Мужчина, что безмолвно стоял возле окна, в очередной раз с блаженством выпустил в воздух сизую струю дыма и тихо произнёс, глядя на оранжевые огни фонарей за стеклом:

— Ты ведь пошутил насчёт того, что оставишь её в покое, Азог?

Злобная, противная усмешка вспыхнула на лице хозяина клуба .

— От меня ещё ни одна шлюха просто так не ушла. Сначала обдирал её и заодно всех родственников, а потом всё равно тащил в клуб, где работа продолжалась. А уж тем более, если дело касается самой востребованной из всех. Я никогда не отпущу её. Разве что для тебя бы исключение сделал, если ты захотел бы забрать.

Смауг повернулся к нему с кривой ухмылкой.

— Я так похож на неудачника, влюбляющегося в блядей? Я не из рода Дуринов, к счастью. Работать Фее на тебя, пока она не утратит своей красоты. Но мне что-то уж совсем не нравится всё, что происходит. Шалава думает, что спряталась за спинами влиятельных людей, и, кажется, собирается кинуть меня с моим приказом. Пошли кого-нибудь следить за ней. За каждым её шагом. Может так статься, что Торин сам спалится с ней. Или хотя бы кто-нибудь из его глупых щенков. Хотя бы создадим им скандальную репутацию, что уже само по себе неплохо.

— Сделаем, — и Азог схватился за свой мобильник.

Кили открыл дверцу авто и плюхнулся на пассажирское сиденье. В его резких движениях угадывалось сильное раздражение. На этот раз Фили сел за руль, понимая, что во избежание проблем на дороге будет лучше, если сам поведёт автомобиль. Он смотрел на брата с сочувствием, с тем состраданием, способным делать его светлые глаза до трогательного грустными. Раньше ему даже в голову не приходило, что Лесная Фея шла в комплекте с такими серьёзными проблемами, сжигающими столько нервов и денег. Если бы они продолжили отношения, неужели ему пришлось бы столкнуться с тем же самым? Торин не зря гневался на то, с кем они связались, ведь его жизненный опыт подсказывал ему, что ничем хорошим это не обернётся. Торин был совершенно прав.

— У меня на счетах есть кое-какая сумма, я отдам тебе, а ещё мои кредитки.

— Спасибо, — машинально покивал Кили.

— Сдаётся мне, что ты, бро, остался без того нового авто, о котором так мечтал.

— Ничего, это всего лишь машина. Трандуил важнее. Но даже с этой суммой придётся брать в долг и в кредит, — он резко дёрнул ремень безопасности, вставляя его в пазу. — Я бы продал своё авто, но Торин тогда точно что-нибудь заподозрит.

— Не хочешь у него попросить?

— Нет, это не его проблема, и ты знаешь, он будет в бешенстве.

Фили кивнул и завёл мотор.

Утро выходного дня редко бывает плохим. Можно спать до обеда, а потом завтракать не спеша свежими гренками с джемом, потягивать из чашки кофе, наслаждаясь собственной безмятежностью и леностью, щуриться от солнечных лучей. Никуда не торопиться, не бежать, не мчаться и ни о чём не беспокоиться. Только медлительные движения и сонная нега. Обычно всё так и было, но не сегодня. И не для Кили точно, который всю ночь не мог сомкнуть глаз.

Все трое — дядя и племянники — встретились за завтраком, повставав с постелей одновременно, что бывало по выходным весьма нечасто. Кили старательно намазывал джем на тост, хмуро сведя брови на переносице; Торин просматривал недельные новости на планшете и готовился поехать в офис, несмотря на воскресный день; Фили досыпал, оперевшись виском о ладонь. Тишина укрыла комнату своим звуконепроницаемым саваном, даже не было слышно тихих переговоров прислуги на кухне, как обычно бывало.

Когда в проёме столовой обозначился ещё один высокий силуэт, Торин с досадой глянул на него и произнёс не самым гостеприимным тоном:

— Проходи, садись. Или ждёшь особого приглашения?

Стоило, наверное, пожелать доброго утра хотя бы, но пересилить себя оказалось слишком сложной задачей.

— Я могу потом, если вам угодно. Или на кухне, — сонно потирая заспанные глаза, ответил Трандуил, смущённо поглядывая на него из-под ресниц и, очевидно, вообразив себе, что был здесь лишним.

Торин резко развернулся к нему всем корпусом. Он уже не сдерживал рвущееся наружу раздражение, обволакивающее его, словно грозовой фронт.

— Ты чего добиваешься? Чтобы я встал и для тебя стул отодвинул?

— Пожалуйста, Торин! — взмолился Кили, глядя на широко распахнутые глаза Трандуила и на его напряжённое замешательство, способное развернуть и заставить сбежать. Тут же вскочив с места, он приблизился к гостю, взял за руку и подвёл к столу, пытаясь при этом оправдать дядю. — Торин не хотел грубить, он встал не с той ноги, только и всего.

Глядя на хозяина дома с опаской, Трандуил в нерешительности протянул руку к спинке стула.

— Да не съем я тебя, садись, — покачал головой Торин и вновь погрузился в чтение новостей, чтобы не смущать своим взглядом присутствующих.

Однако сосредоточиться на получаемой информации больше не удавалось. Уткнувшись в планшет, он слышал, как воркует с гостем его младший племянник, как пытается снять напряжение и шутить, совсем неловко, преодолевая влюблённое смущение. Господи, какая ж стыдоба. Да если бы хоть кто-нибудь узнал об этом, скандала было бы не избежать, не говоря уж о сотни родственников, способных потом заесть до самоубийства в осуждении и непринятии таких вещей. К счастью, было кое-что, что грело его сердце. Что бы там не выдумывали племянники, а их по-прежнему тянет к женщинам. Это всё ещё имело место быть, к счастью.

— Какие планы на сегодня? — нарушил их тихий разговор Торин, главным образом глядя на Кили.

— Вообще-то есть дела, которыми нужно заняться, — поднял тот на него немного встревоженный взгляд и прочесал пальцами по затылку. — Скорее всего, нас с Фили не будет дома, — и, повернувшись к Трандуилу, посмотрел на него внимательно, словно извиняясь за то, что оставляет его здесь одного. Ему ужасно этого не хотелось, но огромная сумма с потолка не свалится — нужно было ограбить банк или ездить по друзьям и просить у них в долг. Кили выбрал второе.

— Что ж, — Торина явно устроил этот ответ, ибо от одной только мысли, что племянники проведут целый день в обществе чёртового Трандуила, он по новой начинал раздражаться. — Вчера перед сном видел, как вы с Фили уезжали куда-то.

Кили заметно напрягся, непроизвольно выпрямив спину. Его взгляд вновь сделался хмурым, потому что он чувствовал лишь страшное давление отовсюду. Слишком много свалилось на его плечи. Чересчур. А тут ещё дядя со своими выяснениями.

— А..да.. там у друга произошло кое-что. Скажи, Фили, — он посмотрел на старшего брата с надеждой на то, что тот сможет на ходу придумать какую-нибудь правдоподобную историю, и тот тут же встрепенулся, открывая глаза.

— У-у него с ключами была проблема, — покосился на Кили, — ну и мы-ыы ездили помочь.

— Можете не сочинять, — дядя по-доброму усмехнулся, кивая головой, — так и скажите, что ездили по девочкам.

— Да нет же! — Кили с отчаянием взглянул на Трандуила, который сидел, уткнувшись в свою тарелку, и молчал.

— От твоей куртки за версту несёт женскими духами. И от куртки Фили тоже, — Торину, конечно же, импонировала мысль о том, что племянники ездили к нормальным женщинам, так что весь его вид был полным сдержанной радости и оптимизма.

Ох уж эти проститутки, которые обожают льнуть и обжиматься, едва переступаешь порог клуба! Да ещё и надушены всегда так, будто тратят за раз по пол флакона духов. Кили не знал, что сказать в своё оправдание. Сам вперил взгляд в свой надкусанный тост, насупился ещё сильнее. Надо же было Торину заговорить об этом за столом — настроение и так ни к чёрту, так ещё и это. Внутри него скопилось столько тёмного и болезненного, и так не хотелось делиться этим с кем бы то ни было.

Всё остальное время они провели в молчании. Кили с тревогой заметил, что за завтраком, — а это был уже поздний завтрак, — Трандуил почти ничего не съел, и, допив свой сок, извинившись, пошёл к лестнице, чтобы подняться и уйти к себе. Выглядел он каким-то очень подавленным, словно запрятал все болезненные эмоции как можно глубже, но это совсем не то, что было нужно для душевного равновесия и покоя, которых так хотелось от него добиться. Кили вскочил следом под неодобрительный взгляд Торина, поторопился за ним, чтобы успеть нагнать. Совершенно не понимал, зачем делает это, но чувствовал острую потребность объясниться. Догнал его уже в гостиной, схватил за руку, ощущая пальцами ледяную ладонь и мгновенно разразившуюся внутри сокрушительную битву. Нежность vs отчаяние.