Нет, тот ничего не понимал. Растерянно смотрел на Фили и ни черта не мог понять.

— Не понимаю, – произнёс с ошеломлением, мечтая об одном — чтобы всё это было сумасшедшим кошмаром, от которого легко можно избавиться, открыв глаза ранним утром.

Торин, слушая это, хмыкнул и покачал головой. Но для Кили понятнее не стало. Он развернулся к Тауриэль, беспомощно глядя на неё, как на единственного адекватного здесь человека.

— А ты, Тау? Ты что-нибудь понимаешь?

Девушка пожала плечами, не менее удивляясь данной ситуации. Может, Фили страшно, что Лесная Фея не узнает его? Страшно, что чувства к нему исчезли вместе с памятью? Что ещё она могла предположить.. Она ничего об их отношениях не знала.

— Да объясните же мне, наконец! – Кили сильно дёрнул брата за руку, будто пытаясь освободить его из морока, в котором тот явно сейчас пребывал. – Как это не Лесная Фея? Амнезия — это же временно, для того они и хотят пригласить кого-то близкого, как ты, чтобы поскорее вернуть память. Скоро всё будет по-прежнему.

— Всё просто, – Торин нехорошо усмехнулся, отчего Кили стало ещё больше не по себе. – Без парика и накладных ресниц Лесная Фея больше не похожа на Лесную Фею. Обычный парень. Как ты или Фили.

Что? Что? Что?!

Напряжение достигло своего предела, но затем растерянное выражение на лице Кили начало исчезать. Он сморгнул, расслабляясь. Встряхнул головой.

— Так.. парик, значит? – сглотнул вязкую слюну, переваривая информацию, свыкаясь с мыслью. – И-ии.. и что? Всего лишь волосы.. Фили, сейчас твоя помощь требуется. Иди.

— Я-я не знаю.. я не знаю.., – раздражённым тоном ответил ему старший брат, нервозно выкручивая себе пальцы, – иди ты, бро, ладно? Ты же тоже немного общался с ней. А я потом.

Кили недоумевающе хлопнул ресницами, пытаясь понять, действительно ли он услышал то, что услышал.

— Хочешь, чтобы я пошёл? – с сомнением переспросил он.

Конечно же, Фили смятён, растерян, подавлен. Наверняка боится увидеть Трандуила в плачевном состоянии. Боится, что тот его не узнает и не примет его чувств. А Кили привык. Он знает, что Трандуил к нему безразличен, и даже свыкся с этим, потому что есть старший брат. Так что может вполне пойти туда первым, обо всём потом доложить и помочь Фили преодолеть свои опасения.

— Да, – Фили за это время впервые нашёл в себе силы взглянуть на своего младшего брата. – Пожалуйста. Я не готов.

— Х-хорошо. Я пойду. Я.. Торин набери Радагаста, скажи, что я пойду.

Торин глубоко и с облегчением вздохнул и шумно выдохнул, радуясь тому, что увлечение Лесной Феей для Фили так быстро закончилось. Спасибо случаю. Что и требовалось доказать – парню захотелось экзотики и развлечения, только и всего. Ни о каких сильных чувствах и речи быть не могло. Он достал мобильник, набрал номер Радагаста и отчеканил:

— Один из нас готов. Куда идти?

Кили перевёл дыхание. Он не помнил, чтобы когда-то вообще так сильно волновался.

Одна из палат третьего этажа. Самая обычная, одиночная, с окном в четверть стены, отделяющим её и коридор, чтобы следить за теми пациентами, кому требовался должный уход. Кили не стал заглядывать сквозь стекло, от волнения и переживаний кусая губы, которые совсем пересохли. Он прильнул к приоткрытой двери, остановившись и замерев, чтобы окончательно собраться с духом. Там пикали приборы; такой, казалось бы, тихий, монотонный писк, но Кили едва не оглох от него – настолько всё казалось преувеличенно-ужасным.

Чтобы переступить порог, сделать шаг, ему потребовалось огромное усилие, потому что волнение сделало его ноги абсолютно непослушными. Сердце подыхающей лягушкой дёргалось в груди. Ладони вспотели. Выкручивало все внутренности. Он чувствовал себя так, словно сам только что выбрался из комы, и лишь взгляд его оставался ясен, устремлённый внутрь палаты.

На кровати лежал Трандуил. На спине, безо всякого движения, точно мертвец. Накрытый белоснежной простынёй почти по грудь, в бледно-зелёной, больничной робе. Это был точно он — профиль его, несомненно, – просто из-под бинтов, которыми была перехвачена голова, проглядывали пряди тёмных волос.. Кили молча смотрел, не решаясь пройти дальше. Он вдруг обнаружил, что лягушка в груди резко умерла, лишив его пульса. Ему нужно было срочно присесть, а не то он и сам упадёт от возникшего головокружения.

Свет в палате был приглушённым, горел лишь тусклый боковой свет, и из-за холодных теней по углам всё казалось покрытым едва заметным глазу туманом. Какой-то сложный аппарат, мигающий разноцветными лампочками, капельницы, впившиеся в пациента злыми длинными иглами, подвешенные пластиковые ёмкости на штативе – всё это отторгало. Увидеть Лесную Фею, яркую, сияющую, преисполненную чувством собственного достоинства, в таком неподходящем для неё месте — всё равно, что разглядывать звёзды в тёмных водах болота. Да только осталось ли там хоть что-то от Лесной Феи?

Трандуил глубоко вздохнул, приоткрыв бледные губы и, почувствовав чьё-то присутствие, с усилием повернул голову на подушке. Кили замер. На него смотрели не светло-голубые пронзительные глаза, к которым он так привык. Другие, казавшиеся темнее в полумраке. Тёплые. Зафиксировались на Кили, глядя недоверчиво и исследуя каждую деталь его лица.

Собрав в кулак всю свою волю, заталкивая подальше страх и неловкость, Кили заставил себя слегка улыбнуться и шагнуть вперёд, раз уж его всё равно обнаружили.

— Привет, – произнёс он, дивясь своему хриплому голосу.

Трандуил не ответил, всё ещё пристально изучая его. Возникло необъяснимое напряжение, сделавшее воздух тяжёлым и плотным. Было страшно, было горько, что-то лопалось внутри, может даже разваливалось на куски сердце. Сглотнув вязкую слюну и запахнув края медицинского халата, Кили медленно приблизился к стулу возле кровати.

— Я могу присесть?

Едва заметно кивнув, Трандуил не произнёс ни слова, но Кили ощущал на себе его сосредоточенный, тревожный взгляд, и ему было очень не по себе. Он опустился на стул, и в который раз перевёл дыхание, боясь задохнуться – сердце снова затарабанило неистово. Глаза, что сейчас медленно путешествовали от его губ до глаз и обратно, мерцали зелёными бликами. Они.. да.. они зелёные, с проблесками янтаря в середине радужки, обрамлённые длинными, естественными ресницами, не такими загнутыми кверху, как раньше. Зачем было прятать редкий цвет под цветными линзами — кто теперь объяснит? Кили встряхнул головой. Ему следовало немедленно оторваться от созерцания, а иначе уже становилось совершенно непонятно, кто кого пытается узнать и вспомнить. Пришлось как следует напрячь мозги, чтобы разложить по полочкам в голове все инструкции, которыми его снабдил доктор Радагаст. Он здесь для того, чтобы помочь, а не таращиться, словно увидел представителя внеземных цивилизаций.

— Э-ээм.. как ты себя чувствуешь? – Кили хотелось, чтобы звучало без лишних беспокойных эмоций, даже с ноткой веселья, но всё равно вышло весьма натянуто. Вряд ли даже его обаяние сейчас помогло.

— Кто вы?

Голос был его, Трандуила. Лесной Феи. Неважно.. Конечно же, голос не поменялся. Хоть что-то осталось неизменным. Хоть что-то можно узнать, даже если и звучание его было неуверенным и встревоженным.

— Ты меня помнишь? – губы Кили дёрнулись в попытке улыбнуться, но дальнейший ответ стёр эту зарождающуюся улыбку.

— Нет.

Опустив глаза, Кили взглянул на свои руки, чинно лежащие на собственных коленях. Да, Фили правильно сделал, что не пошёл первым. Это тяжело. Очень тяжело.

— Ты помнишь, как тебя зовут? Своё имя ты помнишь? – тёмные глаза снова встретились с зелёными, в которых читалось столько беспокойства, сомнений, боли, что ответ можно было без труда предугадать.

— Нет.

Кили тихонько хмыкнул. Уголки его губ вновь дёрнулись в попытке разрядить тяжёлую, угнетающую атмосферу, наполненную лишь напряжением, писком аппаратов и систематическим «нет».

— Это ничего не значит, ты и раньше-то его не особо помнил, – выдал он и горько усмехнулся, поймав недоумевающий взгляд.