Кили слегка прищурился, глядя ей в глаза. Они у неё были красивые. И умные. И он ей доверял. Пожалуй, она была единственным человеком, с кем он бы решился заговорить на эту тему. Ему нужно выговориться, объясниться, нужно, чтобы кто-нибудь выслушал его. Пусть она осудит его, пусть скажет, что он — самый паршивый брат в этой галактике, позарившийся на самое дорогое, что есть у Фили. Но блядь.. ему надо об этом кому-то рассказать, пока он не сошёл с ума. Его обречённая, жалкая, слащавая любовь выбивала его из привычного мироощущения, высасывала все силы и делала его посмешищем. Может, ему станет легче, если он поделится с кем-то?

— А ты никому не скажешь? – спросил он, преувеличивая тон веселья.

— Конечно же нет, как ты можешь? Я — могила, так и знай.

— Даже Леголасу?

Он вновь прыснул со смеху, и даже Тауриэль рассмеялась, представляя, как она сидит и докладывает обо всём нудному поклоннику, с которым не удавалось связать и пары слов — настолько не находилось точек соприкосновения.

— Ну, ему может, и расскажу, – она снова улыбнулась, ожидая ответа, но в этот момент заголосил мобильник Кили, и тот, обречённо вздохнув, принялся рыться в карманах своей одежды. Хлопал по ним, запускал руку то в один, то в другой, но обнаружить пиликающий гаджет никак не удавалось.

Тауриэль терпеливо следила за ним с задумчивым видом, постукивая ложечкой по краю своей чашки.

— Слышно где-то слева, – наконец, выдала она.

— Ага, нашёл, – выудив телефон, Кили неловко покрутил его, поворачивая правильной стороной, а затем проскользил пальцем по экрану, чтобы ответить. – Да, бро?

На том конце провода стояла могильная тишина, словно звонили из подводной лодки. Беспокойство пробежало по спине ощутимым холодком. Может, что-то со связью..

— Эй, Фили, тебе чего? – прозвучало немного грубо, но ему было похер, потому что такая тишина его пугала.

Внезапный треск вонзился в уши, и словно чей-то чужой голос, тихий, вымученный, задушенный страхом произнёс:

— Приезжай в клинику Радагаста, ладно? – определённо, это говорил Фили, если разобраться, но.. Твою мать.. Что с его голосом?..

— Что? – пробормотал Кили, совершенно ничего не понимая. – Куда?

— В клинику Радагаста. Быстрее, прошу тебя.

Тело скрутили ледяные ленты паники. Она метнулась к горлу тошнотворным комком. Кили попытался сглотнуть её, снова и снова, но ничего не вышло. Блядь, его вырвет прямо на этот стол.

— Что случилось? Что-то с Торином?

Напротив напряглась Тауриэль, понимая, что новости будут дурными.

— Всё узнаешь.., – Фили не сдержал сдавленного вздоха, от которого у Кили встали дыбом волосы, – приезжай скорее.

Послышались короткие гудки.

Перед глазами заплясали белые пятна. Голова закружилась — накренилось помещение кафе, подёрнулось кислотным туманом. Кили не мог ни моргнуть, ни вздохнуть, чувствуя, как кровь отливает от пальцев куда-то к сердцу, что колотилось, почти не разжимаясь — просто камнем тряслось в его грудной клетке.

— Чёрт, – он вскочил со стула, хватая свою куртку и готовый мчаться скорей, сломя голову. – Ехать надо, – кинул на стол пару смятых купюр. – Похоже, мы довели Торина, и у него случился инфаркт. Или инсульт. Или ещё хуй знает что. Он может умереть, если уже не умер.

— Я с тобой, – вызвалась Тауриэль, и он кивнул ей совершенно машинально, прикидывая в уме, какой же быстрее дорогой добраться до клиники.

====== Часть 8 ======

Клиника Радагаста располагалась в восточной части города и специализировалась в основном в области хирургии, но род Дурина уже не одно поколение сотрудничал с ней, возлагая статус семейной клиники. Оказывая ей спонсорскую помощь, они приобретали наличие медицинских услуг, каких угодно, и в любое время дня и ночи. Обе стороны это более чем устраивало. К тому же, владелец клиники, а по совместительству, профессор в области нейрохирургии и главный врач, был давним приятелем деда Фили и Кили – Траина.

Основной корпус недавно был отремонтирован, и когда Кили нёсся по лабиринтам коридоров, выкрашенных светлой краской, пропитанных въедливой вонью лекарств, ощущал ещё и чуть уловимый запах побелки. Он понимал, что здесь не следовало так быстро передвигаться, но он плевал в этот момент на все правила и нормы морали. Его волновал только Торин, который по их вине мог умереть. Хотелось поскорее узнать, что с ним и в каком он состоянии; ноги развивали скорость, повинуясь внутреннему запалу. Тауриэль едва поспевала за ним, стараясь не отстать, и поравнялась лишь тогда, когда он, едва не сбив с ног какую-то медсестру, остановился, чтобы бегло извиниться.

Сердце его колотилось, как ненормальное, виски ломило от этих сильных ударов. Но он почти удвоил скорость, мчась между каталок и больничных прочих предметов, уставленных вдоль стен. Мягкий стук его кроссовок гулко отдавался от пола, эхом разносясь по пустым коридорам. Дыхание сделалось совсем шумным. Он влетел в комнату ожидания и споткнулся о ковёр, размахивая руками для удержания равновесия, опасаясь пропахать носом пол.

Его брови сдвинулись на переносице. На диванчиках среди нескольких незнакомых людей он увидел и Фили, и Торина. Последний преспокойно читал какую-то газету, и выглядел, как обычно, в полном порядке. Спустя секунду тотальной тишины и ошеломления ему в спину врезалась Тауриэль, которая тоже, очевидно, не смогла должным образом притормозить.

— Не понял, – Кили нахмурился ещё больше, оглядывая брата и дядю и пытаясь справиться с дыханием. – Что происходит?

Фили выглядел растерянным и подавленным. Под глазами залегли тени, черты лица заострились, и выглядел он вон из рук плохо. Медленно поднял усталые, чуть покрасневшие глаза, но ничего не ответил, сжимая рукой подбородок.

— Мы здесь из-за Лесной Феи, – произнёс Торин, деловито откладывая газету и исподлобья изучая девушку, что стояла позади младшего племянника.

Сердце Кили, до той секунды атакующее грудную клетку, пропустило удар и замерло. Он впился ногтями в собственные ладони так, что оставил следами белые полумесяцы, глаза распахнулись в ужасе.

— А.. что сл..

Он не мог дальше говорить, запнулся на полуслове, беспомощно глядя на Торина и ожидая хоть каких-нибудь объяснений.

— Охрана предупредила, что Лесная Фея снова пожаловала, – сжалился дядя, – и я хотел разобраться с ней раз и навсегда. Открыл дверь, она стояла за порогом, дрожа и шатаясь. Я подумал, что пьяная, хотел высказать всё, что думаю, и дверь перед лицом закрыть, но она свалилась без сознания, и когда я поднимал её.. или его – кому как угодно -.. обнаружил кровь здесь, – он провёл по затылку.

Взгляд Кили заметался по комнате. Он попытался собрать в кучу скачущие мысли, но не смог. Его разъедало страхом. Напряжённые кисти рук то сжимались, то разжимались. Он не чувствовал своих пальцев, не чувствовал пульса. Сердце словно кто-то выдрал из груди.

— И-и..? – нервно повёл плечом, стараясь дотянуться ладонью до ближайшего кресла, чтобы сесть.

— Что «и»? – Торин сделался слегка раздражённым. – Говорил я Фили, нечего тебя тормошить по пустякам. Но он разве послушал. У меня вон тоже скоро инспекция, нужно заняться документами, а я здесь сижу.

— Ты можешь ехать, – безжизненным голосом произнёс Фили, пряча лицо в ладонях, но Торин не шелохнулся, снова потянувшись к газете.

С горьким вздохом Кили сполз по подлокотнику на сиденье и мрачно уставился на носы своих кроссовок.

— Так что с ним? С ней.., – тихим голосом спросил он, чувствуя, как от своего же вопроса всё внутри вымерзает.

— Может, сотрясение, кто знает. Мы пока не видели никого из врачей, – заявил Торин, потянувшись и попытавшись избавиться от напряжения в теле. – Ждём Радагаста с новостями, но не думаю, что есть что-то, что угрожает жизни. Производственная травма лёгкой степени тяжести, как говорят у нас.

— А кто это мог сделать? – тихо спросила Тауриэль, медленно присаживаясь рядом с Кили. Она знала, что Фили встречается с Лесной Феей и помнила белокурую особу с ледяным взглядом. Эта Лесная Фея ей совсем не нравилась, но Фили было жаль. На него было жутко смотреть, как и на Кили теперь, который, несомненно, сопереживал брату.