Неизвестно, к чему бы привели эти слова, но внезапно дверь приоткрылась, и в палату заглянула медсестра.
— Прошу прощения, — улыбнулась она непринуждённо и приветливо, — мне нужно убрать капельницу.
Девушка сверкнула улыбкой снова, заходя внутрь палаты. У неё были длинные, светлые волосы, стянутые в хвост под медицинской шапочкой и красивые, раскосые, голубые глаза. И пока она вынимала иглу из руки пациента, пока скручивала трубки, Трандуил наблюдал за Фили, не спускающим с неё глаз.
— Всё в порядке? — поинтересовалась она у пациента, заметив печальный взгляд.
Тот неуверенно кивнул ей. И тогда она, кокетливо посмотрев на Фили, укатила капельницу за дверь.
— Я, наверное, мог бы вернуть ту внешность, — тихо произнёс Трандуил, с беспокойством блуждая взглядом по противоположной стене. — Только мне потребуется помощь, я не помню, как выглядел раньше.
Пусть это прозвучало едва слышно, но было настолько значимым, с тем громадным смыслом, в который вложено столько чувств. Скорее всего, ему хотелось удержать Фили возле себя. Фили ему понравился, он не мог не понравиться, и Кили был на тысячу процентов уверен, что это так. Он злился на брата за то, что тот до сих пор игнорировал просьбу Трандуила прийти к нему, и вот теперь, когда он здесь, эта идея уже не казалась ему такой уж хорошей. Это принесло Трандуилу боль, а его боль он чувствовал слишком остро, будто она была его собственной.
— Нет, зачем такие жертвы, — покачал головой Фили, окончательно всё для себя решивший. — Я не тот, кто нужен тебе, — и бросив беглый взгляд на Кили, вновь посмотрел на Трандуила скорбно, так, будто прощался навсегда. — Выздоравливай, солнышко. Всё у тебя будет хорошо.
Тяжело выдохнув, он направился было к выходу, но задержался на пару секунд, чтобы сказать последнее:
— Если вдруг тебе что-то понадобится, я всегда помогу.
Трандуил на него по-прежнему не смотрел, направив взгляд на невидимую точку на стене. Дверь за Фили захлопнулась, и он слегка вздрогнул, так похожий на оленёнка сейчас, что бродит один в лесной глуши в темноте, со своими длинными ногами и выразительными глазами с подрагивающими бесконечными ресницами. Красивый и хрупкий одновременно.
— Мне жаль, — прошептал Кили, чувствуя вину за собой и опасаясь за Трандуила, потому что вся его боль была написана на лице.
— Пожалуйста, оставь меня одного, — почти выдохом прозвучала просьба.
Он сомневался. Не знал, правильно ли поступит, если уйдёт, бросив его здесь, в этой больничной темноте и пустоте, когда одиночество чувствуется особенно остро. Но, быть может, ему действительно надо поразмыслить о многом. Обдумать, как жить дальше. Решить для себя что-то.
— Хорошо, — сунув руки в карманы брюк, Кили бросил на него последний взгляд и вышел из палаты, осторожно прикрывая за собою дверь.
Утро у Смауга не задалось. В ту злополучную минуту, когда он стоял в стойке с широко расставленными ногами, и ему так хотелось забросить мяч в лунку, голос секретарши сообщил, что явился инспектор. Долбанный инспектор, чтоб ему провалиться и подохнуть в муках! Клюшка чуть не сломалась пополам — так яростно он ею взмахнул.
— Пригласите его, — сделав интонацию как можно вежливее, произнёс Смауг в динамик, в сердцах отбрасывая клюшку подальше. Та, ударившись о шкаф, свалилась на пол.
Через мгновение секретарша открыла массивные двери, и в кабинет вошёл мужчина средних лет, маленький и нелепый, от вида которого Смауг едва не рассмеялся. Носит же земля таких! Но всё-таки инспектор — надо было держать лицо, пусть и небрежно-снисходительное.
— Принесите нам кофе, — повелел он секретарше, жестом приглашая мужчину присесть за его стол. Прошёл сам к директорскому креслу и с удовольствием уселся в него, деловито откладывая стопку папок в сторону. — Чем могу быть полезен?
— Меня зовут Бильбо Бэггинс, я пришёл к вам с проверкой, о которой вы, должно быть, в курсе, — начал мужчина, присаживаясь и сжимая в руках небольшой кейс.
— А то как же, — сложив ладони домиком, Смауг нахально улыбнулся.
Ему не хотелось никаких проверок. Ему хотелось трахаться. Не с этим инспектором, конечно, Боже упаси. Лесная Фея с её умелым ртом и минетными губами сейчас бы подошла.
— Мне понадобятся все ваши учредительные документы, отчёты о предыдущих проверках и.
.. и её умеющие доставить неземное наслаждение руки..
—.., а также доступ к промышленным участкам. Вы подпишете соглашение?
— А?.. — Смауг сморгнул. — А-аа.. да, конечно, но вот беда, сам не смогу составить вам компанию, этим займётся мой зам. Знаете, мне так жаль, что вы приехали именно сегодня, потому что мне жизненно необходимо отлучиться. Это невозможно перенести. Вы не огорчитесь?
— Нет, что вы, я не требовал обязательного вашего присутствия. Разве что в конце рабочего дня мне понадобятся ваши подписи, — невозмутимо ответил инспектор.
— Я вернусь к этому времени, — вновь снисходительная улыбка, потому что инспектор этот, по его мнению, походил на идиота.
Он нажал на кнопку, попросив соединить его с одним из своих замов, и проговорил, когда на том конце ответили:
— Зайди ко мне для дела чрезвычайной важности.
В это время секретарша внесла чашечки с кофе на разносе, отчаянно цокая каблуками, прошла к столу и поставила их на столешницу, искусно прогнувшись в пояснице.
— Отопьёте этот чудесный напиток с моим замом, — преувеличенно-любезно произнёс Смауг, даже не взглянув на секретаршу, которая выпрямлялась с разочарованным вздохом. — Дела отлагательств не терпят, — подмигнул инспектору, имя которого уже позабыл, сорвал с вешалки своё пальто и, радостно помахав рукой на прощание, удалился.
Водитель парой ёмких словечек отправился куда подальше, нервно буркая в ответ, что теперь-то уж точно уволится, потому что такого грубияна в качестве начальника у него ещё не было за долгие годы работы. Смауг сам сел за руль служебного чёрного Мерседеса и погнал его по тихим утренним улицам города.
Конечно же, город давно не спал. Шуршал шинами автомобилей по асфальту, гнал вперёд пешую молодёжь порывами ветра, мигал глазками светофора, громыхал забиваемыми сваями. Сунув в рот ментоловый леденец, Смауг принялся обгонять плетущихся дедов на крохотных смартах, хипстеров на электродвигателях, а также ушлых девиц, возомнивших себя властелинами мира. Женщины созданы для услады мужчин, и как бы обе стороны это ни отрицали, все об этом знают. Властелинами мира им не быть. Мозги этих сук заточены лишь для того, чтобы подсчитать количество порошка для закладки в стиральную машину. А у мирового руля всегда будут мужчины. Но не все, конечно, далеко-оо не все, а только такие, как Смауг.
Обойдя победителем очередного старого червя, он выудил из кармана мобильник и нажал на дозвон. Длинные, спокойные гудки никуда не спешили, и поэтому, когда прервались грубым голосом, Смауг довольно улыбнулся. Он-то спешил.
— Азог, звони Лесной Фее, хочу её. Ты сам в клубе?
— Я — да, а Фея по последней информации в клинике. Всё-таки вывел её из строя, говорил же тебе, она одна за четверых выручку приносит.
Смауг зло сжал зубы, чертыхнувшись. Он не хотел так, но эта дура сама напросилась.
— В какой клинике?
— Какой-то на востоке при...
— Радагаста? — нетерпеливо перебил Азога тот, хлопнув ладонью по кнопке сигнала и выбрасывая в воздух оглушающие звуки. Он покажет курицам, как нужно вести себя на дороге, когда его авто едет рядом.
— Не знаю я, мне похер.
— Хм, — улыбка, довольная и гадкая, пересекла лицо Смауга, — а Фея-то оказалась хитра. Она специально это сделала, это часть её плана, понятно?
— Не-ееа.
— Тупоголовый, — ругнулся тот, не сдержавшись. Его окружают одни кретины, как ему ещё реагировать на всё это. — Вызови мне любую шлюху, только побыстрее. Хочу ещё навестить Фею.
Азог повесил трубку.
Кили быстрым шагом преодолевал коридоры клиники, и его шаги глухо отдавались в пустых коридорах, а начищенные ботинки сверкали под флюоресцентными лампами. Он сорвался бы на бег, если б мог, но держал в руках букет цветов и не хотел, чтобы хрупкие лепестки облетели во время его марафона. В нём не было и грамма уверенности, что Трандуил вообще захочет его видеть, однако в груди по-прежнему искрило светлое, волнительное чувство, зовущееся надеждой, и он не мог не приехать сейчас. А кроме того, ему необходимо было знать, как он себя чувствует. И желательно от него самого.
