— Ему нравились мои светлые волосы и голубые глаза, он сам так сказал, — произнёс Трандуил, чувствуя, как нехорошее чувство, которому он не мог дать названия, начинает затапливать его. Оно было тёмным и доставляло дискомфорт, впиваясь слишком глубоко в сердце.

— Это неважно, но он начал встречаться с тобой, и ты не был против. Я всегда поддерживал вас, я верил в вашу любовь. И всегда-всегда осознавал, как ты для меня важен. Ты стал очень много значить с той самой секунды, как я тебя увидел. Ты перевернул всё во мне, сам того не осознавая, и это чувство.. оно.. слишком большое и постоянное.. оно делает меня таким сильным и в то же время слишком уязвимым..

Глаза Трандуила, широко распахнутые, метались по его лицу. Он был весь сконцентрирован на разговоре, на тех словах, что пытался донести до него Кили, и пальцы его силились сжать ткань на своих джинсах, но бессильно сползали. Пытаясь выровнять дыхание, справиться с собой, Кили замолчал, и тишина растворяла их в себе. Он ещё ни разу в жизни никому не признавался в любви и никогда не относился к этому настолько серьёзно. Но сейчас это казалось таким важным и особенным, что делало немым. Вот так просто вывернуть себя наизнанку перед кем-то, оголить свои чувства, сделать себя беззащитным и.

— Прошу тебя, скажи.., — шёпотом попросил Трандуил, и глаза его сверкнули влажным блеском.

И этой просьбой он лишь заставил вновь запаниковать, потому что сердце Кили сорвалось на аритмичный ритм. Тот сцепил руки вместе, чтобы не было так заметно, как сильно его трясёт. Его голова пылала в огне, сердце пылало в огне — в огне пылал весь мир.

— Я.. да.. я..

— Скажи мне.., — снова просьба в голосе и снова шёпотом, потому что в глазах и решимость, и испуг, и ещё так много всего, что Кили сдался.

— Я люблю тебя, — прошептал он, и веки его дрожали, ибо напряжение достигло такой концентрации, что он уже не мог ничего контролировать. — Люблю, и всё, что делал, делаю и буду делать, это только во имя любви к тебе, вот это и есть причина.

Вся гамма чувств отражалась сейчас в зелёных, вешних глазах. Кили ожидал, что Трандуил отвернётся, может, обидится, оттолкнёт, но его глаза блестели от влаги, меняя оттенок до почти изумрудного, и руки, кажется, сильно тряслись. Какое-то мгновение он просто смотрел, как смотрит человек, впервые увидевший млечный путь или северное сияние, а затем подался к нему, прильнул в порыве, оказавшись носом к носу, вплетая длинные пальцы в кудри. И прежде, чем Кили успел хоть что-нибудь понять, коснулся губами его губ и поцеловал.

Поцелуй был робкий, мягкий, осторожный, благоговейный, и не было момента более великолепного, так что у Кили в груди произошёл ядерный взрыв, по своей мощи влекущий всемирный апокалипсис. Он вдруг ощутил влагу между их щеками и удивлённо разомкнул губы, хотел было спросить, но ему не дали такой возможности.

Трандуил прижался ещё ближе, жарко выдохнул в поцелуй и заскользил горячим языком по нижней губе. Почувствовал, как ладони Кили поползли по его спине, подбираясь к краю серой футболки. Сквозь ткань ощущалось приятное тепло. Ладони были горячими, потому что — да, всё пылало в огне. Хотелось чувствовать их как можно дольше, но тот внезапно убрал руки, отстранился и до дрожи нежно провёл подушечками пальцев по виску.

— Я обещал Торину не трогать тебя в этом доме, — горько улыбнулся Кили одним уголком рта. — Обещал, значит, не буду. Ничего такого, что могло бы разозлить его.

— Обещание надо сдерживать, — и прижался к нему крепко-крепко, опасаясь разрушить такое хрупкое ощущение счастья.

====== Часть 13 ======

Следующее утро было немного странным, непохожим на будничное: кружка пива на столе спозаранку, отёкшее, заспанное лицо Даина, угрюмое — Торина, Фили, уныло подпирающий ладонью щёку, и бесконечные переглядки Кили и Трандуила, словно те шептались на своём собственном безмолвном языке, не замечая никого и ничего вокруг. Казалось, это самое настоящее воскресенье, и все сейчас, после завтрака, смогут заняться тем, чем душе угодно. Однако же реальность была такова, что это касалось лишь одного Даина. Ну и Трандуила в какой-то степени. Остальных же ждала работа, либо другие дела.

— Со мной что, никто не похмелится? — гаркнул Даин, схвативший кружку и крепко сжимающий её ручку пальцами. Плотная пивная пена всколыхнулась. Его требовательный взгляд тёмных глаз обвёл всех присутствующих: гость он или нет, в конце концов. Почему он должен пить один в это прекрасное время?

— У меня встреча скоро, так что нет, — безрадостно отозвался Торин, который, конечно, лучше бы уважил кузена, чем пошёл беседовать о делах с тем, кого он с радостью бы задушил.

— Какая ещё встреча после бурного вчера? — Даин отпил из кружки и громко икнул, отерев рот рукавом своего роскошного стёганого халата. — Или свидание?

Торин нервно выдохнул, поднимая мрачный взгляд на кузена и пристально глядя на него, как бы давая понять, что тот сморозил ужасную глупость.

— Свидание со Смаугом? Побойся своих слов, — раздражение сквозило в каждой произнесённой букве. — Если бы не обстоятельства, никогда бы не звонил ему. Так что как только вернусь, обещаю с тобой напиться. До беспамятства.

Даин снова икнул. Он прекрасно знал, кто такой Смауг — приходилось иметь с ним дела. Этого человека хотелось стереть в порошок, закатать в асфальт, и сделать с ним ещё уйму таких вещей, которые позволили бы впредь никогда не видеть его самодовольной физиономии, не слышать мерзкого низкого голоса, вызывающего мороз по коже, не подпускать его к себе ближе, чем на сотню миль. Более дурного, лживого и злобного гада не найти во всей Вселенной.

— Проблемы, кузен?

— С местными властями, — и Торин уткнулся в планшет, показывая, что разговор окончен, подняв голову снова лишь тогда, когда услышал голос Фили и его прелюбопытнейшую фразу.

— Я что-то пропустил? — старший племянник с интересом смотрел на младшего, улыбаясь одними уголками губ. Конечно, он заметил все эти их переглядки. Как не заметить — это было слишком явно: часто, остро, игриво. Они демонстративно вели себя, как влюблённые.

— О чём ты? — Кили сделал вид, что не понимает, о чём идёт речь, в который раз нежно взглянув на Трандуила. Он всерьёз думал, что никто ни о чём не догадывается.

— Почему это вы так смотрите друг на друга? Такое чувство, что вы.

— Договорились пойти сегодня в парк, — поспешил закончить предложение Кили с хитрой улыбкой. — Вот и всё.

Торин не стал ничего говорить, но суровый взгляд достался обоим племянникам, да и Трандуилу заодно, и это означало, что он зорко за ними следит. Не хватало ещё, чтобы Даин заметил всё это безобразие, чтобы потом донести каждому родственнику, даже тому, кто проживает в отдалённой местности и толком не поддерживает отношения со своими. Но всем ведь всегда есть дело, кто, когда, зачем и с кем. А Даин — тот ещё любитель обсудить подобные вещи.

— Фили, и ты со мной не выпьешь? — не унимался кузен, возмущённый тем, что приходилось пить, как заправскому алкашу, в одиночестве. — Выглядишь ты не очень.

Нет, сегодня он точно не был способен заметить что-либо не предназначенное для его глаз, потому что мысли его крутились (если крутились вообще) лишь рядом с выпивкой и желанием продолжить праздный кутеж. Даин пил редко, но метко и с удовольствием. И когда это происходило, мог неделю не просыхать, заставляя поднимать с ним тосты каждого, кто попадал в его поле зрения. А уж если в гостях, да ещё и у Торина — так это вообще святое дело.

— Ты же сам меня вчера спаивал, вот и результат, но больше пить не проси, мне вообще-то сейчас на работу, — отрезал Фили и принялся ковырять вилкой лежащий перед ним омлет.

Торину тоже еда не лезла в глотку — не то было настроение. Мало ему было проблем, так Кили беспокоил его всё сильнее. Вместо того, чтобы осознать, что в Лесной Фее нет ничего особенного, он, похоже, привязывался к этому чёртовому Трандуилу всё больше и больше. И взглядов, которые младший племянник кидал на гостя, не заметил бы разве что слепец. Или Даин. Но тот сейчас был сосредоточен лишь на своей кружке и на том, чтобы напиток постоянно подливался. Хвала Богам.