— Удачных переговоров, – Фили вскинул ладонь на прощание, и как только Торин скрылся за поворотом, расслабился, поджал губы в попытке скрыть улыбку, а затем подмигнул брату.
Это было привычным для них. Несмотря на все запреты и Двалина, который почти полностью заменял им дядю на время отсутствия оного, они умудрялись продолжать вести жизнь, насыщенную удовольствиями и реализацией собственных желаний. Когда-то им удавалось замести следы, и о том никто не догадывался, но иногда всё-таки их уличали, и тогда ор Торина, должно быть, слышали на том конце галактики. После чего следовала долгая, нудная, полная бесконечных доводов лекция о том, что они — наследники корпорации, акционеры и непременно будут занимать самые высокие посты в скором будущем, а о репутации следовало бы заботиться прямо сейчас. Нет, Торин вовсе не запирал их на засов в высокой башне для того, чтобы заставляя зубрить принципы менеджмента и охранять их у подножия драконом. Когда он оставался в городе, его племянники встречались с друзьями, отсутствовали по ночам, посещая различные вечеринки — вели обычную жизнь, как и миллионы других молодых и обеспеченных. Однако в своё отсутствие Торин предпочитал ту самую башню, ибо знал, что в такие моменты племянники позволяли себе чуточку больше, чем обычно, а конкуренты и недоброжелатели не дремали, тщательно следя за любым неосторожным шагом и мечтая подставить, как только выпадет случай. Для Фили и Кили легче всего было всё списать на излишнюю и беспочвенную мнительность. Они-то могли воевать со всем миром, всё было в их власти и что им было до каких-то там недоброжелателей, когда вокруг столько неизведанных, фантастически интересных, головокружительных развлечений, которые нужно перепробовать сегодня же.
— Наконец-то, – услышал он в ответ шёпот Кили. – Надзиратель уехал, да здравствует свобода! Дай пять!
Старший брат хлопнул по раскрытой ладони младшего, и тот ответил ему тем же.
Вечер у братьев прошёл, как у настоящих паинек. Они даже немного задержались на работе, за что снискали благосклонность и похвалу Двалина. А уже после поехали домой, и там, отпустив всю прислугу на недельный оплачиваемый отпуск в обмен на молчание, заказали ужин из фастфуда, чтобы устроиться с тарелками прямо в гостиной. Полированное стекло журнального столика заполонили бутылки с соусами, жестяные банки с энергетиком и огромная картонная коробка с «Маргаритой». Когда такое было в последний раз? Кажись, около полугода прошло с тех пор, как Торин куда-то уезжал.
— Бофур заедет около полуночи, – сообщил старший брат, насаживая на вилку сочившуюся соком баварскую сосиску. Потянулся к столику за баночкой энергетика и залил немного себе в глотку, поморщившись после. Его вытянутые ноги в кроссовках Нью Бэлэнс устроились между коробкой с пиццей и огромной банкой зелёного песто. Можно сидеть и есть прямо на диване, можно даже не пользоваться приборами при желании, есть то, что хочешь, и даже включить телек, если уж совсем приспичит.
Счастливо улыбнувшись, Кили закинул в рот картошку-фри, смачно сдобренную соусом для барбекю. Капля густой, тягучей консистенции полетела куда-то на пол. Да и пофиг.
— Не жизнь, а лафа. Почаще бы так, – заметил он с выражением чистого блаженства на лице.
Оно было вполне оправдано — так он считал. Никто не контролирует, никто не поучает, не командует и не орёт. Торин, конечно, из благих намерений хотел привить своим племянникам должные манеры и воспитывал достойных наследников для семейной компании, но иногда всё-таки откровенно перегибал палку. От всех его действий лишь отчаянней хотелось свободы. Неудивительно, что их мать свалила с концами. Там, в глухой провинции, ей было комфортнее, чем здесь, под бдительной опекой брата. Но тем не менее, и Фили, и Кили при всех минусах здешней жизни к матери не торопились. Они свыклись с данностью, что станут единственными наследниками бизнеса, бесконечно уважали Торина, что, впрочем, не мешало им ослушиваться его время от времени, но самое главное — их на все сто процентов устраивала жизнь в большом городе, благами которого они уже так привыкли пользоваться. Многочисленные друзья, бутики с роскошной одеждой, салоны спорткаров, шумные клубные вечеринки, лучшие спа-салоны и тренажёрные залы, шикарные рестораны, ухоженные, наряженные в дизайнерскую одежду девушки – всё то, что они могли позволить себе, и всё то, с чем не хотели бы расставаться ни при каких обстоятельствах.
— А завтра можно будет посидеть с кальяном, – Фили снова отпил пойло из банки, кидая на столик смятую бумажную салфетку и отставляя пустую тарелку. Обычные плетёные подложки под приборы были ими проигнорированы, так что на стекле тут же вымарались жирные, широкие следы, которые не ототрутся без убойного средства. Они позаботятся об этом позже. – У Нори точно должен быть, он привезёт.
Забросив ноги на подлокотник соседнего кресла, младший брат снова хохотнул, прежде чем ответить на эту его реплику с абсолютным счастьем в голосе:
— Кажется, эту неделю мы вообще не будем спать.
И они оба беззаботно рассмеялись.
Время пролетело незаметно в обсуждении планов на ближайшее будущее, и вот уже Бофур колотит в дверь их дома, дёргая за круглое кольцо в пасти металлической головы льва. Кили бросился открывать и немного опешил, когда увидел на пороге ещё и Ори. Этот нечасто вливался в их компанию, хотя они и звали его с собой через раз. Он был скромным, тихим и довольно спокойным, по крайней мере, пока не опрокинет в себя бокальчик-другой алкоголя. Типичный белый воротничок и мамочкин любимчик, так обожающий носить связанные ею свитерочки с ромбиками, полосатые носочки и прочую такую поебень.
— Ори решил ехать с нами, – сообщил Бофур, шагая через порог и оставляя на безупречно чистом полу грязные следы. Как будто лазил в каком-то чернозёме, а не по намытому тротуару сюда шёл. Но это Бофур. Что с него взять?
Огромный холл наполнился его звонким голосом, стылым вечерним воздухом и свежими запахами парфюмов.
— Ну и отлично, – солнечно улыбнулся им Кили. Его кулак столкнулся в приветственном жесте с их кулаками, с каждым по очереди. Чем больше компания, тем веселее, так он считал. – Привет ещё раз, Ори. Готов ли ты задать жару какой-нибудь сексапильной красотке?
— Добрый вечер, – сдержанно кивнул ему тот, указывая взглядом на пустые банки и вымаранные тарелки, что нагромождали журнальный столик в гостиной. Знал, что Торин подобного разгильдяйства никогда не позволял. И понимал, что весь этот бедлам задержится здесь, если не до самого возвращения их дяди, то на ближайшие пару дней совершенно точно. Вопрос про сексапильную красотку так и остался висеть в воздухе.
— А, ужинали, – беспечно махнул рукой Кили. – ФИЛИ!! Фили, пора ехать!.. ФИ-ИИЛИ!
Его глаза недоумённо распахнулись. Он увидел старшего брата, сбегающего с лестницы и выглядевшего при этом, как чопорный, престарелый джентльмен. И это во много-во много раз ошеломительнее, чем мамочкины свитерки и во столько же раз уморительней. Предпочитающий в повседневной жизни стиль кэжуал (кожаные куртки, добротные, но неброские футболки и качественные джинсы), сегодня Фили почему-то был разодет в серое пальто из твида от Барберри, подаренное ему Торином, но висевшее в чехле в недрах гардеробной до сего времени. Его непослушные волосы были тщательно уложены, на ногах – классические ботинки со шнурками, а на руки он натягивал кожаные матовые перчатки. Перчатки, твою мать! Как такое вообще возможно?!
Очнувшийся от шока Кили не сдержался и захохотал. Его смех запорхал в пространстве, как неуловимый мотылёк.
— Куда это ты так вырядился? В бордель? – спросил он сквозь хохот и выступившие слёзы. – Или прямиком в 19 век?
— Ничего ты не понимаешь, – на лице старшего не было ни тени улыбки. Он нервничал, действительно нервничал, а от вчерашнего оживлённого настроения не было и следа. Словно не расслабляться сегодня собрался, а на презентацию собственного знака качества.
