего, клянусь. Можешь приехать, посмотреть, если не веришь. Но только один. Никаких друзей-родственников, понял меня?

— Ты лживый пустозвон! Я же приезжал, я же спрашивал у тебя, где он!

— Ты тупица, Дубощит. Я приглашаю тебя тогда, когда надо мне. А твои желания меня не интересуют.

— Не вздумай ехать! – выкрикнул Трандуил.

— О, видишь, она не только разговаривать с тобой не хочет, но и видеть тебя – тоже. Но я-то с радостью приму тебя у себя. При условии, что ты не слишком долго будешь в дороге, а то потом мы будем очень заняты.

Смауг нажал на сброс и выкинул всё ещё тлеющую сигарету на пол. Он повернулся к Трандуилу, взгляд которого прожигал его насквозь. Такая отчаянная ненависть его не пугала, забавляла, и не более.

— Что ты хочешь сделать с ним? Убить?

— Возможно. Будь хорошей девочкой, и Дубощит не пострадает.

— Подонок, подлец, мерзавец, – шипела Лесная Фея.

— Я не мучаюсь от этого, – улыбнулся тот. – Скоро вернусь, – и он ушёл за дверь.

Когда дверь открылась, и вошёл Торин, провожаемый темнокожим охранником – исполином, Смауг приставил к голове Трандуила пистолет, которым забавлялся вот уже как полчаса.

На лице Торина проступала настороженность. Он прикрывался ею, как маской, потому что сильнее всего и острее был гнев, который нужно было контролировать, чтобы не сделать хуже, чем есть. А ещё был страх. Смауг держит пистолет у головы пленника в опасной близости. Что он собирается сделать? Подавляя в себе всякие эмоции, Торин смотрел на Трандуила и собственная беспомощность вызывала в нём физическую боль где-то за грудиной. Его пистолет отобрали охранники при входе. Смауг всё просчитал,.. хитрожопая тварь..

Трандуил не выглядел запуганным, жалким, даже будучи связанным и в таком положении, восседая на стуле, словно король на своём троне.

— Смауг, немедленно развяжи его и отпусти.

Тот весело хмыкнул.

— А то что?

— Просто сделай то, о чём я тебя прошу.

Глаза Торина снова скользнули от Смауга к Трандуилу. Похож на прекрасную статую изо льда. Лишь глаза выдавали в нём что-то живое.

— Дубощит, теперь ты видишь, что с ней всё в порядке? А теперь послушай меня, – Смауг играючи отвёл пистолет от головы Лесной Феи и взвёл курок. – Я больше не желаю видеть тебя рядом с ней никогда. Мне неприятно, когда мою девочку увозят к себе без моего разрешения. Скажи, Дубощит, – он вновь приставил дуло к голове Трандуила, но тот даже не вздрогнул, наблюдая за Торином, – ты любишь своих племянников? Они – твоя надежда, твоя опора, твоя кровь. Они тебе как собственные дети, правда?

— Хватит ходить вокруг да около! Говори прямо! – несдержанно рявкнул тот.

— Если ты хоть раз подойдёшь к ней, то будешь проклинать себя на могиле одного из своих племянников. А оставшийся в живых, возненавидит тебя, за то, что ты не смог сдержаться против обычного соблазна и уберечь братца от смерти. Это же так просто. Не трогать чужого.

Взгляд Торина стал ещё более мрачен. Это был безжалостный, грязный шантаж. Конечно, он был привычен к подобному. Шантажом не раз пытались запугать его по вопросам фирмы, но всё, что было связано с бесчестьем, невозможностью быть хозяином своего слова жёстко пресекалось им. Он предпочитал вообще не иметь дел с теми, кто может предать или навредить его близким, и был известен своим партнёрам, как непоколебимый, решительный и добросовестный.

Сейчас Торин знал, что со Смаугом невозможно договориться. Хитрый, лживый, алчный, себялюбивый и изворотливый Смауг никогда не держал слова. Он лишь любой ценой хотел заполучить Трандуила, а остальное его не волновало.

Торина разрывало на две части, и выбор был труден, как никогда раньше. На кону были жизни и будущее любимых его сердцу людей. Это было страшно. И оставалось лишь надеяться, что никто здесь не заметил, как он блядски напуган. Одну часть тянуло сделать всё, чтобы освободить Трандуила от этого сумасшедшего, который собирался держать его возле себя против воли, путём шантажа и угроз. А другая подначивала уйти без оглядки, чтобы не сделать мишенью своих племянников, ведь Смауг прав – они его надежда, опора, его кровь.

Если бы он только мог убить Смауга прямо сейчас. Пустить пулю ему в лоб, задушить, растерзать, но нет. Трандуил на прицеле, и мог погибнуть от необдуманного, опрометчивого шага. Этот Смауг обязательно пожалеет обо всём, что творит сейчас. Торин лично об этом позаботится, но пока что он чувствовал себя так, словно сам загнан, пойман и связан. Сердце грозило разнести грудную клетку к чёртовой матери.

— Дьявол.., – прошептал Торин едва слышно.

— Что-что? – Смауг терпеливо ждал, с жадным любопытством наблюдая за ним.

— Ты дьявол, говорю.. Поверь, я не из тех, кто отступает, и раз уж ты выбрал войну, то будет тебе война.

— Уже коленки трясутся, – усмехнулся тот. – Ты признаёшь, что Лесная Фея моя, Дубощит?

— Ни за что!

— Так что.. отдашь в жертву своего племянника? Какого? – Смауг давил на больное, видел, как поджимаются губы от гнева у Торина, и всё равно делал это. Ему хотелось раздавить не только морально, но и чтобы кости черепа под его ногой треснули и рассыпались. – Дай мне обещание, что никогда не приблизишься, не заговоришь, не посмотришь в сторону моей Лесной Феи.

Суровый взгляд голубых глаз Торина вонзился в глаза Трандуила. Неужели придётся оставить его здесь? Связанным, беспомощным, с этим душевнобольным наедине.. И хотя тот и выглядел бесстрашным, стойким и неприступным, сидя с гордой осанкой и вызовом в глазах, но никто не знает, что ждёт его здесь. Своей непокорностью и непочтительностью он легко мог вызвать гнев Смауга, и что тогда? Что ему будет грозить? Торин тяжело и шумно выдохнул.

— Трандуил? – голубые глаза печально скользнули по бледному его лицу. Голос предательски дрогнул.

— Уходи домой, – твёрдо промолвил тот. – И больше не возвращайся.

Смауг удовлетворённо ухмыльнулся, просмаковав на слух каждое слово. Он расценил это, как абсолютную и неопровержимую победу, и радовался ей безумно, сдерживая себя, чтобы не расхохотаться.

Взгляд Трандуила кромсал сердце на трепыхавшиеся ошмётки. В глазах столько решимости, но и.. прощание? Огромным усилием воли Торин спрятал вспыхнувшую панику. Мир уже виделся сквозь серую, вымаранную дымку и слышался бесперебойной пульсацией. Чувствуя себя последним трусом и полным ничтожеством, неспособным выручить из беды того, кто был ему дорог, он сделал последнюю попытку уберечь:

— Смауг, – низким, хриплым голосом произнёс он, – пожалуйста, не причиняй ему вреда.

Враг издевательски хмыкнул, но ничего не ответил, с марширующей по телу дрожью упиваясь этой жалкой просьбой. Он был доволен тем, что догадался позвать его сюда. Пусть Лесная Фея видит, какой он ничтожный, неспособный спасти, тогда как ему, Смаугу, принадлежит весь мир.