Они с Кили поднялись по лестнице вдвоём, и Трандуил, поймав от него лёгкий, мимолётный поцелуй, вошёл к себе в комнату, зажигая торшер возле комода. Айфон лежал на тумбе, всё ещё подключённый проводом к розетке. Поблёскивал зловеще и почему-то казался не ниточкой, ведущей к прошлой жизни, а напротив, оплотом зла, который может разрушить сказку, в которую Трандуил попал теперь, когда Кили сказал ему о своих чувствах.
Медленные шаги к кровати, неотрывный взгляд на мобильник. Руки сильно дрожали; и откуда столько нервного перенапряжения? Было отчего-то ужасно страшно, словно он мог узнать что-то такое, что действительно стало бы ударом для него. Это всего лишь телефон. Хоть и хранит в себе мгновения прошлой жизни.
Усевшись на кровать с ногами, Трандуил отцепил айфон от провода и нажал на кнопку включения. Повернулся к окну, посмотрев на сгущающуюся тьму за окном, и содрогнулся. Не пришла ли она по его душу? Не обратит ли она в тень всё то, чем он жил сейчас? В действительности хотелось убрать мобильник в тумбочку и никогда не доставать. Но всё-таки это было неправильно — вдруг он узнает что-то о своих родителях или других родственниках, вдруг благодаря этому выяснится, что его прежняя жизнь была не столь катастрофичной, как сейчас казалось, и, помедлив ещё немного, Трандуил взглянул на экран. Всё в порядке. Просто иконки программ ровными рядами на сером фоне.
Для начала он нажал на телефонную книжку. Холодок пробежал по спине, и взмокли ладони. Окно в его прошлое открылось.
Всего пять номеров в списке. Всего лишь пять! Два из которых — это какие-то названия, навскидку, салонов красоты. Третий значился, как «работа». Ещё один — «Ф», скорее всего, номер Фили, хотя было немного странно называть того, с кем их связывали отношения, каким-то небрежным «Ф», и последний — «Смауг».
Смауг, Смауг, Смауг.. Трандуил шептал это имя, припоминая, где же мог слышать его.
Да вот прямо за завтраком, за столом Торин упоминал его. Но тот ли это Смауг? А если так, то какие дела могут быть с ним у Торина? А у самого Трандуила какие были? Телефон был таким же пустым, как его прошлая жизнь, о которой он не помнил ничего, и был уверен, что это к счастью.
Вопросы с силой торнадо проносились в голове, но, конечно же, ответов не было. А спустя мгновение палец коснулся значка папки для фотографий. Она тут же раскрылась, заставив занервничать ещё сильнее. Фото в галерее было всего одно, и изображён там был тот самый человек, что подловил его на выходе из кафе. Он сидел в кресле, широко раздвинув свои ноги. Тот же жёсткий и холодный взгляд, властный и дерзкий. Кисти рук лежали на подлокотниках, а на одном из пальцев правой руки — огромный перстень с рдяным камнем. Почему он в его телефоне? Что их связывало? Почему нет фото Фили? Его самого?
Трандуил откинул телефон от себя, словно это предмет был чем-то мерзким, как будто в руках его держать было неприятно, и сжал пальцами голову, ероша волосы. Прошлое явно было не такое счастливое, каким можно было представить его себе, когда в голове нет ни единого воспоминания. Копаться в нём, наверное, всё равно, что копаться в куче нестираного белья — нет, не хотелось.
Резко потянувшись к айфону обратно, Трандуил просто взял и удалил фото гадкого мужчины, предположительно Смауга. Но и этого оказалось мало. Сжав устройство в руке, Трандуил поднялся с кровати и вышел из своей комнаты, направляясь к Кили. Он единственный, к кому можно обратиться за помощью и твёрдо был уверен — он никогда ему в помощи не откажет.
Сжатые в кулак пальцы постучали совсем негромко, но ответ «Заходи» прозвучал тотчас же, так что Трандуил распахнул дверь и застыл на пороге. Кили как раз выходил из душа. Полуголый по пояс, и лишь бёдра его были обвёрнуты серым, махровым полотенцем, но и то едва держалось, норовя сползти. Влажные кудряшки, тёмными кольцами лежащие по плечам, спортивный, подтянутый торс, над которым явно трудились не один год, и.
— Ой, прости, — через всё тело промчалась вспышка смущения, и Трандуил стал не иначе, как пунцовым, будто Кили предстал перед ним совсем без одежды.
— Чёрт, — с усмешкой выругался тот, заторопившись в ванную за халатом, стянул с крючка, завернулся него и с улыбкой взглянул на Трандуила. Пунцовый цвет с лица постепенно сходил, но взгляд, уткнувшийся в пол, не торопился возвращаться на Кили. — Извини, я почему-то не подумал, что это ты. Я думал, это Фили вернулся.
— Я хотел отдать тебе айфон, чтобы ты выбросил его или сделал с ним что-нибудь, — Трандуил протянул ему мобильник.
— Так, погоди, — Кили потянул его за собой и усадил на свою кровать. — Что-нибудь нашёл там?
— Нет, — покачал головой тот, медленно поднимая на него глаза.
— А почему же ты так стремишься избавиться от него?
Небольшое замешательство на лице Трандуила заставило Кили слегка нахмуриться, но он постарался не подавать вида, как сильно беспокоит его то, что могло открыть завесу прошлого. При всём своём желании помочь, он опасался, что вместе с памятью вернутся и прежние чувства к Фили, и холодность, и стремление вновь облачиться в Лесную Фею.
— Мне он не нужен. Всё равно некому звонить.
Кили тут же усмехнулся, едва не фыркнув.
— А мне?
— Я куплю потом себе другой. Пожалуйста, забери его.
Снова нахмурившись, Кили присел рядом и, глядя на него невозможно ласковым взглядом, поспешил заверить, ощущая, как сильно тот нервничает:
— Ладно, этот увезу в какой-нибудь благотворительный центр и куплю тебе другой. Могу я звонить тебе с работы и так, чтобы не на домашний, линия которой связана со всеми остальными стационарными телефонами в доме, когда нас может подслушать кто угодно, м? Ты ведь мне не откажешь в такой пустячковой просьбе, правда? — отложив айфон на тумбу, он бережно взял руки Трандуила в свои.
— Если ты хочешь.
— Всё, что я хочу — это поваляться с тобой, а не спускаться вниз и пить пиво с Даином, — он улыбнулся, проводя по нижней губе Трандуила большим пальцем.
Тот потянулся к нему и, обнимая его, прижимаясь как можно ближе, прошептал прямо в губы:
— Мне не хватает уединения с тобой, чтобы никто не следил и не контролировал, — произнёс он, перебирая пальцами тёмные кудри на затылке.
— Я обещаю это исправить в ближайшем будущем. Раз Торин взял с меня слова не трогать тебя в этом доме, придётся мне сделать это где-то снаружи, — и он прижался губами к его губам, от чего Трандуил подался ближе к нему. Приятно — до дрожи в напряжённом позвоночнике, до искр под закрытыми веками. Всё, что Кили делает — необычайно приятно. — Я люблю тебя..
Слова влажным теплом осели на губах.
—.. никому тебя не отдам, — Кили повёл разомкнутыми губами вдоль скулы, впитывая вкус бархатистой светлой кожи, добравшись до виска, зашептал вновь. — Никому.., — легонько прикусил ушную раковину, заставляя Трандуила вздрогнуть в его руках, — потому что ты мой.
Наклонившись ниже, коснувшись губами шеи, прихватил ими тонкую кожу, чтобы ласкать языком, проводя им вдоль напрягшихся длинных мышц и слушая его рваное, частое дыхание. Он ощутил, как сильно сам напрягся под халатом. Если Торин увидит их, если только поймёт, что.
Отстранившись, Кили посмотрел на Трандуила с печалью, улавливая его разочарование.
— Не здесь, хорошо? Скоро я всё устрою.
Тот кивнул, медленно поднимаясь с кровати. Нужно было идти к себе.
Самым убийственно безумным в этот вечер было то, что на ужин Фили пришёл не один, а с Леголасом. С Леголасом, Карл! Кили едва не подавился куском индейки.
— Это мой друг Леголас, — представил старший племянник гостя, игнорируя сигнальные подмигивания брата и его смешок в кулак. — Я пригласил его к нам на ужин.
Торин, видимо, не подумавший ни о чём «таком», привстал со своего места, кивая в знак приветствия, протягивая руку для рукопожатия, и промолвил что-то вроде:
— Добрый вечер, добро пожаловать. Прошу вас, присаживайтесь.
Наверное, в другой раз он насторожился бы, пристально разглядывая молодого человека, чьи собственные волосы были так похожи на волосы Лесной Феи, и те же голубые глаза, разница лишь в том, что выражали они мечтательную задумчивость, а не ледяную напряжённость. Весь образ в целом мог навевать на определённые мысли. Да только Торин был захмелевшим, благодушным и учтивым со всеми, окажись хоть Смауг перед ним сейчас.
