В столовой воцарилось вынужденное молчание. Оно длилось довольно долго, и создало атмосферу дискомфортную, напряжённую, но Кили ощущал не её, а серебристую туманную завесу, что проникала в каждую пору его кожи, устремляясь прямо в сердце и пульсируя там тёплым, приятным, нежным. Он сделался таким сентиментальным в последнее время. Ещё немного — и увидит радугу со скачущими по ней единорогами.
— Кили, — в какой-то момент повернулся к нему Трандуил, и тот сразу расцвёл, едва не подпрыгнув от радости, — могу я кое о чём попросить тебя? — говорил он почти шёпотом, но это только сильнее привлекло к себе внимание, и вот уже все собравшиеся за столом принялись прислушиваться, чтобы понять, о чём пойдёт речь.
— Конечно, проси, о чём хочешь, — с готовностью отозвался Кили, добавляя про себя, что сделает всё, что он ни попросит. Купит ему любую вещь, недоступную простым смертным, сделает в этом доме капитальный ремонт, достанет звезду с неба, развяжет Третью мировую — вообще всё.
— Ты не мог бы одолжить мне что-нибудь из своих вещей. на время?
Кили внимательно посмотрел на то, во что был одет Трандуил, — обыкновенная одежда, что любила Лесная Фея. Не больничная роба, к счастью.
— Могу без проблем, но я не ношу ничего такого, — его взгляд проскользил по лёгкой, льняной тунике гостя. — Обычные футболки и джинсы тебя устроят?
— Именно они меня и устроят, — кивнул тот, смущаясь.
Кили нежно улыбнулся ему, даже не осознавая, как чревато выказывать при Торине такое бескрайнее обожание. То, что Трандуил наденет его вещи, почему-то возбудило его, и он заелозил на стуле. К его великой радости, дядя был занят чтением, а потому не увидел того, что вызвало бы его праведный гнев.
— Торин, а какую комнату ты выделил ему? — спросил он, чтобы просто перевести тему, пока собственные фантазии не привели к чему-нибудь непоправимому.
Дядя поднял на него тяжёлый взгляд исподлобья.
— Ту, в которой Даин останавливался. Что ты морщишься?
— Она такая.. м-мм.. антикварная.
— Все комнаты для гостей такие, — возразил ему Торин, а затем повысил голос, отчего оба племянника так и вжали головы в плечи. — Уж не хочешь ли ты предложить переселить его к тебе?!
— Не-еет, я даже не думал об этом, — с обидой произнёс Кили. — Я хотел сказать, что если бы сам жил в такой комнате, меня взяла бы хандра. Ты же знаешь, как я не люблю все эти старинные вещи из прошлых веков.
— Мне всё нравится, — вставил своё слово Трандуил, сконфуженно взглянув на Торина.
Ужин продолжился в молчании, и Торин старался не замечать мимолётных, но весьма частых взглядом младшего племянника на их гостя. Спустя минут двадцать оба брата почти одновременно откинулись на стульях, поглаживая животы от обжорства, и даже не просили десерт.
— Если ты закончил, мы можем пойти ко мне, чтобы ты мог выбрать что-нибудь из вещей. У меня там есть совсем новые, с этикетками, — предложил Кили Трандуилу, заметив, что его тарелка тоже пуста.
Торин тотчас поднял на них свой мрачный взгляд. Таким взглядом он смотрел только тогда, когда племянники делали что-то совсем из рук выходящее. Но Кили считал, что сейчас не тот случай, ибо он действительно хотел помочь Трандуилу с одеждой, и на этом всё.
— Фили, пойдёшь с ними, — приказал старшему племяннику Торин.
— Я же обещал, ты мне не веришь? — возмутился было Кили, но его запал немного угас, едва он подумал о том, что Торин может психануть и выставить Трандуила вон.
— О чём идёт речь? — удивлённо спросил гость. Он никак не мог взять в толк, о каком обещании говорится весь вечер и растерянно смотрел то на одного, то на другого.
— Фили идёт с вами, — повторил свой приказ Торин, игнорируя вопрос, поднялся и ушёл в кабинет.
Это было к лучшему — ему не пришлось лицезреть, каким взглядом одарил Трандуила Фили, чья фигура была облачена в одежду Лесной Феи. Они все трое вышли из-за стола, чтобы пойти наверх.
Сидя в гостевой комнате на гостевой кровати, Кили вдруг до конца осознал, что теперь всё так, как и должно быть. Трандуил рядом, в их доме, не связанный отношениями, не скованный льдом своей отстранённости. Мягкое чувство пьянящего блаженства разлилось в тот же миг по телу. Он сладко вздохнул, заглядывая в зелёные, вешние глаза, сияющие, как алмазы, и думал о том, счастливее его нет никого во всей вселенной.
— Отдыхай, — ласково сказал он и бережно взял ладонь Трандуила, легонько сжимая её. — Я даже словами передать не могу, как рад, что ты здесь.
— Мне не по себе, — признался тот, разрывая зрительный контакт и опуская глаза. — Ваш дядя.. он меня не переносит, я чувствую это.
Кили только покачал головой в ответ.
— Это не так, — и улыбнулся одними уголками губ, умирая от нежности. — У Торина грозный вид, но доброе сердце. Он может не доверять тебе, но никогда не обидит.
Трандуил задумчиво кивнул головой, соглашаясь, но был тем не менее, всё ещё напряжён.
Сзади устало выдохнул Фили, откровенно намекая на то, что пора бы уже закругляться. Он всё это время стоял тут так, как приказал Торин, хотя самому ему было неловко. Между этими двумя явно была химия, а он, как вынужденный соглядатай, наблюдал все эти неуклюжие заигрывания.
— Приятных снов, — рука Кили выпустила кисть Трандуила, проскользив по ней подушечками пальцев.
— Приятных снов, — эхом отозвался тот хрипловатым и бархатным голосом, словно наоборот только что проснулся.
Кили поднялся, задержал на нём взгляд ещё на какое-то мгновение, а затем направился к выходу, прошептав брату одними губами:
— Нужно ехать в клуб.
====== Часть 11 ======
Поздний вечер был дерьмовым — таким холодным и злым, свирепым. Обрушивая своё ледяное дыхание, он вымораживал далёкие, сияющие звёзды, а потом всё равно бросался на усталую землю, где носился и выл, словно желая показать, как ненавидит этот мир и сам же от этого страдает.
Город пытался устроиться на ночлег. Почти не было видно людей, лишь автомобили проносились мимо по дороге на большой скорости. Обычно насыщенный толпой, яркий, колоритный и эффектный, в этот вечер он выглядел жалко, одиноко и несчастно, всё ещё отчаянно мигая зелёными глазами светофоров, зазывая пешеходов на дороги, да только без толку.
Кили вёл авто сосредоточенно и молчаливо. Он сам был за рулём для того, чтобы отвлечься от свербящих в подкорке мыслей, которые вгоняли его в ужасный стресс. Предстоял серьёзный разговор с теми, кто не чтил закон и был опасен, но он больше переживал не за себя и даже не за брата — за Трандуила, что был сейчас подобен наивному ребёнку: трепетный и чувствительный, милый и напуганный, а его ждали в гиблом месте порока и разврата, засасывающем, словно в трясину, на самое-самое дно. Страшно представить, какой ужас он бы испытал, если бы явился туда. «Только бы всё утряслось, только бы всё утряслось.», — повторял Кили про себя и не заметил, как стал говорить это вслух.
— Не волнуйся, бро, утрясётся, — промолвил Фили, и тот только после этого понял, что произносил слова действительно громко.
— Остаётся верить, — стукнул ладонью по сигналу, выбрасывая в озябшую улицу резкие звуки автомобильного гудка для подрезавшего его водителя.
— Я верю. И ты должен.
Ветер продолжал остервенело бросаться в лобовое стекло, надеялся проникнуть между дверных щелей, вертел по дорогам какую-то бумажную рвань, намеревался распахнуть полы одежд, словно озабоченный. Малочисленные пешеходы, все до единого, стремились поскорее укрыться за тёплыми стенами домов. Такая непогода проявляла себя здесь не так уж часто, так что было непривычно.
Братья подъехали к релакс-клубу около двенадцати, но Кили ещё минут пять глядел на его разноцветные глупые огни, мигающие так призывно, так завлекающе, приглашая уставших посетителей отдохнуть и расслабиться под хорошую музыку, с бокалом крепкой выпивки, в окружении красивейших проституток. Трандуилу здесь не место. Даже если бы в нём всё ещё жила Лесная Фея, если бы память открывала всё новые и новые подробности, он бы всё равно ни за что его сюда не пустил. Ему нельзя в чужие жадные руки и под чужое пьяное дыхание. Он не заслуживает этого. Он лучше, чем всё время думал о себе.
