Азог, по всей видимости, не принимал такого оправдания, как какая-то потеря памяти, думал ли, что это выдумки Феи, или ему в любом случае не хотелось вникать в подобные вещи, но он лишь немигающе, напряжённо смотрел на Трандуила своими водянистыми глазами и молчал.

— Бляди часто срываются, — произнёс он, наконец, осознав, что больше не добьётся от Лесной Феи никаких вразумительных объяснений. — Они приходят и скулят тут о своей нелёгкой жизни. У меня с ними короткий разговор. Будь ты из обычных, я бы выбил из тебя всю эту дурь и отправил работать дальше. Я не психотерапевт, мне срать на ваши проблемы, хоть я и защищаю вас от зарвавшихся клиентов на своей территории. Просто ублажайте их и исполняйте их прихоти за тем, чтобы они возвращались. Что мне нравилось в тебе, что ты никогда не приходила похныкать, не жаловалась и хорошо работала. Думаю, что ты могла сорваться и даже затаить обиду за то, что я пригнал тебя обратно, мне похер, веришь? Я хочу, чтобы всё встало на свои места, а ты была всё той же прибыльной шлюхой. Всё, что я могу сделать для тебя, это вот это, — он встал, прошёл к шкафу и достал из выдвижного ящичка свёрнутую бумажку, которую и положил перед Трандуилом, небрежно развернув. В складках бумаги белел порошок. Тот ошеломлённо смотрел на него и боялся спросить, хотя разум давно подсказал, что это такое.

Через мгновение перед ним уже лежала прозрачная трубка, на которую он медленно перевёл совершенно шокированный взгляд.

— Давай, нюхни это, — Азог вернулся на своё место и плюхнулся в кресло, вновь закидывая ноги на стол, отчего бумага с порошком чуть подпрыгнула.

— Это.. это наркотик? — прошептал Трандуил, не отрывая от нюхательной смеси расширенными от изумления глазами.

— Кокс. Вся депрессуха уйдёт, как только ты попробуешь это. Втяни в нос этой трубкой и жди.. Скоро ты опять забудешь о своих проблемах.

— Я употреблял это раньше?

— Нет. Тебе не требовалось, и Смауг вряд ли был бы доволен, если бы я тебя этим угостил, а ты была его протеже. До того, как связалась с Торином и его компанией.

— Я стану наркоманом? — спросил Трандуил из-под полуопущенных ресниц.

Хозяин клуба хмыкнул.

— Ничего не будет из-за пары раз. Эту порцию я даю тебе бесплатно, но если захочешь ещё, тебе придётся покупать у меня, ясно?

— Нет, я не хочу, — Трандуил чуть отстранился, всё ещё настороженно взглянув на порошок так, словно тот был врагом.

Да только хозяин клуба тут же вспылил, опустив ноги и меняя расслабленную позу на угрожающую.

— А не хочешь, так иди и работай. Если я услышу хоть одну жалобу в твой адрес, я сделаю твоего кучерявого парнишу инвалидом и передам от тебя привет. Хочешь этого?

— Нет.

Он не сможет играть перед клиентами беззаботность и похоть. Знал это. Чувствовал свои возможности. Возможно, допинг помог бы. Какая уже разница, станет он наркоманом или нет, его жизнь и так поломана без возможности починки. А чувствовал ли он страх перед этим порошком? Нет. Страх за Кили оказался вновь сильнее инстинкта самосохранения.

Одно прикосновение указательного пальца к белой пыли, и она тонким слоем осела на коже и забилась в мельчайшие трещинки.

— Не бойся, — погано улыбнулся Азог. — Семьдесят процентов шлюх в этом месте употребляют кокс и восемьдесят процентов клиентов. Это совсем не страшно.

— А вы сами? — произнёс Трандуил, задумчиво стирая наркотик с указательного пальца большим.

— Я пробовал. Как видишь, жив-здоров. И даже не подсел.

Пальцы коснулись прозрачной палочки, замерли на мгновение, когда их хозяин вновь почувствовал секундное сомнение, но плотно сжали её в следующий миг.

Без наркотиков, без этого кокса, он ни за что не справится. Нужно просто помочь себе этим.

— Давай скорее, помимо тебя, у меня ещё уйма всяких дел, — цыкнул хозяин клуба, уже нетерпеливо поглядывая на Лесную Фею.

И в следующую секунду Трандуил сделал это.

Кофе был чересчур горьким. От него неприятно щипало дёсны и вязало язык. Очередной глоток оцарапал горло. Кили поморщился и закашлялся.

— Пожалуйста, осторожней, — обеспокоенно проговорила Тауриэль, помешивая ложечкой сахар в своей чашке.

— Ничего, — пробормотал молодой человек и с мрачным удовлетворением вдохнул горький, едкий дым сигареты.

Они сидели за столиком первого попавшегося по дороге бара, где пойло было дешёвым и разбавленным, а атмосфера напоминала собой салуны старых вестернов. Всё помещение было окутано прогорклым дымом, бацала низкосортное техно, да и народ сидел своеобразный. В основном работяги, желающие скоротать одинокий вечерок за стаканчиком выпивки, но ещё и настроенные на любое побоище, если только кто-то даст повод. Они кутили, курили сомнительные сигареты, в которых и настоящего табака-то в помине не было, гоготали над пошлыми шуточками товарищей и беспрестанно заливали в себя алкоголь, весёлые и агрессивные. Но Тауриэль не было страшно, пока она была рядом с Кили. Он вселял в неё гораздо больше уверенности, чем любой другой мужчина на этой планете.

— Тебе надо отвлечься, — произнесла она, отложив, наконец, ложечку.

— Я этим сейчас и занимаюсь, а ты понимаешь это по-другому? — Кили был слегка раздражён, но не ею, просто был таким уже на протяжении нескольких дней, и ничего не мог с собой поделать.

Тауриэль печально вздохнула, отпивая кофе и тоже морщась от его горечи.

— Возьми отпуск, съезди куда-нибудь. Лучше с хорошей компанией. Тебе надо сменить обстановку.

Кили и на это ядовито усмехнулся. Стряхнул пепел с сигареты прямо себе в чашку и покачал головой.

— Предлагаешь поехать веселиться, пока он там.. в таком положении? Да ты олицетворение справедливости, Тау. Хотя тебе ведь он никогда не нравился, да? — он поднял взгляд от столешницы и внимательно посмотрел на девушку. — А я знаю, что он там мучается, и мне действительно страшно, что он просто возьмёт да вскроет себе вены от безвыходности. И тогда знаешь что? Я подложу бомбу под двери этого притона и разнесу его к чертям. Со всеми этими тварями, что его содержат и туда ходят.

— Ты и сам ходил, — растерянно произнесла Тауриэль, уже физически ощущая боль в сердце.

— Угу. Меня тоже взорвать надо.

— Что ты несёшь? — нахмурилась девушка, тревожно глядя на него.

Кили вздохнул, потянулся и коснулся пальцами её щеки, чтобы она перестала так смотреть на него и улыбнулась.

— Спасибо, Тау, что ты со мной. Знаешь, меня даже Фили стал избегать, и я его понимаю, я стал неуравновешенным и ненормальным. Только ты меня и терпишь.

Тауриэль улыбнулась. Немного печально, но очень тепло.

— Я знаю, что ты такой от сильных переживаний. И.. мне действительно страшно за тебя. Веришь или нет, но, как бы он мне не нравился, я хочу, чтобы он вернулся.., — она опустила взгляд в свою чашку, где поблескивал тёмный, ещё неостывший напиток. — Ведь тогда вернёшься прежний ты.

Кили машинально кивнул, кинув догоревшую сигарету в испорченный кофе, и девушка продолжила:

— И если я хоть чем-нибудь могу помочь, пожалуйста, обращайся, я всё сделаю ради тебя.

— Ты настоящий друг, Тау. Спасибо, — постарался улыбнуться молодой человек, но улыбка вышла немного кислой. — Я бы ни за что не стал впутывать тебя в такие дела. Ты слишком хорошая.

— Как и ты ради него идёшь на всё, так и я готова на всё ради тебя.

Улыбка на лице Кили окончательно прокисла, превратив губы в искривлённую полоску.

— Ты что-то пытаешься мне сказать, или что?

Тауриэль заговорила взволнованно и торопливо, чуть сбивчиво из-за душивших её эмоций:

— Я хочу сказать, что люблю тебя, Кили. Рассматривала тебя в качестве того, с кем можно связать свою судьбу,.. пока не услышала о твоей любви.. к нему. Даже представить не могла, что такого, как ты, заинтересует другой парень. Всегда думала, что больше всех тебе подхожу я. Господи, как же мне больно до сих пор.

Кили смотрел на неё широко распахнутыми от удивления, невероятно красивыми сейчас, тёмными, чуть раскосыми глазами. Он был шокирован. Не ожидал, не предполагал, думал об этом ни разу. Относился к ней, как к хорошему другу сам, и думал, что и она к нему также относится.