Дверь в комнату Фили была закрыта, но Лесная Фея, даже не удосужившись постучать, одним движением руки распахнула её. Молодой человек, едва успевший надеть футболку, резко обернулся, и не прошло и секунды, как вспыхнули его глаза, а на лице ожила радостная, ласковая улыбка.

— Моё солнышко, – произнёс он с чувством, шагнув к своей Фее, – ты вернулась.., – но улыбка в одно мгновение потухла, когда он заметил позади своей гостьи Торина. О, чёрт..

— Я за вещами, – ответила Фея, проходя в комнату. Не удержавшись, Фили вцепился в неё, прижал к себе и погладил ладонью по щеке, заглядывая в светлые, яркие глаза.

— Мне плохо без тебя. Я очень скучаю, – зашептал он лихорадочно, но тут же перевёл тревожный взгляд на Торина и заметил, что тот еле сдерживается, чтобы не заорать, что гневная дрожь прошивает всё его тело, а глаза неистово сверкают. Это могло всё сделать только хуже.. Фили предпочёл отпустить Фею — не стоило навлекать ещё больших бед для них обоих. Чтобы у Торина не было повода их убить. — Я помогу, – тихо промолвил он и пошёл в гардеробную с намерением предложить помощь и достать небольшой серебристый чемодан.

Он положил его на кровать и замер, наблюдая, как Лесная Фея наполняет его своими вещами. Нужно было что-то предпринять, а иначе всё это было похоже на то, что они с ней расстаются навсегда. Он чувствовал себя прескверно. Он не мог так просто отпустить её.

— Торин, ты совершаешь чудовищную ошибку, так обращаясь с ней.

— Как? – сурово переспросил дядя, ловя на себе заинтересованный мимолётный взгляд Феи.

— Ты не должен запрещать нам видеться. Это ошибка.

— А-а, – Торин горько усмехнулся. – Потом «спасибо» мне скажешь.

— Нет, – покачал головой Фили, вспоминая запал и слова Кили, что твердил ему не оставлять Фею. Если он проявит сейчас малодушие, это может её разочаровать и отвернуть от него раз и навсегда. Он взрослый мужчина, а не сопливый юнец, чтобы с ним можно было так обращаться. – Не скажу. Подожди меня, солнышко, я поеду с тобой.

Лесная Фея выпрямилась, откидывая назад свои длинные, светлые волосы.

— Мне сейчас на работу, – небрежным тоном заявила она.

— На работу, хм.., – злорадство сделало ухмылку Торина кривой. Конечно же, он всё понял. Вряд ли в таком виде она собиралась помогать пациентам в госпитале или обслуживать электростанцию. Этот экземпляр не только наглый, бесстыжий извращенец, но ещё и уличная блядь. Наверное, торопится заработать себе на смену пола. – Ночная смена, значит.

Обернувшись к нему, Фея улыбнулась одними уголками губ, искоса бросая на него насмешливый взгляд.

— Да, я работаю по ночам.

— Даже не хочу спрашивать, кем, – негодующе ответил Торин, отводя глаза. Его уже порядком от всего этого тошнило, но, как назло, минуты тянулись до абсурдного заторможено. Или же этот поганец нарочно медлил ради каких-то своих известных ему одному причин.

Разговор явно принимал опасный оборот, и Фили застыл, ожидая, что Фея вот-вот раскроет всю правду, но она произнесла равнодушно, хоть и весьма фривольно:

— А это не ваше дело.

Умница Фея. Дядя не должен знать наверняка, даже если мысль о проституции и закралась ему в голову. Меньше знаешь – крепче спишь, – истина вековой мудрости. Если только его догадки подтвердятся, он уже никогда не смирится с их отношениями. А позже они вместе придумают какую-нибудь более благородную профессию, чтобы не придраться, или может даже Фея в действительности захочет решить её освоить; тогда не придётся врать.

Приложив максимум усилий, чтобы заговорить спокойно, Торин мрачно произнёс свой вывод, окончательный и бесповоротный:

— Даже если бы ты был женщиной, я никогда не позволил бы племяннику общаться с тобой. Он достоин кого-то лучшего, чем проститутка.

Фили вздрогнул, как от пощёчины. Конечно, его дядя не был тем человеком, которого так легко можно было обмануть. И у него уже совсем иссякли все силы, чтобы оправдываться и лгать, что это не так. Он устал. Он действительно устал от всех этих сложностей. Ему необходим был отдых, чтобы снова начать отстаивать свою любовь. А раз уж Торин обо всём догадался, путь был только один.

Уйти за ней..

Но взгляд Лесной Феи, который она метнула в Торина, был подобен заточенному клинку. Порицание ей явно пришлось не по нраву.

— Он сам меня выбрал, я не навязывался, – голос зазвенел озлобленностью.

Небесные глаза хозяина дома, полные презрения, вновь воткнулись в неё яростным, осуждающим взглядом. Всё, что он чувствовал сейчас — это отвращение. Оно вспыхнуло так сильно, что хотелось лишь одного – не видеть эту особь никогда и ни при каких обстоятельствах.

— Да такие, как ты, только и ищут возможности совратить наследника из приличной семьи, чтобы потом жить за его счёт! – рявкнул он, и голос его зазвучал слишком громко для этой комнаты. – Безнравственность, распущенность и извращённость – вот твои характеристики!

Фили в панике метался взглядом от одного к другому и не мог произнести ни слова. Он боялся гнева дяди и его непоколебимых решений, боялся, что тот своим неосторожным словом может обидеть Лесную Фею ещё сильнее. Не знал, что ему делать, и его расшатывало, и весь мир расшатывался вместе с ним. А его Фея стояла и вся трепетала от злости. Губы её дрожали, и руки тоже. Каждый раз, когда она оказывалась перед кем-то, кто истязал её словами, один-на-один, это так сильно уязвляло её, так ранило, даже сильнее, чем любые побои.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, но дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался Кили, прибежавший на шум. Глаза широко распахнутые, сверкали недоумением и удивлением, на голове хер пойми что, но он был тем самым свежим сгустком энергии, что мог истребить концентрацию напряжённой атмосферы и навсегда изменить ход истории. Он застыл на какое-то мгновение, обводя всех присутствующих взглядом, но затем его лоб нахмурился.

— Что тут происходит? – осторожно спросил он, кивнув Лесной Фее в знак приветствия.

— У нас гости, – Торин пренебрежительно ткнул подбородком в сторону Феи и скрестил руки на груди.

Кили видел, что они оба с Трандуилом на взводе, а Фили растерян и подавлен, и это значит, что дядя нарушал правила гостеприимства, что наверняка слишком мягко сказано. Видел раскрытый чемодан с вещами, в котором переливались ярким мерцанием красивые наряды. И бледное, обескровленное лицо Трандуила с горящими от злобы светлыми глазами.

Нужно было что-то делать. Спасать ситуацию.

— Ты слишком.. несправедлив к Трандуилу.. он ведь..

— Проститутка! – голос дяди стал ещё более звучным от гнева и рассёк воздух, подобно хлысту.

— А, так ты знаешь..

Фили хлопнул себя ладонью по лицу, пряча глаза, а Торин почти триумфально улыбнулся, услышав, наконец, подтверждение своим догадкам, но в следующее мгновение улыбка его вновь трансформировалась в плотно поджатые губы и невероятную агрессию, потому что в нём проснулось самое яростное желание защитить свою семью от подобных людей.

— Больше никогда и на метр к нему не подойдёте!!!!! – заорал он. – А ты убирайся!!!

Кили понял, какую совершил ошибку. Он вытянулся в струну, и, переглянувшись с братом, произнёс:

— Никто не заслуживает такой неприязни, Торин. Ведь ты даже не знаешь причины, которая толкнула его на этот путь, – словно в осуждении покачав головой, он пересёк комнату, взял чемодан Лесной Феи, предварительно закрыв его на все замки, и понёс к выходу, по пути мягко хватая гостью за руку и уводя с собой. Торин в бешенстве звал его по имени. Разумеется, тому хотелось, чтобы племянник остался, и тогда сам бы он мог с таким упоением спустить Трандуила с лестницы вместе с чемоданом, но Кили не остановило бы уже ничего. В его сердце извергались искры, в его рёбрах взлетали птицы. Им двигали бесстрашная решимость и желание защитить, да настолько, что своё смущение перед Трандуилом он запрятал куда подальше, в самые глубокие колодцы своей души.

Они вместе спустились вниз, и Кили повёл его прямо в гараж, к своему авто, включая на ходу свет, выпустив для этого на секунду ручку чемодана, но не ладонь Трандуила. Колёсики гулко постукивали на стыках плит, а сердце в груди стучало чаще раза в три.